Р-ар чужими руками - РЎСЌР№ Алек

Ева Браун заглянула Адольфу в глаза, изящным движением покинув кресло, и твердо произнесла:

– Что бы ни случилось, я всегда буду верить в тебя. В твой гений. В твою любовь… Нет, не только ко мне! Ее я не смогла бы подвергнуть сомнениям и под пытками! В твою любовь к Германии!

– Ах, Ева… – Гитлер потянулся к любимой женщине, ладонь его скользнула по ее щеке. – Если бы ты только представляла, как мне дорога твоя вера. Без тебя я бы был ничем…

Он перехватил ее руку и страстно припал губами к кончикам пальцев.

Чего бы не говорили про Гитлера потомки, мужчиной он был страстным и куртуазным.

– Моя маленькая нимфа[10] – Адольф припал губами к запястью Евы. – Патшерль…

Ночь была жаркой. Не в смысле климата.

Берлин, Вильгельмштрассе, 77 11 ноября 1938 г., одиннадцать утра

Карла везли в автомобиле с занавешенными окнами, так что он понятия не имел, куда прибыл. Конечно, роскошные внутренние убранства здания наводили на мысль о том, что место совсем непростое, да и референт был чем-то смутно знаком, но такого… Нет, этой встречи он не ожидал. Четверо конвоиров, которым строго (при нем) было приказано с ним не разговаривать и все попытки разговоров с его стороны пресекать, провели его по длинным коридорам, роскошным, украшенными скульптурами лестницам, через приемную, и просто оставили в кабинете какого-то, судя по обстановке, высокопоставленного чиновника. Одного. Не приковали, не связали, просто аккуратно посадили на стул с высокой спинкой, и вышли.

Ждать пришлось около десяти минут – целую вечность для его истерзанного предчувствием концлагерей или казни сознания. А когда дверь в кабинет, не та, в которую вошел он, а другая, для хозяина, ведущая куда-то внутрь, отворилась…

– Хайль Гитлер! – какая внутренняя пружина его подбросила, и заставила вскинуть руку в нацистском приветствии? Гены прадедов, один из которых сложил голову под Сталинградом, а еще один – остался гнить под жарким солнцем Северной Африки? Патриотизм, присущий любому из народов, о чем их противники имеют свойство забывать? Страх и узнавание? Кто знает, если этого не знал и он сам.

Адольф Гитлер – кто еще мог войти в его кабинет без стука? – улыбнулся.

– Присаживайтесь, герр Геббельс. Присаживайтесь. – произнес он, проходя к своему месту во главе стола. – Я же уже знаю, что вы меня не любите. Трудно любить человека, которого объявили Антихристом, а?

– Прошу простить, канц… рейхсканцлер, но трудно любить человека, который привел страну к полувековому унижению. – Карл сел, но с Гитлера глаз не сводил.

У Гитлера, в ответ на его фразу, дернулась щека.

– Я человек. – резко ответил он. – Значит и я мог допускать ошибки, которые теперь намерен исправлять. Вы хотите обвинить меня в человечности моей натуры? Вы бы, на моем месте, смогли поступать лучше?

– Я?!!

– Вы, коль беретесь судить. – Фюрер с трудом сдерживал себя, что мог бы понять любой, его знавший. Но Карл-Вильгельм Геббельс знал Гитлера только по лекциям в школе.

– Я знаю то, чему меня учили, и то что читал сам. – юноша вспыхнул. – А читал я, что умри вы в следующем году, то вошли бы в историю Германии как величайший ее правитель. Круче Бисмарка!

Гитлер о близкой перспективе смерти всерьез никогда не задумывался (особенно после ночи, которую ему подарила Ева), так что эта фраза на миг заставила его смешаться. Чтобы в разговоре, покуда он собирается с мыслями, не возникло паузы, он задал неважный, но уточняющий вопрос.

– Круче, видимо, это более велик. Но Бисмарка? Неужели мои действия потомки оценили столь высоко?

Карл пожал плечами.

– Конечно. Именно вы подняли страну из того пепла, в который она превратилась после Первой Мировой. Но вы же и ввергли ее в гораздо большие беды. И только последнее – официальная история.

Гитлер долго молчал. Очень долго.

– Смелый юноша. – наконец произнес он. – Впрочем… обоснованно смелый. Скажите, Карл, а как вы видите свое будущее?

– А?.. – выпучил глаза Геббельс.

Гитлер поглядел на него с совершенно непередаваемым выражением не-то иронии, не-то долготерпения.

– Ваши знания по истории, которые могут быть полезны Рейху – ничтожны. Так?

– Да… рейхсканцлер. – Карл вынужден был кивнуть, ведь это было правдой.

– Ваши знания по технике еще ничтожнее. Вы знаете как ею пользоваться, и все. Так?

– Да… – с каждой секундой Геббельс чувствовал себя все более ничтожным тараканом.

– За месяц мы получим все, что вы знаете. Меньше. – Адольф махнул рукой. – Что дальше?

– Газенваген? – Карл вздрогнул от догадки.

– Что за идиоты учили вас истории?!! – вскочил с места Фюрер и грохнул по столу кулаком. – Я что – палач своей расы? Убийца своего народа?!! Кем меня выставили в ваши дни?!! Может я и родню всю живьём сожрал?!!

– К-к-казнили… – пролепетал юноша.

– ЧТООООО?!! – Гитлер рванул воротничок. Он все еще помнил – как живую – Ангелу Раубаль, двоюродную сестру и любовницу.

– Говорили, что у вас есть еврейские предки, и чтоб это скрыть… – пролепетал Карл.

– СВОЛОЧИ!!! ПЕДЕРАСТЫ!!! НЕГОДЯИ!!! ПОДОНКИ!!!

Фюрер рухнул в кресло, откуда успел вскочить незадолго до этого, и вдруг, совершенно спокойным голосом, спросил:

– И многие в это верят?

– Да кто хочет верить – верят. А остальным просто пофиг. Давно это было, господин рейхсканцлер.

Адольф Гитлер помолчал.

– И все же? Как вы видите свое будущее?

– А я не пророк, чтоб его видеть. – набрался наглости Геббельс. – Да и не мне решать.

Фюрер опять помолчал.

– Знаете, герр Геббельс, я бы хотел видеть вас в рядах офицеров СС. – наконец произнес он. – Вы истинный ариец, вы не бесталанны, но… Но для этого нужно много учиться.

– Расстреливать не буду. – мрачно отозвался Карл.

– И не надо. Есть и другой вариант. Вы же собирались идти по стопам старшего брата, если мне правильно доложили?

– Была такая мысль. – Геббельс не успевал следить за мыслью Фюрера, и ему это сильно не нравилось. – Он уже старший помощник на круизном лайнере. В смысле – будет. В мое время.

– Так, – Гитлер хитро улыбнулся, – что вы скажете, если НСДАП направит вас на учебу в Кригсмарине? Если удастся возвратить вас в ваше время, полученные во время учебы познания будут весьма полезны при поступлении, не так ли?

Карл онемел.

– Ну же, герр Геббельс. – рейхсканцлер продолжал улыбаться. – Что скажете?

Карл-Вильгельм Геббельс заставил – невыносимым усилием воли – себя подняться, и произнес:

– Мой Фюрер, я патриот своей страны и счастлив буду служить Германии при… любой власти. Но… доводили ли до вас мои показания про "Энигму"? К 1943-му я буду покойником, в надводном или подводном флоте служи.

– Довели. – улыбка не сходила с губ Фюрера. – А вы не подумали, что герр… как его?.. Цузе может усовершенствовать "Энигму" своими методами, а в… "компах" кроме него никто… Как вы это называете?

– Не шарит. – мрачно ответил Карл. – Не думал.

Адольф Гитлер поднялся, показывая, что аудиенция закончена.

– Привыкайте думать. Через две недели – столько я дал нашим специалистам – вы отправитесь в Киль. Вам гипнотически внушат, что у вас амнезия. А если что-то потребуется, гипнотически же и спросят.

– Но…

– Зачем? Подумайте.

Карл замолк, едва не упал обратно в кресло, но удержался за счет рук на столешнице, и опустил глаза.

– Понимаю, герр канц… рейхсканцлер.

Берлин, Вильгельмштрассе, 77 11 ноября 1938 г., ближе к полудню

– Мартин Борман. – референт Гитлера протянул Карлу руку, которую тот машинально пожал.

– Карл Геббельс. Стоп! Вы – тот самый Борман? Настоящий?!!

– Высшей пробы. – улыбнулся чуть полноватый, с простецким лицом мужчина. – А как вы меня представляли?

– Как последнего рейхсканцлера. – буркнул Карл-Вильгельм, и тут дверь отворилась. Явился конвой.

Кто знает, что было в глазах Бормана, когда дверь за конвоируемым закрылась?

Ну а кто мог помешать личному секретарю Гитлера обмолвится с посетителем Фюрера парой слов?

Гамбург, порт, судно "Швабенланд" 01 декабря 1938 г., около девяти утра.

– И что бы это такое могло быть? – задумчиво произнес капитан Альфред Ритшер, вертя в руках запечатанный конверт, надпись на котором гласила: "А. Ритшеру. Лично. Секретно".

Бывалый полярник в своей жизни повидал всякого – и красочные переливы северного сияния, и сверкающие в арктическом солнце, ярком, но не согревающем, айсберги, похожие на огромные сахарные головы, и обжигающие серые валы штормов Ледовитого океана, и даже северный полюс он видел неоднократно. А вот того, чтобы секретные приказы привозили на грузовике, да еще загруженном, видеть ему еще не доводилось.