Наши трёхъязычные дети - Елена Мадден

Впрочем, в языковой биографии наших детей с самого начала всплывали и удивительные (для нас, по крайней мере) факты; некоторым я нашла объяснение позднее, другие остаются необъяснёнными.

Например: когда Александру было 3 месяца, я записала:

Александр выговаривает свое имя (Алек) и четко произносит «ррр». Начал с того, что научился произносить «р-р-р»!

Можно допустить, что за Алеково имя я приняла так называемую свирель (ребёнок выпевает: «аль-ле-е-лы, агы-аы» – правда, происходит это обычно, когда ребёнку 4 месяца). Объяснение Алекову «рычанию» я нашла у Н. Х. Швачкина: младенцы распознают и произносят много больше звуков, чем более старшие дети.

Но вот как объяснить тот факт, что Аня впервые «осознала значение слова» уже… в 3 месяца (опять-таки! «урожайный» был месяц на события…)? Папа носил её из комнаты в комнату, включал и выключал лампу, сообщал об этом – Ане нравилось. И вдруг он заметил, что Аня… отзывается на определённое слово. «Лампу выключили» – смотрит, проверяет… При этом Аня реагировала не только на смену освещения! «Where is the lamp?» – спрашивал папа, и Аня смотрела туда, где – она уже знала – находится лампа[2]…

Есть соблазн решить, что наши дети развивались до определённого времени… с опережением! Во всяком случае, их речевое развитие проходило, похоже, без существенного запаздывания.

Таблица: словарный запас в 2,5 года

Ниже – таблица слов, освоенных к 2,5 годам (выписаны только слова из активного запаса, то есть те, какими пользовались сами дети).

Слова сгруппированы по темам (или, точнее, по смысловым сферам быта – как они воспринимаются детьми – и по грамматически-смысловым сферам).

Слова трёх языков, опять-таки, разделены, чтобы легче было оценить словарный запас в каждом языке. «Интернациональные» слова обозначены как единицы того языка, в контексте которого были восприняты. Стрелочки обозначают тенденцию чаще использовать слово определённого языка.

Звукоподражательные и «инфантильные» словечки заключены в скобки. Их в таблице довольно мало[3].

Некоторые слова (как правило, из русского детского лексикона) сильно отличаются от «взрослых» – я записывала их так, как слышала (транскрипция НЕ научная), при этом, если произношение неочевидно, ударные гласные указаны. Если слово трудно опознать, добавляла пояснение после знака равенства.

Варианты обозначены косой чертой.

Иногда приводятся примеры полных высказываний (в квадратных скобках).

Для экономии места в «Анином» столбце приведены только те слова, которые в этом возрасте умела говорить исключительно она (то есть это лексика СВЕРХ того словарного запаса, которым в 2,5 года владел Алек).

Аниных слов в таблице помещено МЕНЬШЕ, чем она реально использовала: я в какой-то момент перестала за ней записывать, так как стало очевидно, что общий (в трёх языках) словарный запас сравним с тем, который специалисты «прогнозируют» одноязычным детям в этом возрасте.

Удивителен явный численный перевес более сложных русских слов – это, видимо, и есть одно из оправданий немецкого понятия «материнский язык». Алек, например, мог сказать больше 40 русских слов – и лишь 15 английских и 16 немецких.

Странным образом немецких слов больше, чем английских (у Алека! у Ани пропорция всё-таки обратная) – показатель «силы» языка? Сейчас с трудом верится, что освоение немецкой лексики в немецком саду шло такими стремительными темпами, что английский «отстал»; может быть, какую-то часть английских слов я пропустила мимо ушей, не опознала, не записала вовремя? Нет, вряд ли…

Продвижение в немецком, как задним числом становится ясно, пошло «по Камминзу» (James Cummins). он утверждает, что так называемая коммуникативная способность развивается во втором языке быстрее, чем в первом.

Попадает ли развитие трёхъязычного ребёнка в намеченные специалистами для одноязычных детей рамки? И если выпадает из этих рамок, то насколько серьёзны отклонения?

По таблицам видно, что наши малыши практически не «отставали» до 2-х лет.

Проблемы возникли в возрасте после двух, и большей частью у нашего сына. Так, позднее, чем можно было ожидать (после 2,5 лет), состоялось описанное многими авторами лавинообразное нарастание запаса слов…

Проследить, как дальше развивались языки, сравнить результаты у наших и у одноязычных детей – эти ответственные задачи, пожалуй, для особой (скорее научной) работы.

Здесь же хочется поделиться одним «открытием», которое нас очень ободрило (хочется верить, и родителей других мультилингвов обнадёжит).

Лена Алексеевна и Борис Павлович Никитины, пионеры идеи «раннего развития» в России, однажды составили схему «опережающего развития» своих детей (Никитины Б. П. и Л. А. Мы, наши дети и внуки. М.,1989.) («Нормы», которые в этой таблице приводятся, взяты, правда, из русских официальных документов середины 60-х годов.) Вот эта схема, в виде таблички и с добавлением наших успехов (в русском языке). Цифры означают возраст: количество лет.

Получается, развитие наших детей в «материнском языке» ближе к «раннему», чем к «нормальному»…

Все эти выкладки сделаны, понятно, не для того, чтобы хвастаться достижениями отпрысков. (Да не нужно нам «раннего развития»! нам вполне хватает «своевременного» – такого, что сообразно нашим возможностям и не слишком «выламывается» из «типичных» – примерных! – возрастных границ.) Сравнения предприняты с целью «самотерапии». И адресованы мамам и папам. Одержимым всевозможными тревогами, переживающим из-за речи их многоязычных малышей.

Даже сейчас (и даже в Берлине!) некоторые врачи и педагоги настоятельно советуют родителям отказаться от многоязычия, и родители слушаются советов. На детских площадках то и дело встречаются мамы, которые стесняются того, что ребёнок плохо говорит (по-русски ли, по-немецки ли). Дедушки и бабушки пытаются утешать молодых родителей: «Нашему ребёнку труднее, чем другим! он же всё-таки не с одним языком растёт!» А мамы всё сравнивают, расстраиваются, впадают в панику…

Сравнениями хочется этих мам успокоить. Вполне МОЖЕТ БЫТЬ, дети развиваются сообразно возрасту, в рамках «нормы» (по крайней мере, в одном языке!). Может статься, через несколько лет мамы вспомнят пустые треволнения с усмешкой и недоумением…

Итак, мамам надо бы прежде всего расслабиться и спокойно, по мере сил заниматься с ребёнком родной речью. Но также и наблюдать, формулировать проблемы по возможности конкретнее и «смотреть в корень».

Все эти годы мы жили со стойким ощущением «отставания» – нашего сына. Ощущение это было не вполне беспочвенным. Оно возникло, когда сын в 2 года (в детском садике) на некоторое время почти замолчал. Он «отказывался» учить новые и использовать старые слова.

Позднее ощущение «отставания» поддерживалось тем, что сын много медленнее, чем дочь, усваивал новые слова и правила.

И ещё тем, что ошибки у нашего сына держались годами.

Это были, прежде всего, многочисленные неправильности в немецком: хаос в склонении, прошедшее время сильных глаголов – нередко по образцу слабых.

Впрочем, до поры до времени немецкий нас мало волновал: заведомо «сильный язык», казалось, рано или поздно выправится «сам». (Так это или нет, можно спорить. Я в своём тогдашнем убеждении не стала бы упорствовать…)

Ошибки в английском нас тоже до некоторого времени не слишком заботили. У Д. Шеффера встречается указание на то, что английские дети и вообще начинают говорить правильно позднее, чем русские. объяснение: грамматические признаки слова в русском очень важны, вот и усваиваются быстрее.

В русской речи сына казалось досадным неправильное склонение. Со спряжением, по крайней мере с представлением о его правилах, у сына проблем не было.

Кроме того, оказалась чрезвычайно устойчивой определённая группа ошибок. Во всех трёх языках. Ошибки эти продержались особенно долго не только у Алека, но и у Ани! У Алека вообще почти не было заметно перемен к лучшему… КАТЕГОРИЯ РОДА – вот что оказалось камнем преткновения для обоих наших детей. У малышей долго вызывали большие трудности

• замена существительного правильным местоимением;

• согласование в роде местоимений и прилагательных с существительным;

• изменение глаголов прошедшего времени по родам;

– в общем, всё, связанное с родом! причём неправильности появлялись и тогда, когда наши дети рассказывали друг о друге, и даже о себе…