Звезда Нила - Миша Ленин

Когда всю площадь объекта очистили от наносов, то взору открылось удивительное зрелище. Нет, созданная в результате исследований модель была совершенной, но не могла передать всего величия неведомых строителей. В комплексе чувствовалась торжественная мощь создавшего его разума, законченность и целеустремленность.

– Господи, что же это было такое?

– Это, коллеги, нам и предстоит выяснить. Ну-с, приступим, помолясь, каждый своим богам.

Когда полыхнуло, Виктор был внутри челнока. Это не было подрывом, как на Ишну. В центре площади вдруг вспыхнула ослепительная точка, разгорелась, увеличиваясь в размерах и вбирая в себя всех находящихся рядом, и с оглушительным грохотом исчезла.

Взрывной волной корабль опрокинуло, потащило по грунту, сминая опоры и сдирая обшивку. Всего этого Виктор не увидел, и даже не почувствовал.

Спасатели не обнаружили никого. Пустынный комплекс не исчез в пламени взрыва, пропали люди. А в искалеченном челноке, нашли Виктора. Командир отряда принял единственно возможное решение. Захватив антигравами катер в жесткую сцепку, его бережно подняли в ангар корабля. Это оказалось очень своевременно, потому что снова случилось то, о чем предупреждали шумеры.

Позже на записях станций слежения потрясенное человечество увидело, как в полной тишине, звучащей невыносимо громко, планеты звезды Сириус В Кара и Ишну дрогнули, осветились изнутри каким-то невозможным светом и в течении трех бесконечных секунд исчезли, оставив после себя лишь гравитационное возмущение.

Виктора вывели из комы уже на Земле. Долго крутили, вертели пока не признали годным. А потом еще несколько лет наблюдали, не давая удаляться от бдительного ока диагностов дальше орбиты Плутона. И лишь убедившись, что с пилотом все обстоит хорошо, Космофлот снял все ограничения. Но произошло это только через пять лет после катастрофы.

А через год человечество ввело полный запрет на исследование планетарных систем с признаками разумной жизни. Большинство обитателей Солнечной системы отреагировало спокойно. Дел в космосе хватало всем. А вот во флоте царило уныние. Конечно, никто из пилотов, кроме кадетов, никогда не признался бы, что втайне мечтает о встрече с братьями по разуму, а, запрет низводит гордых звездопроходцев до уровня обычных извозчиков галактического масштаба.

Чтобы как-то смягчить последствия было организовано несколько подразделений флота с полузабытой военизированной вертикалью, куда устроили жесточайший отбор.

Виктору в крылья Дальней Разведки хода пока не было.

– Я долго не решалась найти вас, Виктор. Мне казалось, что вы должны знать нечто такое, что открыло бы правду о случившемся, что придало бы мне сил и вселило надежду. Я понимала все беспочвенность таких мыслей и старалась не давать воли чувствам, но это «вдруг» и вера в чудо не отпускали.

Потом я поняла, насколько тяжелее вам. А еще вы завели биомеха.

Впервые шепот он услышал на траверзе Барнарда. Человечество решило в этом углу обустроить очередной форпост и активно трудилось, приводя в пригожий вид одну из лун. Челноки исправно таскали материалы и оборудование, буксиры сбивали астероиды в стаи. Его кораблик толкал изрядный космический булыжник в центр сектора, когда сознания Виктора на миг что-то коснулось. Словно дуновение воздуха в летний день. Он запросил у искина обзор ситуации. Несколько таких же работяг копошилось в своих углах, в районе планетоида было понятное оживление. Все как обычно. Но что-то незримое прошло сквозь сознание Виктора, оставив где-то глубоко незримый теплый след из прежней жизни.

В жизни нынешней у Виктора все было сложно. Он испытывал какое-то гнетущее чувство неясного долга, словно теперь ему предстояло сделать нечто ради погибших на Кари.

– Вы знаете, Виктор, а я ведь их почти не помню. Они все время были поглощены работой. А меня воспитывала бабушка. Она была врачом, но лечила не людей, а немногих оставшихся животных. Представляете, у нее была настоящая живая собака.

Мама всегда приходила укладывать меня спать. И рассказывала чудесные истории про египетских богов, их жизнь и приключения. Это были волшебные минуты. Я представляла себе, как Великий Ра плывет на лодке среди звезд и наступает новое утро. Мы снова будем играть у дома с Аником, а потом бабушка позовет нас завтракать. И мама с папой будут пить молоко… И засыпала.

А потом их не стало. Я не верила, что они погибли. Мне казалось, они ушли искать тех далеких богов. Мама рассказывала, что иногда наступает великий день, когда бог Ра строит лестницу, чтобы достойные могли подняться на небо и вместе с ним отправиться к звездам. От планеты к планете, как будто по ступенькам, все выше и вперед. Они ушли, а я оказалась недостойной, меня не взяли. Было очень обидно и горько, и я плакала. Тогда приходил Анубис и начинал слизывать слезы. Становилось щекотно и плакать уже не хотелось.

Незаметно вернулись Селена и Герда. Собака устроилась у ног девушки, послав Виктору короткий успокаивающий взгляд.

– Елизавета Мейснер была неисправимым оптимистом. Нас с Рудольфом она считала узколобыми геоцентристами. Меня так и называла – приземленный пилот. Говорила, что я умею летать, хотя крыльев мне бог не дал. Руди вечно подтрунивал над ней.

– Фон Мейснер! – Всегда добавлял он, когда она представлялась девичьей фамилией.

Лиза обожала Древнее царство и могла рассказывать о нем часами, благо времени у нас на пути к Сириусу было предостаточно. Она называла его Звездой Нила, хотя это было не верно. Фараоны так называли Сириус А, а мы шли к его двойнику, белому карлику. Целыми днями она рассматривала знаки, найденные на мегалитах, пытаясь найти в них сходство с иероглифами Египта. Руди не был сторонником идеи контакта. Они самозабвенно спорили, собирая вокруг себя приверженцев и оппонентов. Большинство было на стороне Лизы, и вряд ли из-за ее теории.

Они даже сделали голо на память в виде старинного дагеротипа. Две прекрасные женщины расположились в креслах за которыми стоит высокий убеленный сединами мужчина в парадном комбинезоне со знаками отличия, а у их ног застыла большая собака в позе сфинкса.

Больше Диана Мельснер на базу не прилетала.

Теперь Виктор вел диалоги с Гердой. Для молодых пилотов он был не просто небожитель, а нечто незыблемое и неизменное, как вращение светил или Сытин в своем кресле. Командор не любил травяные настои, а особый секрет пива Сеймур не доверил никому.

Многочисленные проверки не позволяли сомневаться в здоровье Виктора. Только вот единожды коснувшийся его шепоток, своим дуновением затеплил внутри какой-то неясный свет. Он тихонько разгорался, наполняя сознание особыми свойствами. Виктор стал замечать, что может предугадывать сообщения искина, со стопроцентной уверенностью