Сломленный принц - Эрин Уатт

Но в следующий раз, когда наши пути пересекутся, он так легко не уйдет.

Пока тренер обсуждает с Уэйдом, нашим квотербеком, последние изменения, я сосредоточенно наматываю пластырь сначала на одну руку, потом на другую. Мой ритуал перед матчем остается неизменным с тех пор, как я начал играть в американский футбол, и обычно эта рутина помогает сконцентрироваться, сфокусироваться только на том, что будет происходить на поле.

Одеться, наклеить пластырь, послушать музыку. Сегодня это 2 Chainz и Канье Уэст, которые просят меня похоронить их рядом со шлюхами.

Но ритуал не срабатывает. Я могу думать только об Элле. Одинокой. Голодной. Напуганной. Окруженной похотливыми парнями в стриптиз-клубе или на улице. Сцены, которые описывал мне Истон на автовокзале, продолжают снова и снова всплывать в голове. Над Эллой надругались. Элла плачет. Элле нужна помощь, но никто не отзывается.

– Ты еще с нами, Ройал?

Резкий окрик приводит меня в себя, и я поднимаю глаза на раздраженное лицо тренера.

Истон, который стоит напротив меня, делает знак пальцем: пора заканчивать и выходить на поле.

– Да, сэр.

Через короткий тоннель, вслед за играющим в поло Гейлом Хардести и его лошадью, мы выбегаем на стадион. Удивительно, как за все время, что продолжается этот балаган, никто из нас не наступил в лошадиное дерьмо.

Я бью обмотанным пластырем кулаком в ладонь другой руки. Истон подбегает ко мне.

– Разгромим уродов!

– Еще как!

Сейчас между нами полное взаимопонимание. Мы не можем выплеснуть злость друг на друга, но сейчас будет матч, а потом – бои. Может, нам обоим удастся прийти в норму.

Девлин-Хай выигрывает в жеребьевке и выбирает возврат начального удара, получая право первого нападения. Мы с Истоном ударяем шлемами и бежим на защиту.

– Сколько вы заплатили судьям сегодня? – весело кричит тайт-энд, когда я встаю в линию игроков напротив него.

Болтливый придурок. Не помню, как его зовут. Бетми. Беттински. Беттмэн? Да и какая разница. Посмотрю на свитере, когда впечатаю его зад в поле на пути к их квотербеку.

Мяч в игре, мы с Истоном несемся к игрокам нападения за линию розыгрыша. Тайт-энд едва касается меня, и мы уже там, встречаем раннингбэка, который только что получил в руки мяч. Я опускаю голову и врезаюсь плечом ему в живот. Он выпускает мяч, и, судя по тому, как громко взревели зрители, кто-то из Астор-Парка сумел пробежать еще дальше.

Товарищ по команде хватает меня за щитки и поднимает на ноги, а Истон тем временем пересекает голевую линию.

Я опускаю глаза на раннингбэка и подаю ему руку.

– Чувак, осторожнее: мы с Истоном сегодня в паршивом настроении и собираемся оторваться на вас. Передай всем своим.

Парнишка тревожно смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

К нам проталкивается Беттмэн.

– Повезло тебе. Но в следующий раз на земле будет твоя задница.

Я оскаливаюсь.

– Давай, попробуй!

Может, если меня будут сбивать почаще, я смогу хотя бы на пять секунд перестать думать об Элле.

Уэйд хлопает меня по шлему.

– Отличный перехват, Ройал.

Он победно кричит, когда Ист выходит с поля.

– Собираешься оставить нападающих на поле, Истон?

– А что? У нас вся ночь впереди. К тому же, слышал, ты растянул себе пах с той чирлидершей из Норт-Хай.

Уэйд широко улыбается.

– Она гимнастка, а не чирлидерша. Но да, если ты хочешь забить еще, я только «за».

Глядя поверх его плеча, я вижу Лиама Хантера, который со злобой смотрит на нас. Ему хочется проводить в игре побольше времени. Он в выпускном классе, и ему нужно показать себя.

У меня нет никаких проблем с Хантером, но из-за того, как он сейчас смотрит на меня, мне хочется вмазать по его квадратной челюсти. Проклятье. Мне нужно подраться.

Я бью шлемом по руке. В то же время на поле Беттмэн продолжает тарахтеть, его рот работает лучше, чем блокировки. После первой четверти я встаю прямо перед ним, но Истон оттаскивает меня.

– Оставь силы на потом, – предупреждает он.

К перерыву после половины матча за нами уже четыре тачдауна: еще один во время защиты и два во время нападения. Хантер записывает на свой счет парочку ярких моментов, которые пригодятся ему для колледжа, разметав несколько защитников. Теперь мы должны быть в хорошем настроении.

Тренер даже не произносит перед нами никаких мотивирующих речей. Он прохаживается, похлопывает игроков по голове, а затем скрывается в своем кабинете, чтобы подумать о перестановках в составе, покурить или подрочить.

Пока остальные парни болтают про вечеринку после матча и телок, я достаю телефон и отправляю сообщение.

Бои будут?

Посмотрев на Истона, я беззвучно произношу: «Ты идешь?».

Он выразительно кивает. Перебрасывая телефон из руки в руку, я жду ответа.

Бой в 11. Док 10. Ист будет?

Будет.

Тренер выходит из кабинета и показывает, что перерыв окончен. Когда защита снова набирает очки, нам говорят, что это будет последний даун для состава, который начал игру. А значит, мне придется просидеть на скамейке до конца третьей четверти и всю четвертую. Отстой.

Когда я встаю на линию напротив Беттмэна, от моего самообладания не осталось почти ничего. Я упираюсь рукой в искусственное покрытие поля и разминаю ноги.

– Слышал, у твоей новой сестрички такая большая дыра, что туда влезают два Ройала.

И я срываюсь. Глаза застилает красная пелена, и я оказываюсь верхом на ублюдке еще до того, как он успевает оторвать руки от искусственного газона. Я срываю с него шлем и бью правым кулаком. Хрящ и кость его носа ломаются. Беттмэн кричит. Я снова бью. Но несколько пар рук оттаскивают меня от него прежде, чем мне удается нанести очередной удар.

Судья свистит в свисток прямо у меня перед лицом и показывает большим пальцем за свое плечо.

– Ты удален! – орет он, покраснев сильнее, чем вареный рак.

С боковой линии мне кричит тренер.

– Где твоя голова, Ройал? Где твоя гребаная башка?!

Моя голова у меня на плечах. Никому не позволено так говорить про Эллу.

Вернувшись в раздевалку, я снимаю форму и сажусь на полотенце перед своим шкафчиком. До меня доходит, какую ошибку я совершил. Меня больше ничего не отвлекает, и все, что мне остается, – снова думать об Элле.

Я стараюсь отогнать от себя мысли о ней, прислушиваясь к приглушенным свистам и реву трибун, доносящимся с поля, но воспоминания вспыхивают перед глазами, как трейлер фильма.

То, как она приехала в наш дом, такая сексуальная, что глаз не оторвать.

То, как она заявилась на вечеринку у Джордан, разодетая, как на прием к королеве, и мне так хотелось сорвать с нее одежду и наклонить над балюстрадой.

То, как она танцевала. Черт, как же она танцевала!

Я вскакиваю на ноги и иду в душевую. Злой, охваченный вожделением, я выворачиваю барашек на кране с холодной водой и встаю под ледяные струи.

Но это не помогает.

Желание не ослабевает. Черт, есть ли смысл сопротивляться ему?

Я беру свой член в руку и закрываю глаза, представляя, что нахожусь в доме Джордан Каррингтон и наблюдаю за движениями Эллы. Какое у нее соблазнительное тело: длинные ноги, тонкая талия и идеальная грудь. Дребезжащая музыка из телевизора превращается в чувственную мелодию, которая отзывается в покачивании ее бедер и изящных движениях рук.

Я еще сильнее сжимаю в руке свой член. Картинка меняется, и вместо дома Каррингтонов мы оказываемся в ее комнате. Я помню ее вкус. Какая она сладкая. Как ее рот открылся идеальной, соблазнительной буквой «О», когда она кончила первый раз.

И я не выдерживаю. Внизу спину покалывает от напряжения, и я представляю ее под собой, выгоревшие на солнце волосы разметались на моей коже, глаза смотрят на меня с ненасытным желанием.

Когда тело расслабляется, ненависть к самому себе возвращается с новой силой. Я таращусь на свою руку, сжимающую член. Если можно пасть еще ниже, то я уже на полпути туда.

Оргазм оставляет после себя лишь опустошение. Я включаю горячую воду, моюсь, но не чувствую себя чистым.

Надеюсь, что тот, с кем мне предстоит сегодня драться, будет огромным заносчивым засранцем и заставит меня купаться в боли – то, что должна была бы сделать Элла, но не сделала, потому что ее здесь нет.

Глава 5

Мы с Истоном пропускаем вечеринку после игры и мчимся домой, чтобы убить час перед боем. Когда я съезжу кому-нибудь по морде в доках, самоконтроль частично вернется ко мне и в голове немного прояснится.

– Мне нужно позвонить Клэр, – бурчит Истон, когда мы входим в дом. – Хочу узнать, сможет ли она приехать позже.

– Клэр? – я морщу лоб. – Не знал, что ты еще трахаешь ее.

– А я не знал, что ты трахал Брук. Поэтому мы с тобой квиты.

Он поднимает телефон к уху и оставляет меня в одиночестве.

Мне обидно. Ист почти не общается со мной с тех пор, как Элла уехала.

Поднявшись на второй этаж, я вижу, что дверь в мою комнату слегка приоткрыта, и на меня наступает тошнотворное ощущение дежавю. Как будто меня вдруг вернули в тот вечер понедельника, когда я обнаружил в своей кровати Брук.