Ребенок как субъект права: актуальные цивилистические аспекты - Ольга Миролюбова

Вопрос о получении согласия на медицинское вмешательство, а также отказа от него на практике может возникать и в связи с таким обстоятельством, как беременность несовершеннолетней женщины (девочки). По смыслу ст. 54 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» решение о продолжении беременности или ее прерывании (аборте) несовершеннолетняя женщина, достигшая 15 лет, принимает самостоятельно. Вместе с тем любой вариант развития событий (аборт или сохранение беременности) сопряжен с необходимостью взвешенной оценки юной женщиной всех последствий любого из принятых решений (состояние здоровья для продолжения беременности, наличие материальнобытовых условий для воспитания ребенка, дальнейшее продолжение образования, возможные осложнения после аборта и т.п.), к чему она при отсутствии жизненного опыта и находясь при этом в стрессовой ситуации, совершенно не готова. С одной стороны она, как и любая женщина, вправе свободно распоряжаться собственным телом, с другой – неполная дееспособность, юный возраст препятствуют принятию ею продуманного решения. В этой связи в качестве средства обеспечения интересов несовершеннолетней женщины на уровне закона следует закрепить обязанность медицинского учреждения, в которое она обратилась за соответствующей медицинской помощью, предоставить ей в доступной форме полную и необходимую информацию о вариантах медицинского вмешательства, а также психологическую помощь (возможно через создание при медицинских учреждениях специальных комиссий, состоящих из медицинских работников, психолога, представителя органа опеки и попечительства).

В отношении несовершеннолетних, не достигших 15летнего возраста, в соответствии с ч. 2 ст. 20 и ч. 2 ст. 54 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» любое медицинское вмешательство может осуществляться только с согласия законных представителей. При отсутствии законных представителей решение о медицинском вмешательстве принимает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения и законных представителей ребенка. Закрепление в законе необходимости получения согласия законного представителя на лечение несовершеннолетнего является средством его защиты от необоснованного медицинского вмешательства. Вместе с тем на практике встречаются случаи, когда родители по различным причинам (в силу безграмотности, по религиозным соображениям) отказываются от получения медицинской помощи. В ситуации, когда медицинское вмешательство необходимо по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни ребенка, согласно ч. 9 ст. 20 указанного выше закона оно может быть проведено по решению консилиума врачей, а если его собрать невозможно – по решению лечащего (дежурного) врача с обязательным последующим уведомлением руководителя медицинской организации и законного представителя несовершеннолетнего. В иных случаях объективной необходимости медицинского вмешательства в отношении ребенка ч. 4 ст. 20 закона предусматривает право медицинского учреждения обратиться в суд для защиты интересов такого ребенка. Однако в судебной практике обращение медицинских учреждений с подобными исками носит единичный характер, что объясняется излишней хлопотностью для них подобного мероприятия, отсутствием необходимых юридических знаний для подготовки искового заявления и поддержания процессуальной позиции в ходе рассмотрения дела, а также в большинстве случаев нецелесообразностью, поскольку в условиях опасности для жизни и здоровья ребенка ожидание судебного решения может привести к его гибели. Вместе с тем при определенных обстоятельствах уклонение родителей от оказания квалифицированной медицинской помощи, полагаем, может рассматриваться как уклонение родителей от выполнения родительских обязанностей и являться основанием для ограничения или лишения их родительских прав в судебном порядке.

Однако независимо от мотивов отказ родителей от необходимого для ребенка медицинского вмешательства влечет нарушение его прав, создает угрозу его жизни и здоровью, а соответственно, требует более оперативных, чем судебные, мер защиты. На наш взгляд, определенным решением обозначенной проблемы может стать закрепление в медицинском законода32 тельстве «частной» обязанности лечебного учреждения (наряду с общим правилом об обязанности должностных лиц и организаций сообщать в органы опеки и попечительства о фактах угрозы жизни и здоровью ребенка (п. 3 ст. 56 СК РФ) известить органы опеки и попечительства по месту нахождения лечебного учреждения об уклонении законных представителей от медицинской помощи ребенку. При подтверждении указанного факта орган опеки и попечительства согласно п. 2 ст. 64 СК РФ обязан назначить ребенку временного представителя в порядке ст. 12 Федерального закона «Об опеке и попечительстве» № 48ФЗ от 11 апреля 2008 года59. При наличии в ст. 12 Закона «Об опеке и попечительстве» общих предпосылок для назначения временного представителя в аналогичной ситуации, если ребенок, нуждающийся в неотложной медицинской помощи, проживает не с родителями, а находится под опекой, необходимо, на наш взгляд, предусмотреть в данном законе специальное правило по аналогии п. 2 ст. 64 СК РФ.

Проиллюстрированная приведенными выше примерами бесспорная связанность (по смыслу ст. 57 СК РФ) принятия любого решения, затрагивающего интересы ребенка, с необходимостью учета его мнения позволяет с одной стороны, сделать вывод о тесном взаимодействии данного семейного права ребенка с его правами в других отраслях права. С другой – совершенно очевидно, что применение семейно-правовой конструкции «согласие-мнение» ребенка в отдельных отраслях права должно строиться на основе разумного, продуманного сочетания его интересов (как субъекта, нуждающегося в особой заботе и защите) и его права как личности выражать свои взгляды и быть услышанным при решении любого вопроса, затрагивающего его права и интересы.

Особое место в комплексе прав, которыми наделяется ребенок в соответствии с действующем законодательством, занимает закрепленное в ст. 56 СК РФ право на защиту. Социально-юридическая ценность и отличительная черта этого права заключаются в том, что, будучи самостоятельным субъективным правом, право на защиту выступает также «гарантом» надлежащей защиты иных прав и законных интересов ребенка в случае их нарушения. Причем в п. 2 ст. 56 СК РФ предусмотрена возможность самостоятельного осуществления ребенком данного права, помимо, а иногда и вопреки воле своих законных представителей. Выбор юрисдикционной формы осуществления данного права зависит от возраста ребенка: согласно ч. 2 п. 2 ст. 56 СК РФ возможность обращения ребенка в органы опеки и попечительства за защитой возрастом не ограничено, в то время как право самостоятельно защищать в суде свои субъективные права и охраняемые законом интересы (в том числе и предъявлять иски) возникает у ребенка с 14 лет. Однако следует отметить, что употребление в ст. 54 СК РФ (закрепляющей право ребенка на воспитание) и ст. 63 СК РФ (устанавливающей корреспондирующую обязанность родителей воспитывать детей), не правового, а сугубо педагогического понятия «воспитание», с одной стороны – определяет смысл многих правил, регламентирующих правой статус ребенка, с другой – на наш взгляд, вызывает в правоприменительной практике трудности с определением в действиях родителя состава правонарушения, а соответственно и предмета исковых требований при реализации ребенком права на судебную защиту в смысле положений п. 2 ст. 56 СК РФ60. Подтверждением тому является неоднозначность судебной практики по вопросу о возможности предъявления ребенком иска о лишении родительских прав в порядке ст. 56 СК РФ, а также разъяснения Верховного Суда РФ в Обзоре практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей за 2011 год, согласно которым положения п. 1 ст. 7 °CК РФ, где ребенок не обозначен среди субъектов, способных обращаться с требованием о лишении родительских прав, необходимо применять расширительно с учетом нормы п. 2 ст. 56 СК РФ.

Системное толкование положений ст. 56 СК РФ и ч. 2, 3, 4 ст. 37 ГПК РФ позволяет сформулировать два принципиально важных вывода. Во-первых, закрепленное в 56 СК РФ охранительное право ребенка обеспечивает защиту его прав и законных интересов не только в рамках семейных правоотношений, но и в правоотношениях иной отраслевой принадлежности (гражданских, трудовых, жилищных, публичных медицинских, образовательных и т.п.). Во-вторых, реализация несовершеннолетним права на обращение в суд находится в непосредственной зависимости от наличия у него соответствующей отраслевой дееспособности61.