Из-за отсутствия гвоздя - Мария Коваль

Корделия нахмурилась и медленно покачала головой.

– Извини, я не понимаю, о чём ты спрашиваешь.

Сигнал тревоги вспыхнул в голове Равы.

– Ты выполнила полную синхронизацию?

– Конечно. После нахождения весь день офлайн, это первое, что я сделала, – брови Корделии изогнулись, отражая озабоченность. – Рава, ты в порядке?

Рава едва могла дышать.

– Да, всё прекрасно. Эй, ты можешь настроить мой наладонник так, чтобы он показывал имена с номерами?

– Готово.

– Спасибо, – Рава выдернула шнур из гнезда настенной панели.

Корделия судорожно выдохнула, как будто от удара.

– Что ты делаешь?

– Что-то перезаписало твои воспоминания.

– Это невозможно, дорогая.

– Нет? Тогда расскажи мне о разговоре в квартире дяди Георго, там были ты, я и Людовико.

– Хорошо… если ты подключишь меня в систему, тогда я смогу получить доступ к долговременной памяти и расскажу.

– Это было менее получаса назад.

Корделия моргнула.

– Нет, это не так.

– Я была там, – Рава подняла Корделию, прижимая её корпус к груди. – Я помню, даже если ты этого не помнишь.

Рава дрожала, когда она сидела в кабинете семейного совета. Людовико развалился в кресле с явным комфортом, но она почувствовала запах пота, увлажняющего его рубашку. Дяди и тёти, всего восемь членов совета, держались хладнокровно, пока она подробно излагала факты. Только место дяди Георго пустовало. Её слова повисли в воздухе, когда она закончила, и теперь она ждала их реакцию.

Тетя Фэйра отняла заострённые ногти от губ.

– Ты говоришь, два года?

– Да, мэм, – два года назад, видоизменив обновления, дядя Георго проскользнул в программу, которая добавила закон в копию официального корабельного свода законов Корделии. Он заметил приближающееся слабоумие и принял меры к собственному спасению.

– Корделия? Что ты можешь об этом сказать?

Камеры ИИ повернулись к совету.

– Я не хочу дискредитировать моего рэнглера, но у меня нет записей о том, что она рассказала вам, за исключением проблемы с передатчиком. Остальные её заявления кажутся настолько причудливыми, что я едва знаю, с чего начать.

Людовико подался вперёд в кресле, глаза жёсткие.

– Ты бы хотела, чтобы всё объяснил дядя Георго?

Замешательство ИИ было настолько незначительно, что, если бы Рава не старалась подметить его, то и не заметила бы.

– Нет, я не думаю, что это необходимо.

– Можешь ли ты сказать нам, почему? – Рава взглянула на своих дядей и тётей, чтобы понять, заметили ли они те же интервалы замедленной реакции, как и она, очевидные теперь, когда Корделия выверяла свои ответы в соответствии с подпрограммой введённой дядей Георго для его же безопасности.

– Потому, что пока ты не уронила меня, Георго был уважаемым членом этого совета. Каждый, из присутствующих здесь, разговаривал с ним. Доказательство достаточно очевидно.

Тётя Фэйра откашлялась и нажала кнопку на своём наладоннике. Дверь в комнату совета открылась, и секретарь ввёл дядю Георго. Он держался прямо и сначала только бросаемые им украдкой взгляды выдавали его состояние. Потом он увидел Корделию, и его лицо стало капризным.

– Вот ты где! Я не смог найти тебя, искал и искал.

Корделия замерла, стала статическим изображением, зависшим над письменным столом. Рава могла почти видеть строки кода, встречающиеся и конфликтующие друг с другом. Сохранить его тайну, да, но как, когда она стала такой явной? Её лицо повернулось к Раве, но камеры оставались направлены на дядю Георго.

– Ладно. Кажется, я дискредитирована. Я должна спросить, что мой рэнглер планирует делать по этому поводу.

Рава вздрогнула от такой официальности, которая разделяла их единение на сухие отношения человека и машины.

– Я должна сделать откат.

Теперь камеры повернулись к ней.

– Ты сказала, что нашла код.

– Я нашла код, который добавляет закон, по которому ты должна защищать дядю Георго. Не тот, который перезаписывает твои воспоминания, – она кивнула брату. – Я также попросила поискать Людовико, но и он не смог найти ничего определённого. Мы думаем, он модифицировался в многочисленных местах, и единственный способ, чтобы убедиться, что мы удалили его, это откат к предыдущей версии.

– Два года, – Корделия покачала головой. – Ваша семья потеряет два года воспоминаний и записей, если вы это сделаете.

– Нет, если ты поможешь нам согласовать свои версии, – Рава ковыряла кутикулу большого пальца, лишь бы не встречаться взглядом с ИИ.

Корделия дрогнула, и снова строки кода, эти проклятые строки кода продолжили бороться в ней.

– Что ждёт Георго?

– Это вне компетенции семейного совета, – тётя Фэйра выпрямилась в кресле и посмотрела туда, где стоял дядя Георго, убаюканный Корделией. – Ты знаешь, что такое законы.

На лице Корделии отразилась непреклонность.

– Тогда боюсь, что я не смогу вам помочь.

– Я думаю, мы увидели всё, что нужно, – тётя Фэйра махнула рукой и Корделия и дядя Георго были бесцеремонно выставлены из кабинета совета.

Когда дверь плавно закрылась, Людовико прочистил горло и посмотрел на Раву. Она кивнула, позволяя ему продолжать.

– Окей. Дело вот в чём. Корделия, которую вы видели, – это реинсталляция после того, как мы стёрли код, введённый дядей Георго, который сумели обнаружить. Каждый раз, когда мы стараемся очистить её, мы получаем почти один и тот же результат. Мы пытались лгать ей и говорили, что дяди Георго уже нет, но она слишком хорошо нас знает и распознаёт ложь. Так что мы не знаем, как она в действительности поведёт себя, когда дядю Георго утилизируют. На данный момент она настаивает, что поможет, только при условии, что мы не отправим дядю Георго на утилизацию.

Качая головой, дядя Джохано хмыкнул:

– Это вне компетенции семейного совета. Его нужно было туда отправить в тот же момент, когда мы разобрались, что произошло. Сохранять его в таком состоянии – это пародия.

– И будет ещё хуже, – Рава поёрзала в кресле. – Так как его слабоумие прогрессирует, то Корделия сможет всё меньше и меньше контролировать его. Мы обеспокоены тем, как далеко внедрится её установка "сохранить ему жизнь". Именно поэтому мы не допустили повторное подключение с её долговременной памятью и кораблём.

– А ваше решение переустановить её из резервной копии, стерев эти два года? Включая все записи рождений в течение этих двух лет… – тётя Фрэйа обвела взглядом остальных членов семейного совета. – Это потребует согласия всей семьи.

– Да, мэм. Мы понимаем это.

– Вообще-то, есть и другой вариант, – Людовико вытянул ноги, почти полулежа в кресле. – У нас в наличии тысячи упаковок дубликатов всего. На складе есть ещё один ИИ. Если загрузить его с нуля, он сможет получить доступ к базе данных воспоминаний, не поглощая эмоциональное содержание, которое внесла Корделия, и не контактируя с кодом, модифицированным дядей Георго.