Столичный доктор. Том III (СИ) - Вязовский Алексей

Особые отношения сложились с Шуваловым. После нашей прогремевшей дуэли, граф попал в опалу, но потом быстро восстановил свои… позиции при великом князе. Адъютант всех знал, все знали его — Шувалов стал моим настоящим «лоцманом» в этом бушующем аристократическом океане. От него я узнавал последние новости из Зимнего дворца, граф знал, как протекает беременность у императрицы, что ели на завтра великий князья…

— У Раевских старшая Анна на выданье. Пятьдесят тысяч дают приданного, — нашептывал мне адъютант на балконе, в перерыве между танцами. — Елена Сергеевна у Пашутиных — так и вовсе шестьдесят тысяч. Я тебя совершенно не понимаю, мон шер. Холостой, в фаворе у Сергея Александровича… Женись, и дело в шляпе! На всю жизнь обеспечен.

С Шуваловым мы недавно перешли на «ты» и граф сразу начал фамильярничать. Пулей от меня в плече он так и вовсе гордился, рассказывал всем холодящие подробности нашей дуэли, пугал дам взглядом смерти, что я выдал ему перед выстрелом.

— Я предпочитаю жениться по любви, — отвечал я графу, отстраняясь.

— Видел я твою любовь в Мариинке! — отмахнулся адъютант. — Кожа да кости. Такую любить — в постели о ее мослы стукаться.

Во время одной из попоек в Ильинском я имел глупость рассказать про свою интрижку с Ольгой. Точнее, Баталова-прежнего. Это, как ни странно, даже больше дуэли подняло мои акции в свите Сергея Александровича — ну как же, спит с балеринами, прямо как мужская часть семейства Романовых.

Посыпались приглашения от всяких армейских чинов на пикники, походы в бордели и прочие нехитрые развлечения военной аристократии. Под разными уважительными причинами мне пока удавалось уклоняться от чести напиваться в хлам «жженкой», соревноваться в скачках… Но как долго это продолжится?

— Брак по любви — не для нас.

Я скептически посмотрел на Шувалова. Вот уж кому с его пристрастиями вообще никакой брак не светил. Хотя родственники могут и заставить. Как того же Великого князя.

— Так что только деньги! Вложить в акции железных дорог — и жить всю жизнь припеваючи.

— Граф, оставьте нас! — на балкон вышла княгиня. Вся в белом, с открытыми плечами и высокой сложной прической. Даже сложно представить, сколько приходится проводить времени у куафера, чтобы добиться такой красоты.

Шувалов подмигнул мне, и мигом испарился. Я же поклонился, поцеловал Лизе руку.

— У меня была Бестужева. Это правда, что ты смог вылечить ее болезнь⁈

Я мысленно матюгнулся. Вот же женщины… Нет хуже пациентов! С одной стороны, строго выполняют все предписания врача, занимаются своим здоровьем больше мужчин. С другой стороны… бОльших сплетниц еще поискать надо.

— Антонина Григорьевна вернулась в Москву?

Я сделал вид, что для меня это новость. А то начнутся упреки, что знал и не посетил…

— Да. Мы подруги, я пригласила ее сразу на чай. И тут такие новости… Нет, пожалуйста, не хмурься, — Лиза оглянулась, увидела, что мы одни. Протянула к моему лицу руку, пальцами разгладила складку на лбу. — Тебе не идет хмуриться и кукситься!

— Честно сказать, немного обидно, что подругу она посетила раньше лечащего врача!

— Ты ничего не понимаешь! Если удалось вылечить сифилис — это же сенсация! Я видела бумаги мужа об этой болезни. Треть поселков вдоль железной дороги заражено, в городе больных — пятая часть населения.

— Именно потому, что это сенсация, — резко ответил я. — Лечение нужно хранить пока в тайне. Сам метод только испытывается мной и Романовским.

— Кто это?

— Врач из Санкт-Петербурга. Если объявить раньше времени, до выхода публикации в медицинском журнале…

— То что?

— Набегут шарлатаны, начнут калечить людей. Придумают какой-нибудь эликсир «Баталова» и будут продавать втридорога. А ко мне потом в клинику придут пострадавшие. С претензиями.

Лиза задумалась. Сама так нахмурилась, принялась водить пальчиком по балюстраде балкона.

— Душа моя! А я тебя ищу…

К нам вышел раскрасневшийся великий князь. Во рту у него дымилась сигара, сам он был довольный, улыбающийся.

— Евгений Александрович! Слышал, слышал! Значит, уже и сифилис можно лечить?

Дядя царя шикнул на слуг, которые пытались протиснуться, дабы не пропустить ни одного желания работодателя. Те мигом испарились с балкона, даже двери прикрыли. Чтобы значит никто не лез к нам с разговорами.

— Пока изучаем вопрос, — коротко ответил я, морщась от клубов табачного дыма, которые ветер направил в нашу сторону.

— Евгений опасается, что конкуренты перебегут ему дорогу, — Лиза взяла Сергея Александровича под руку. — А неправильное лечение повредит его репутации.

— Так запретить им, и вся недолга, — пожал плечами князь. — Пользовать сифилитиков по новому методу может только клиника господина Баталова или под его надзором.

— Разве такое возможно? — удивился я.

— Именной указ из Царского села, особое указание МВД — особых затруднений не вижу. О каких доходах идет речь?

Пара уколов серы стоит сущие копейки. Расходы минимальны, а доходы… Даже если принять цифру в пятнадцать процентов зараженных — а скорее всего, она сильно занижена, то это примерно двадцать пять миллионов больных. Допустим, брать с каждого по рублю за процедуру. У меня закружилась голова. Нет, не от цифр, а от крепкого дыма, который продолжал лететь в мою сторону. А Лиза то… красавица… сразу поняла, «куда дует ветер». Я сделал маленький шажок в сторону, произнес:

— Думаю, речь идет о полумиллионе, может быть, миллионе рублей выручки.

Эта сильно заниженная сумма поразила княжескую чету.

— Так много⁈ — Сергей Александрович чуть не выронил сигару изо рта.

— И я готов делиться. Понимаю, как все устроено.

— И как же? — Елизавета мило покраснела.

— Новое товарищество, в его учредители берутся нужные люди, на которых мне укажет Его высочество

Супруги переглянулись, молчание затягивалось.

— После того, как основные сливки будут сняты…

— Простите, что?

Я чертыхнулся про себя.

— Ну знаете, как хозяйки ставят молоко на ледник, а на следующий день снимают сверху сливки? Так вот в продажах есть такая же стратегия. Сначала по высокой цене получить максимум, потом снизить цену, а затем вообще сделать метод бесплатным, например, в городских больницах. Через полгода-год.

— И так мы покажем, что заботимся о народе! — князь посмотрел на жену, та неуверенно кивнула.

— Такой вопрос, наверное, надо обсудить напрямую с Ники, — тихо произнесла Елизавета. — Сумма слишком большая, чтобы… как это по-русски?… пускать все на течение реки.

— Да, на самотек, — поправил я княгиню.

— Нужен именной указ, — резюмировал Романов. — Я поговорю с Ники.

— … большой такой дом, о трех этажах, — Жиган стоял у открытого окна моего кабинета и срезал ножом заусенцы. Которые выкидывал на улицу. Вот совсем у человека культуры нет. Читать худо-бедно умеет, а в остальном…

— На первом этаже у них аптека. А выше, значица, эта Бристол Майерс и сидит. Директор так и вовсе на третьем этаже, в мезонине хоромы.

— Откуда знаешь? — поинтересовался я, на автомате разглаживая пресс-папье письмо, что пришло от организаторов немецкого съезда врачей и естествоиспытателей. Пятнадцатого октября, в гостинице «Вештин Гран Берлин».

— Дал дворнику пятьдесят копеек — он все и рассказал. Даже дал пролетке встать рядом со входом.

— Какой пролетке?

— Так я сначала в Каторгу сходил, есть там завсегдатай. Ленька-хромой. Он видел этого в пенсне.

— Директора?

— Его. Господина Роттена.

— И что? Опознал Ленька его?

Жиган убрал нож, сел за стол:

— Как есть опознал. Он приходил в Каторгу. Мы шесть адресов проверили, прежде чем нашли этих англичашек.

Я взял справочник «Вся Москва», полистал его. Московское представительство англо-американской компании Бристол Майерс. Есть такая. Ильинка, 26. Поднял трубку, покрутил зарядное устройство сбоку телефона. Потом попросил барышню соединить с Бристол Майерс.