Дети Мафусаила - Роберт Хайнлайн

— Ладно, ладно, — хмуро проворчал Лазарь.

— Забудь об этом, дорогой. Скажи, какой вариант они, по-твоему, выберут?

— Ты об этом вечернем сборище?

— Да.

— Да никакого! Ни к чему они не придут. Знаешь, Мэри, комитет — единственная известная форма жизни с сотней желудков, но без единой капли мозгов. В конце концов кто-нибудь с головой на плечах заставит их согласиться с его планом. Не могу сказать, что это будет за план.

— Ну что ж… А что бы предпочел ты сам?

— Я? А ничего. Знаешь, Мэри, если я и убедился в чем-то за последние две сотни лет, так это в том, что все проходит.[4] Войны там, депрессии, Пророки, Ковенанты… Все проходит. Фокус в том, чтобы их пережить.

Мэри задумчиво кивнула.

— Думаю, ты прав.

— Конечно, прав. Только через сотню лет начинаешь понимать, насколько это хорошая штука — жизнь.

Лазарь встал и потянулся.

— А теперь юноша не против бы малость всхрапнуть.

— Я тоже.

Квартира Мэри находилась на последнем этаже — с видом на небо. Еще когда Мэри входила в гостиную, она выключила свет и сделала потолок прозрачным; теперь они сидели в темноте, любуясь видом звездного неба. Потягиваясь, Лазарь посмотрел вверх; взгляд его задержался на одном из любимых созвездий.

— Занятно, — заметил он, — кажется, в поясе Ориона появилась четвертая звезда!

Мэри подняла взгляд:

— Может, это корабль Второй Экспедиции к Центавру?[5] Посмотри, он движется?

— Без приборов не разглядеть.

— Да, верно. Правильно сделали, что построили его в космосе.

— А иначе никак: для Земли он слишком велик. Мэри, могу я лечь прямо тут? Или у тебя есть другая комната?

— Есть, вторая дверь направо. Не сможешь чего-нибудь найти — позови.

Она поцеловала его в щеку, будто клюнула.

— Спокойной ночи.

Лазарь направился к себе.

Наутро Мэри проснулась в обычное время. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Лазаря, она встала, проскользнула в ванную, приняла душ, сделала массаж и проглотила тоник, чтобы компенсировать краткость отдыха. Затем умеренный завтрак; талию она берегла. Взбодрившись таким образом, Мэри принялась за телефонные звонки, поступившие вчера, пока ее не было. Прокрутив несколько малозначительных сообщений, в которые она даже не пыталась вникнуть, она услышала голос Борка Вэннинга:

— Привет, Мэри, — сказал аппарат, — это Борк. Звонил в двадцать один ноль-ноль. Зайду завтра в десять утра, сходим на озеро и где-нибудь позавтракаем. Если, конечно, ты не против. Счастливо, дорогая! Мое почтение.

— Мое почтение, — автоматически повторила Мэри. А, чтоб его! Почему он никак не поверит, что я отказала ему окончательно?! Да, Мэри Сперлинг, с тобой что-то неладно. Ты ведь в четыре раза старше, и никак не можешь привести его в чувство… Надо позвонить ему и сказать… Нет, поздно. Он будет с минуты на минуту. Проклятье!

2

Перед тем, как лечь, Лазарь снял килт и небрежно швырнул в шкаф. Невидимая сила подхватила его, расправила и бережно повесила.

— Неплохо, — подумал он. Оглядев себя, Лазарь ухмыльнулся: килт скрывал бластер, висевший на одном бедре, на другом был нож. Он знал о запрете на ношение личного оружия, но без него чувствовал себя голым. И вообще такие обычаи — сплошная чушь, бабьи выдумки. Не бывает «опасного оружия», опасными могут быть только люди!

Выйдя из ванной, он положил оружие так, чтобы было под рукой, и улегся спать.

Проснулся он внезапно, причем и бластер, и нож уже были у него в руках. Вспомнив, где находится, Лазарь расслабился и решил выяснить, что же такое его разбудило.

Причиной оказался бубнеж в гостиной, доносившийся через вентиляцию. Звукоизоляция здесь ни к черту, решил он. У Мэри, кажется, гости, значит, и ему не следует валяться в постели. Стряхнув остатки сна, Лазарь поднялся и отправился в душ. Освежился, пристегнул к бедрам своих верных спутников и пошел разыскивать хозяйку.

Когда дверь гостиной бесшумно распахнулась перед ним, разговор стал слышен лучше, что было гораздо интереснее. Гостиная имела форму буквы Г, поэтому Лазарь не был виден беседующим. Затаившись у двери, он принялся слушать безо всякого стеснения: подслушанный вовремя разговор не раз спасал ему жизнь. Кроме того, Лазарю просто нравилось это занятие.

— Мэри, да в чем же причина? — вопрошал мужской голос. — Ведь ясно, как день, я тебе нравлюсь, а брак со мной для тебя только выгоден! Так почему же ты упрямишься?

— Борк, я уже говорила тебе. Все дело в разнице лет.

— Чушь собачья! Кого ты ждешь — прекрасного принца? Конечно, я постарше тебя, однако женщине и нужно, чтоб мужчина был старше и мог содержать ее и направлять… Кроме того, не такой уж я и старик!

Лазарь решил, что уже достаточно знает об этом типе, чтобы его невзлюбить. Противный голос…

Мэри молчала. Мужчина продолжал:

— И еще, у меня есть для тебя сюрприз — как раз на тему возраста. Хотел бы я сейчас тебе все рассказать, но пока что это государственная тайна.

— Тогда вообще не рассказывай. В любом случае мой ответ будет тем же.

— А вот и неизвестно! М-м-м… Ладно. Я тебе расскажу, тебе можно доверять, я знаю.

— Не стоит, Борк…

— Вздор, вздор, все равно через несколько дней это всем станет известно! Мэри… Я никогда не стану слишком старым для тебя!

— Что ты хочешь этим сказать?

Лазарю показалось, что в голосе ее появилась подозрительная нотка.

— Только то, что сказал, Мэри! Раскрыта тайна вечной молодости!

— Что-о?! Кем это? Как? Когда?

— Ага, тебе интересно! Ладно, не стану тебя мучить. Помнишь тех чудиков, они называют себя Семьями Говарда?

— Да… Конечно, слышала… — медленно проговорила Мэри. — Но что из этого? Они просто мошенники.

— Вовсе нет! Я знаю. Администрация тщательно проверила все, что они о себе рассказывали. Некоторым, без всяких сомнений, уже за сотню — а они не старятся!

— Верится с трудом.

— И все же это правда!

— Н-ну-у… и как же они это делают?

— А! В том-то и вся загвоздка. Они врут, будто их долголетие — наследственное и передается от предков-долгожителей… Но это все ерунда, никак не совместимая с научно проверенными фактами! Администрация все как следует проверила, и ответ может быть только один: они держат все в тайне от нас!

— Отчего ты так в этом уверен?

— А-ах, Мэри! Ты замечательная девушка, но к чему сомневаться в добросовестности наших лучших ученых? Ладно, вздор. Теперь — о тайне. Пока что нам их секрет недоступен, но совсем скоро он будет наш! Мы приберем этих типов к рукам — по-тихому, не поднимая большого шума — и как следует допросим. Тогда секрет будет нашим — и ни ты, ни я никогда не состаримся! Каково?!