Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга - Стефан Кларк

Приближенные Вильгельма поставляли ему корабли и солдат в обмен на обещания земель, капиталами помогали также нормандские епископы и аббаты, которые понимали, что в случае успеха Вильгельма им, возможно, обломится новый собор или аббатство. Каждый успешный удар мечом в битве при Гастингсе сулил золотой дождь сторонникам Вильгельма.

После битвы, когда мародеры обходили поле боя, отрубая конечности и головы поверженным, чтобы стянуть с мертвых (и полумертвых, пока их не обезглавили) ценные кольчуги, нормандцы, так же как и ненормандцы, уже знали, что самое интересное только начинается. Перед ними лежала «цветущая благодатная земля», на которую уже столько лет облизывался Вильгельм, ожидая, когда можно будет собрать с нее урожай.

Победитель направился вглубь страны, в Винчестер (бывшую столицу короля Альфреда), где намеревался захватить королевские сокровища, прежде чем взять курс на север. Он грабил все, что попадалось по пути, сея в Южной Англии хаос, какого она не видела со дня смерти Альфреда. Отчасти это было местью вотчине Гарольда, Уэссексу, но в то же время и демонстрацией силы для англосаксонских эрлов в Лондоне, которые еще ломали голову над тем, как реагировать на происходящее. Стоит ли поднимать войска и оказывать сопротивление Вильгельму или присягнуть ему на верность, сохранив тем самым хотя бы часть своих богатств?

Когда Вильгельм подошел к окраинам Лондона, местный люд показал эрлам, что, по его мнению, стоит делать: жители Саутуорка атаковали захватчиков, разозлив Вильгельма настолько, что он сжег город дотла и разграбил его окрестности, уничтожая недавно собранный урожай, убивая крестьян и лишая лондонцев их основного источника продовольствия.

Демонстрация силы, которую устроил Вильгельм, кажется, показала англосаксонским эрлам, с какой стороны их хлеб маслом намазан (к слову сказать, Нормандия была их единственным поставщиком сливочного масла), и они проголосовали за признание права Вильгельма на английский трон.

Коронация нового властителя Англии состоялась в Рождество 1066 года в Вестминстерском аббатстве. Место проведения мероприятия можно назвать политическим выбором: церковь построил Эдуард Исповедник, и именно здесь несколькими месяцами ранее был коронован узурпатор Гарольд.

Церемония, должно быть, несколько напоминала скоропалительную свадьбу в связи с интересным положением невесты. Вильгельма окружали его солдаты, в то время как подавленные англосаксы выступали свидетелями мрачно-торжественной передачи власти. И как только корона оказалась на голове Вильгельма, всем почему-то стало ясно: надо ждать беды. Но она пришла вовсе не по вине тех недовольных граждан, которые пытались сорвать празднование. Когда новый король получил поздравления от своих сторонников, нормандские стражники за воротами аббатства услышали гул голосов и предположили, что назревает бунт. Они ринулись в превентивную атаку на толпу и, прежде чем успели осознать собственную ошибку, порешили немало лондонцев и сожгли несколько зданий. Англии пора было привыкать к новым порядкам.

Чутко улавливая атмосферу нестабильности в своем новом королевстве, Вильгельм построил лондонский Тауэр: сначала деревянный форт, а потом, с прибытием знаменитого белого камня из Кана, заложил замок, который мы посещаем до сих пор.

Одновременно со строительством цитадели в Лондоне Вильгельм отправил свое войско в тур по Англии — и не только в порядке ознакомления с местными народными танцами, но и для того, чтобы англосаксы узнали, что отныне у них новые хозяева. Нормандцы доводили это до сведения весьма доходчиво: они строили замки практически в каждом крупном городе страны, при этом снося целые кварталы, чтобы расчистить место для возведения крепостей в пределах городских стен. Например, в Линкольне они разрушили 166 домов, в Кембридже — 27, в Глостере — 16, и этот список можно продолжить. При этом вы не найдете ни одной записи о том, что Вильгельм обращался за разрешением на перепланировку.

Решив, что ему необходимо пространство для отдыха и развлечений, Вильгельм изгнал из Нью-Форест две тысячи жителей, чтобы превратить 75 000 акров этого лесного массива в гигантские охотничьи угодья, свободные от каких-либо построек. Подобные спецоперации нормандцы провели в лесах по всей Англии, и суровые наказания ожидали тех англосаксов, кто осмеливался, в качестве компенсации за уничтоженные или украденные урожаи, подстрелить себе на прокорм королевского оленя, зайца или ежа: штрафом за браконьерство было оскопление или отсечение рук и ног.

Тем временем, пока его люди сносили дома и производили этнические зачистки лесов, Вильгельм с головой ушел в административную работу, взвалив на себя тяжелейшую задачу по конфискации — ни много ни мало — 1422 поместий, ранее принадлежавших Эдуарду Исповеднику и семейству Годвинов, а также всех земель Англии, которые его сподвижники полностью разграбили, очевидно, на том основании, что предыдущие владельцы неумело вели хозяйство.

Помимо этого он прибрал к рукам огромные запасы золота, драгоценностей, одежды и других сокровищ, так что когда в 1067 году он заскочил в Нормандию повидаться с женой и пересчитать выброшенных на берег китов, даже заносчивые парижане, увидев Вильгельма и его окружение, были «ослеплены красотой их расшитых золотом одежд».

Вильгельм трепетно относился к своим инвесторам — особенно к Богу. На месте битвы при Гастингсе он отстроил аббатство в качестве благодарности за победу, тупо окрестив его Бэттл («Битва»), дабы англосаксы никогда не забывали, почему оно здесь находится. Утонченностью он не страдал. И если сегодня вы прокатитесь по Нормандии, то непременно обратите внимание, что во многих маленьких городах стоят огромные аббатства и соборы, и все они оплачены английскими деньгами.

Брат Вильгельма, Одо, был епископом Байё. Его можно увидеть на гобелене, он участвует в сражении верхом на коне, размахивая жезлом, а не копьем или мечом: священнослужители имели дозволение лишь вышибать мозги врагам, а не рубить их на куски, что, видимо, было не по-божески. Благодаря готовности крушить вражьи черепа во благо брата и Господа Одо заработал состояние, которое по сегодняшним меркам составило бы 55 миллиардов. Большую часть богатства он, конечно, потратил на себя, но довольно внушительная сумма пошла на строительство самого передового по тем временам собора, который высится в центре нормандского городка Байё и напоминает золотой кирпич, вздымающийся из груды булыжника.

Другие нормандские священники получили более скромные, хотя все равно значительные, доходы. Может, Иисус и говорил, что легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в рай, но нормандской Церкви уже не стоило об этом беспокоиться — теперь у нее было достаточно наличности, чтобы строить гигантские иголки.

Шаг 5. От Гастингса до «Книги страшного суда»

Новому королю Вильгельму, в отличие от нынешних королей, некогда было ходить по ночным клубам и заниматься благотворительностью — ему приходилось мотаться по стране и усмирять своих подданных. В одном только 1067 году мощные бунты произошли в Нортумбрии, Херефорде, Эксетере и Дувре, важнейшем портовом городе, который восставшие чуть не отбили у нормандцев.

В конце концов новый король так рассердился на англосаксов, которые либо открыто восставали, либо сначала присягали на верность, а потом — совсем как Гарольд — нарушали свои клятвы, что издал указ о военных преступлениях, за которые сегодня сажают на несколько лет в комфортабельный тюремный комплекс в Гааге.

Вильгельм приказал своей армии убивать всех и уничтожать все от Ланкастера до Йорка, от Северного до Ирландского морей — а это территория площадью сто восемьдесят квадратных километров! Точные цифры убитых и лишенных крова местных жителей найти трудно, но летописцы рассказывают об обитателях целых деревень, которые предпочитали прятаться в лесах и гибнуть там от голода, нежели встречаться с бойцами штурмовых отрядов Завоевателя. Истребление приняло такой масштабный характер, что север Англии превратился в пустыню на целых пятьдесят лет. [15]

Количество тех, кто присягал на верность Вильгельму, а потом предавал его, уже зашкаливало, и процесс захвата земель становился все более запутанным. Споры о том, кто чем владеет, кто кому должен платить ренту, участились, так что в 1085 году Вильгельм созвал своих лучших юристов и счетоводов на совет по инвестициям в Глостере. Хотя практически каждый житель Англии был обязан выплачивать процент от своих доходов новоиспеченному королю, тому хотелось точно знать, кто его налогоплательщики и сколько они зарабатывают, чтобы исключить всякий обман с их стороны.

Советники подсказали выход: составить список всех объектов собственности в Англии, включая рабов — сервов. Итог этой работы, «Книга страшного суда» получилась на редкость занудной и перегруженной информацией, совсем как учетные записи трейнспоттера. [16]