Начинаю всё с нуля - Мира Айрон

заглянула уже третий раз за те несколько часов, что девушка сидела на подоконнике.

— Я всё ещё не хочу есть, Нина Филипповна, не обижайтесь!

— Я не за этим. В гостиной вас ждут Юрий Павлович и Юлия Анатольевна. Хотят поговорить с вами.

— Спасибо, — тяжело вздохнув, Настя свесила ноги с подоконника.

Встреча и разговор с Юлией, — вот чего не хватало для полного счастья. «То, что доктор прописал!», — с грустной иронией подумала Настя. Посмотрела в зеркало на лохматые тёмные волосы, круги под глазами. Махнула рукой на своё отражение и вышла из комнаты, прикрыв за собой двери.

Настя ещё спускалась по лестнице в гостиную, когда поняла, что отец вчера стал невольным свидетелем её «триумфального» возвращения из клуба. Юрий Павлович после гибели жены замкнулся, стал малоэмоциональным человеком. Даже Настя, его единственная дочь, часто не могла понять, в каком настроении находится отец, о чём думает.

Сейчас на его бледном породистом лице застыло мрачное выражение, твердые губы были плотно сжаты, прямые тёмные брови сдвинуты. Папа — голубоглазый блондин при тёмных бровях и ресницах. Несмотря на свои сорок восемь, Юрий Павлович держал себя в превосходной физической форме и очень нравился женщинам.

Настя унаследовала глаза отца, его брови и ресницы, всё остальное досталось ей от покойной матери: ровная очень смуглая кожа, вьющиеся тёмные волосы, высокий рост и статная фигура. Настя была одного роста с отцом.

Отец сидел в кресле, а Юлия стояла у холодного по случаю летней жары камина. Едва увидев её, Настя скривилась, как от зубной боли. Она не выносила Юлию, хотя та всегда держалась спокойно и ровно, никогда не ссорилась с Настей, не позволяла себе нравоучений и любопытства. Однако Настя была уверена, что эту маску Юлия надевала лишь для того, чтобы укрепиться в доме отца и Насти. Стоит ей только приобрести законный статус, всем мало не покажется, Настя была уверена. Однако отец, увлечённый Юлией, был глух и слеп. Или предпочитал быть таковым.

Юлии исполнилось сорок, и она овдовела два года назад. Её покойный муж был намного старше супруги, его дети были ровесниками Юлии, а то и старше. У самой Юлии детей не было, и ей удалось сохранить девичью фигуру. Внешность у Юлии была вполне себе ангельская: красивый многолетний блонд, гладкие длинные волосы, правильные черты лица, небольшие голубые глаза. Она казалась достаточно хрупкой, но при этом железной рукой вела дело, оставленное ей мужем, — торговлю медицинским оборудованием.

Поприветствовав отца и Юлию, Настя опустилась в одно из кресел, выжидательно глядя на отца.

— Настя, — серьёзно начал отец. — Прошла неделя после выпускного. Самое время определиться с планами на будущее. Мне кажется, ты достаточно отдохнула. Пора приниматься за дело.

— Я хотела попытаться поступить в магистратуру, папа. И мы с Полиной думаем слетать куда-нибудь, позагорать.

— У тебя есть средства, оставленные тебе матерью. Можешь, конечно, продолжать разбазаривать их. Я путешествие оплачивать не буду; считаю, ты отдохнула достаточно. Что касается магистратуры…скажи, Настя, а далее что? Аспирантура? Научная деятельность?

— Конечно нет, папа! Я никогда не собиралась связать свою жизнь с наукой.

— К чему тогда магистратура? Ты получила прекрасную профессию, у тебя красный диплом. Самое время приобретать профессиональные навыки и мастерство. Тунеядцев у нас в семье отродясь не было, всегда все работали. Тебе известно моё отношение к этому вопросу.

Настя удивлённо смотрела на отца. У него даже мускул не дрогнул. Кажется, она доигралась.

— Конечно, ты могла бы начать трудовой путь в семейной компании, но пойми, Настя, там ты всегда и для всех будешь, прежде всего, дочкой босса, а уже потом самой собой и специалистом. Я против того, чтобы ты начинала в компании. Лучше прийти туда уже готовым специалистом с опытом работы.

— И где, по-твоему, я должна начинать трудовой путь, папа? — растерянно спросила Настя. Она знала, что отец никогда не бросает слов на ветер.

— В моей фирме освободилось место юриста, — заговорила вдруг Юлия. Голос звучал нежно, как колокольчик, но Настя почему-то не сомневалась в том, что место юриста освободилось неспроста.

«Доконала юриста, похоже, наша леди-босс!».

Настя поняла, что отец со своей подругой уже всё порешали за неё. Замечательно.

— У меня есть время на раздумья? — усмехнулась Настя.

— Ровно сутки. Завтра за ужином ты расскажешь нам о своём решении.

«Нам?!».

— А если я откажусь?

— Будешь искать работу сама. А если поиски работы затянутся более, чем на неделю, то будешь подыскивать себе заодно и жильё.

— Ты гонишь меня из дома, папа? — вскинулась Настя.

— Ты невнимательно слушала меня, дочь, жаль, но я, так и быть, повторю. У тебя есть прекрасный выход из положения — работа в фирме Юли. Или найти работу самостоятельно, но менее, чем за неделю. Мы не намерены больше терпеть твои гулянки. Ты знаешь, как я отношусь к подобному образу жизни, а ты планомерно катишься к краю. Пора включать мозг, Настя! Пора взрослеть! Тебе не семнадцать лет, и даже не двадцать.

«Опять «Мы не намерены!». Что ж такое?!».

— И ещё, Настя, ты должна знать. Мы с Юлей решили оформить наши отношения официально, подали заявление. И с этого дня Юля живёт тут, мы уже перевезли её вещи.

Настя побледнела. Внутри, казалось, всё обледенело, а губы и щёки покрылись инеем. Где там летняя жара?

«Вот и всё. Теперь начнётся!».

— Поздравляю, — Настя опять усмехнулась и поднялась. — Завтра за ужином я скажу вам о своём решении. Я к себе. До завтра!

— А ужин, Настя? — в глазах отца впервые за вечер мелькнуло что-то прежнее, человеческое.

Не всегда же он жил в чертогах Снежной королевы Юли, выкладывая осколками слово «Вечность». Когда-то он был весёлым, любящим, смешливым. Ему тотально не везло с женщинами. Сначала слишком горячая яркая Мария, в которой было так много всего, что она стремилась осчастливить ещё кого-то, помимо отца. Теперь холодная властная Юлия.

— Спасибо, аппетита нет, — Настя быстрым шагом пошла к лестнице, а потом и вовсе перешла на бег, чтобы они не увидели её слёз.

Итак, её припёрли к стенке. Дом, в