Начинаю всё с нуля - Мира Айрон

нашла удалённую: занималась оформлением договоров и ведением документации в сети оптик. Мечта будущей мачехи почти сбылась, только не у неё, а у других «хозяев»: ведь очки, линзы и все сопутствующие товары тоже имеют отношение к медицине. Управляющая сети, Наталья Аркадьевна, серьёзная дама средних лет, была довольна работой Насти. Она сказала, что когда главный вернётся с отдыха, обязательно будет рекомендовать ему Настю не только для оформления документов, но и для их сопровождения, а также, при необходимости, для представительства в суде.

Пока Настя, как и Люба, большую часть времени проводила дома. В магазины и на прогулки они выбирались вдвоём, Люба показывала Насте город, который был ничуть не меньше родного города Насти, но всё же попроще, менее современный и ухоженный.

Настя оказала Любе неоценимую поддержку, взяв на себя функционал администратора. С присущей ей дотошностью и скрупулёзностью, она систематизировала запись клиентов Любы, после чего исчезла путаница, все всегда были довольны: и клиенты, и сама Люба.

Искусством уборки Настя овладела довольно быстро, хотя её не слишком привлекало наведение чистоты. Гораздо больше Насте нравилось готовить, но прежде, чем она смогла сварить свой первый нормальный суп и запечь картошку с курицей, ей пришлось пройти через две недели страданий и слёз. Зато теперь она знала, что рецептам из интернета можно доверять лишь в трети случаев, и лучше искать не просто рецепт, а поваренную книгу. Люба терпеливо пробовала всё, что готовила племянница, но была предельно честна. Потому день, когда тётя впервые похвалила её стряпню, Настя решила объявить своим личным праздником.

А сегодня Настя, впервые за всё время, прошедшее с её отъезда из дома, позвонила отцу. Она специально не звонила раньше, ей нужны были от себя самой конкретные результаты. Как только появилось то, о чём можно было отцу отчитаться, так и позвонила.

Настя была растрогана до глубины души, поняв, как рад папа её звонку, услышав, какой теплотой наполнен его голос. А ещё он был очень горд за дочь, которая не спасовала перед трудностями и не прибежала домой, поджав хвост. Он прямо так и сказал.

— Я понимаю, Настя, что прошло ещё очень мало времени, и с выводами торопиться рано, но поверь, труднее всего бывает в начале пути. Да ты и сама это знаешь.

— Спасибо, папа! Ты приедешь когда-нибудь меня навестить?

— Я постараюсь, дочь, — голос Юрия Павловича звучал немного смущённо. — Но больше надеюсь на то, что ты приедешь домой хоть ненадолго. Мы с Юлей будем очень рады. Тем более, через месяц у нас свадьба. По понятным причинам пышной церемонии не будет, но приём организуем. Вот и повод для тебя приехать.

— Может, приеду…если получится, — неопределённо ответила Настя.

Не очень-то ей хотелось встречаться с Юлией, да ещё наблюдать, как папа берёт в жёны эту особу с двойным дном. Настя была по-прежнему уверена в том, что Юля — как тот айсберг, на поверхности лишь малая часть.

Настя разговаривала с отцом, сидя за кухонным столом. Ужин был готов, и она ждала, когда Люба проводит последнюю на сегодня клиентку, а за разговором не услышала, как хлопнула входная дверь. Обернувшись, Настя увидела Любу, прислонившуюся к косяку у входа в кухню.

— Извини, Настасья, я немного подслушала. А подслушивать нехорошо.

— Ничего страшного, я ведь и не пряталась. Папе позвонила.

— Молодец! Наконец-то, — Люба устроилась за столом и принюхалась. — Пахнет божественно. Ты становишься кулинаром, Настасья! Мне всегда лень готовить, я максимально сокращаю и упрощаю процесс. Как говорил один из воспитателей в детдоме: «Пища должна быть простой и однообразной». А у тебя всегда какие-то сложные специи и интересные сочетания. Этак я привыкну к хорошей жизни. Что буду делать потом, когда ты решишь вернуться к отцу? Или замуж выйдешь?

— Вряд ли я захочу вернуться к отцу, там же Юлия Великолепная скоро станет полноправной хозяйкой, — скривилась Настя.

— За что ты так её не любишь?

— А за что любить? Я не вижу, что она делает отца счастливым. Не вижу блеска в его глазах. Знаешь, с тех пор, как не стало мамы, он полностью замкнулся, человек — машина, никаких эмоций. Ему нужна пылкая женщина, горячая, эмоциональная. А рядом с Юлей он…он как Кай у Снежной Королевы!

— Ты очень любишь отца, потому испытываешь такую ревность и такую боль, — Люба не спрашивала, она констатировала факт. — По той же причине, скорее всего, интуиция тебя не обманывает, не зря ты настроена к Юлии негативно. Но твой отец далеко не глуп. Если она и пытается ввести его в заблуждение, долго это не продлится.

— Кто знает, Люба! Папа слеп в своих чувствах! Например, он всю жизнь терпел выкрутасы мамы, как выяснилось. Прости, что я обсуждаю это с тобой, но мы же близкие люди… Ты и папа, — больше у меня никого нет. А мама была твоей сестрой.

— Выкрутасы? — Люба подняла брови. — Маша всегда была своенравной и взбалмошной, но настолько, чтобы приходилось её терпеть? Что она натворила?

— То есть, папа тебе на похоронах правду не сказал… Может, он и прав. Слишком свежо всё было, слишком больно.

— Настя, не пугай меня! Ты побледнела аж до синевы! Что случилось тогда?

— Случилось то, из-за чего я никогда не выйду замуж. Так что не переживай, никуда я не денусь. Буду дальше совершенствоваться в кулинарном деле.

И Настя поведала Любе всю историю своей несбывшейся любви, от начала до конца, без прикрас. Разрыдавшись, Люба обняла племянницу, и некоторое время они плакали вдвоём. Одна освобождалась от остатков горя и тягостных воспоминаний, а вторая пыталась в очередной раз принять для себя поступки покойной сестры и страдания, через которые прошла племянница.

Потом им обеим неожиданно стало намного легче. Успокоившись, Люба сказала:

— Я задам ещё пару вопросов, и мы закроем эту тему навсегда. Ты начала новую жизнь, девочка! И твой отец тоже. То есть, ты узнала обо всём после?

— Конечно. Хотя, как выяснилось потом из слухов, мама и Андрей встречались почти с самого начала наших с ним отношений. И судя по всему, Андрей был не первым увлечением мамы. Однажды я подслушала разговор Юли и папы. Не знаю уж, что сказал папа,