Последнее лето ярла Ульфа (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Бондов испугался? — пренебрежительно бросил Кетилауг.

— Это наши бонды, — напомнил Рэв. — Сёлундские. Они копье держать умеют. Но не в них дело.

— Что у тебя за хирдманы такие, ярл? — Кетилауг повернулся к Йорану. — Я вот трусов на румы не сажаю.

— Странно мне слышать такое от тебя, Кетилауг, — отреагировал Рэв Горластый. — От человека, которого Ивар Рагнарсон прилюдно унизил и ободрал, как зайца! Это теперь ты орешь, что не боишься Ивара. А тогда, говорят, чуть в штаны не наделал от избытка храбрости!

Кетилауг отреагировал мгновенно. Раз — и уже меч в руке. Ну да, лысый не значит старый.

Рэв тотчас обнажил свой. И следом за ними еще десятка три бойцов. Хирды Йорана и Кетилауга соединились первый раз, и дружбы меж ними не было.

— А ну убрали клинки! Живо! — рявкнул Йоран.

Часть его людей послушалась. Но часть спрятала оружие только после того, как это сделали люди Кетилауга. Последним — Рэв Горластый.

— Ты что творишь, хольд? — строго сказал ему Йоран. — Смерти ищешь?

— Я-то нет. А вот ты, ярл, похоже, да! — дерзко ответил Горластый. — Бескостный не простит. Узнает…

— А с чего бы ему узнать! — перебил Кетилауг, угадав, что за дерзостью Горластого стоит уверенность в том, что остальные хирдманы его поддержат. — Ты, что ли, ему скажешь?

— Да уж найдется кому сказать! — мрачно посулил Рэв. — Даже не надейся, что всех убьешь. А тебе, Йоран-ярл, я так скажу: ты привел нас пограбить богатое поместье, которое некому защитить, да еще и обещал, что ворота нам изнутри откроют. Что-то я их не вижу, открытых ворот? И поместья, которое некому защитить, тоже не вижу. Зато я не раз видел, как Бескостный наматывает на столб кишки тех, кто ему не угодил! Верно я говорю, братья?

Ответом ему был одобрительный гул. Поддержали, правда, его не все, но многие. Причем не только из хирда Йорана. Часть людей Кетилауга тоже. Большинство из тех, кто был сейчас с Кетилаугом, остались лишь потому, что их не захотел брать в свой хирд Торбранд Железная Метка. Они да те, кто были родней Кетилауга, сейчас и составляли его полусотенный хирд. Хирд, у которого даже корабля своего не было. Потому верность их Кетилаугу была не особо крепкой. Нынешний набег должен был стать проверкой его, Кетилауга, удачи. И то, что они видели, говорило: удачей здесь и не пахнет.

— Я твой ярл! — рявкнул Йоран. — Твой отец был моим хольдом! Твой дед был хольдом моего отца! С моим родом они стяжали славу и богатство. Ты обязан мне всем, хольд!

— А может, это ты мне обязан, ярл?

Горластого не зря так прозвали. Голос у него был как боевой рог. Слышали все.

— Может, это ты стяжал славу и богатство мечами тех, кто тебе служил? Что ты без своих хирдманов, ярл Йоран?

Вот это было уже совсем скверно.

«Он собирается уйти, — сообразил Йоран. — И хочет увезти с собой как можно больше моих людей. Надеется, что их будет достаточно, чтобы отнять у меня корабль. Возможно, даже оба».

Йоран невероятным усилием воли смирил гнев. Горластый бросил вызов, и ответить на него достойно, поединком, Йоран не рискнул. Годы не те, а Рэв по праву называется хольдом и имеет две доли в добыче. Железом спор не решить.

— Давай я его убью! — хищно оскалился Кетилауг, но Йорана этот вариант устраивал еще меньше. Потому что тогда именно Кетилауг и станет главным. Йотуново семя! Зря он ввязался в эту авантюру.

— За что его убивать? — неторопливо и веско проговорил Йоран. — Он сказал правду. Сила ярла — мечи его воинов. Но уйти мы не можем, Рэв-хольд. Потому что мы уже здесь. И там, — кивок в сторону поместья, — уже знают, кто мы. И даже если Рагнарсоны решат, что мы ничего худого не сделали, с нас хватит мести одного Ульфа Хвити. Потому выбора у нас нет.

Это были совсем не те слова, которые хотели услышать хирдманы. И Рэв немедленно воспользовался оплошностью ярла.

— Это у вас, — ухмыльнулся Горластый. — А у нас выбор имеется. И я выбираю забрать свою клятву тебе, Йоран-ярл. Кто со мной?

Ого! Рэв даже и не думал, что его поддержит столько людей. Сорок шесть людей Йорана и больше половины людей Кетилауга.

Минута — и недавно единое воинство разделилось пополам.

Рэв ухмыльнулся еще шире. Раз так, то у него есть еще одно предложение. Очень интересное предложение.

— Что ж, Йоран, — бросил он, сознательно опустив добавку «ярл». — Теперь осталось решить, как поделить остальное. Я думаю, други, из уважения к тому, что водил нас в бой, справедливо предложить ему самому выбрать, на каком из кораблей мы уйдем.

Минутная тишина. Уходящие и остающиеся переваривали сказанное. Потом — одобрительный рев уходящих и мрачное молчание тех, кто остался. Включая и самого Йорана.

Подобное ярлу в голову не приходило. Потому что эти корабли — его. Построены на его, Йорана, деньги.

Кулаки сжались… И разжались.

Сёлунд всегда был землей Закона. Но он перестал быть ею для Йорана, когда тот сам его нарушил. Сейчас они в вике. А в вике право всегда уступает силе.

— Если ты считаешь, что мы не вправе, пожалуйся конунгу, — глумливо предложил Рэв. — Ивару или Сигурду. А может, Аслауг? Ты же сказал нам, что с ней договорился?

И Йоран понял, что проиграл. Корабль у него заберут. Это выгодно уходящим, ведь хозяин корабля получает долю за каждый рум. А теперь драккар станет общей собственностью тех, кто его, Йорана, предал. И доля каждого увеличится. И что еще обиднее: законно отомстить тем, кто его сейчас грабит, Йоран уже не сможет. Потому что сам объявил себя вне закона.

— Забирайте «Моржа», — буркнул Йоран.

Глава четвертая. Заря, дочь Трувора Жнеца

— Уходят! — радостно сообщил один из соседских юнцов, поставленный приглядывать за пристанью.

— Быть не может!

В доме никто не усидел, все кинулись на стену.

Точно. Один из драккаров медленно, на веслах, отползал от причала.

— Ух ты и напугал их, Кольгрим! — заявил поднявшийся позже всех тучный Хёдин Полбочки, дядя Ульфова хольда Скиди, слышавший разговор Кольгрима с переговорщиком. Да его почти все слышали, этот разговор.

— Кольгрим умеет! — поддержал еще молодой Тори Скейвсон. Хотя нет, молодым его звали, когда он подкатывал к Гудрун. С тех пор многое изменилось. Тори и повоевать успел, и женился, взяв в жены дочь другого соседа и приличный кусок земли в приданое. Тори приехал на праздник с отцом, но без тестя. Тестя три дня назад с испугу лягнул жеребец и сломал ребро. А со сломанным ребром какой праздник? Даже не посмеешься толком.

— Уходят, но не все, — испортила радость Заря. — Больше половины осталось. И они идут к нам.

— Не к нам, а на нас! — поправил ее отец Тори Скейв.

Заря его слова проигнорировала:

— Эй там, внизу, вода вскипела?

— Нет еще!

— Плохо! — И, повернувшись к Рысьему Уху, но обращаясь ко всем, крикнула: — Кто не будет драться, прочь со стены! Помогайте тем, кто внизу!

— Ты чего раскомандовалась, женщина? — возмутился Скейв.

— А с того, мужчина, что я уже не первый раз штурмы таких вот, — она махнула в сторону приближающихся викингов, — отбиваю! А ты — ни разу!

— Это почему так решила? — удивился Скейв.

— А чем ты биться будешь? Тесаком вот этим? Отойди, не мешай!

Рысье Ухо хотел еще что-то сказать, но увидел, как она накладывает стрелу, а главное — какой у нее лук, и промолчал. Сообразил: пользы от этой женщины будет побольше, чем от него. Тем более он и впрямь на стену пришел, как за стол. Вернее, прямо из-за стола. Так что придется спускаться. За правильным оружием.

— Я на левую сторону переберусь, — сказала Гудрун. — Присмотрю там.

— Ты лучше внизу присмотри, — возразила Заря. — Нам скоро кипяток понадобится, а рабы наши до ночи возиться будут.

И больше не отвлекаясь, наметила будущую цель: крупного нурмана в приметном черном шлеме, шедшего первым. А хорошо они идут. Будто на прогулке. У половины даже щиты за спинами. Привыкли, что опасно становится только шагов за сто.