Путешествие за край Земли - Валерий Михайлов

Тело покойного тихо лежало в собственном кабинете на дорогом светлом ковре, который, увы, уже невозможно было бы отстирать. Леденцу стало жаль ковер. Он давно мечтал о таком ковре, но нынешнее положение на служебной лестнице автоматически зачисляло мечту в классификационный класс несбыточных. Может, поговорить с родственниками, вдруг согласятся продать, — подумал Леденец, но, вспомнив выражения лиц жены и дочери, с грустью отогнал от себя эту мысль. Эти мымры скорее выкинут вещь, чем позволят порядочному человеку…

Рядом с телом стоял мольберт с пришпиленным к нему холстом: настоящим, подготовленным по всем правилам холстом (в этом Леденец хорошо разбирался). На холсте были мозги и кровь покойного. Само существование мольберта в кабинете покойного было столь же уместно, как публикация кодов запуска стратегических ракет на страницах «Правды». Леденец посмотрел на получившуюся картину.

— Великолепно! — вырвалось у него.

Это действительно был настоящий шедевр мирового уровня, достойный украсить собой стены как минимум Эрмитажа. Работа была незаконченной: скорее всего, убийцу кто-то спугнул, трогать же рисунок в таком состоянии было подобно убийству, причем убийству не какого-то там денежного мешка, а произведения искусства, на что эстетически развитый (в этом не было сомнения) преступник пойти никак не мог. Преступнику оставалось только подождать, когда высохнет кровь, вскрыть картину защитным лаком, поставить подпись, и… Удачная продажа такой картины гарантировала вполне безбедное существование в течение долгих лет жизни. Леденец представил, как грязные руки (почему-то он представил себе именно грязные руки) родственников покойного небрежно хватают это величайшее произведение искусства, и его бросило в пот от острой ненависти не только к родственникам покойного, но и к родственникам вообще.

— А вот хрен вам! — сказал Леденец вслух. Картина относится к вещественным доказательствам и подлежит изъятию в интересах следствия с последующей, в интересах же следствия, ее потерей. Леденец уже видел картину на стене у себя дома. — Хрен вам! — повторил он.

— Хрен хрену рознь, — весомо заметил Михалыч, пожилой и очень старательный криминалист.

— Это точно, — согласился Леденец.

— Ты это, Михалыч, — решил он все-таки сказать криминалисту, — проследи, чтобы с холстом тут поаккуратней.

— Будет сделано, — ответил тот и понимающе посмотрел на Леденца.

— Ладно, мне надо поговорить с родственниками покойного, — смутился следователь прокуратуры.

Для беседы была выбрана одна из многочисленных комнат. Кинозал, как пояснила дочь. В комнате был диван, несколько кресел, столик на колесиках, большой телевизор и «домашний кинотеатр».

Бывшая жена (страшная сука) ничего толком не рассказала. Официально они в разводе не состояли, но давно уже жили по отдельности. Виделись редко, исключительно случайно на каких-либо светских мероприятиях. Врагами, как и друзьями не были.

— Обычные чужие люди, — закончила она свой рассказ и закурила дорогую сигарету.

— То есть вы являетесь единственной наследницей? — спросил Леденец.

— Наследницей? Не смешите. В этом доме мне принадлежало практически все. Пожелай я что-либо забрать, он бы даже и пикнуть не посмел.

— Почему вы так в этом уверены.

— Потому что он был как капитан Немо: никто. Он был одной из тех обезьян, кого в людей превращает брак. И он прекрасно все понимал, так что убивать его, если вы именно это имели в виду, у меня резона нет.

— А у кого-нибудь другого, как вы думаете, был резон убивать вашего мужа (его имя я не упоминаю в своем повествовании по тем же соображениям, по которым сотрудники милиции были вынуждены вести себя сдержано и прилично)?

— Ради денег? Нет.

— А не ради денег?

— А не ради денег… А это уже вне моей компетенции, — сказала она, явно желая прекратить эту беседу.

— Вы позволите еще один вопрос?

— Спрашивайте, — в ее словах было удивление и легкая досада на непонятливость следователя.

— Вы не заметили, в доме ничего не пропало?

— Я давно уже здесь не бывала, чтобы ответить на ваш вопрос. Надеюсь, все?

— Благодарю вас за то, что уделили мне время, — сказал Леденец, чувствуя себя полным идиотом.

Взгляд бывшей жены покойного сказал Леденцу, что она полностью разделяет это мнение.

Дочка (красивая сука) теперь уже тоже бывшая, курила сигару и смотрела куда-то сквозь Леденца, словно его здесь и не было. На вопросы она отвечала по большей части однозначно. Ничего интересного. Леденец уже начал откровенно скучать, как вдруг…

— Она мне не мать, — сказала дочка, когда Леденец в очередном своем вопросе сослался на бывшую жену покойного.

— Что? — переспросил Леденец.

— Она мне не мать. Я — так называемый внебрачный ребенок, который, тем не менее, был усыновлен. Это я говорю для того, чтобы вы больше нигде не раскапывали эту тему. И потом, почему это вас так удивило?

Леденец благоразумно не стал отвечать на этот вопрос.

— Скажите, вы не заметили, в доме ничего не пропало? — вместо этого спросил он.

— Скорее, появилось.

— Что?

— Мольберт. Его раньше не было.

— Вы уверены?

— На все сто. И это странно.

— Ну, может, ваш отец пригласил для чего-то художника?

— Исключено.

— Почему вы так категоричны?

— Отец бы мне об этом сказал. И еще… По-моему не хватает одной шахматной фигуры.

— Вы думаете, это принципиально?

— У отца очень редкие, дорогие шахматы старинной работы. Они стоят в гостиной в специальном шкафу.

— Думаете, кто-то похитил одну шахматную фигуру, когда можно было бы украсть их все?

— Это особенные шахматы, и украдены они особенным человеком.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Почему?

— Потому что уверена, — отрезала она.

— Вы не сказали, какая фигура пропала, — вспомнил Леденец.

— Белый единорог.

— Вы играете в шахматы?

— Немного.

— В шахматах нет единорога.

— В отцовских есть. Все?

— Да, спасибо большое.

— Не за что.

Дочка не снизошла даже до того, чтобы увидеть в Леденце идиота.

— Итак, господа, что мы имеем? — спросил Леденец, когда следственная бригада осталась без посторонних.

Рассматривались пять версий случившегося:

1 естественная смерть,

2 самоубийство,

3 несчастный случай,

4 убийство,

5 результат деятельности инопланетного разума.

Разумеется, каждая из этих версий предполагала свое развитие событий.