Вход в лабиринт - Андрей Молчанов

– За эти деньги я мог слетать в гости на «Боинге» с черной икрой и с коллекционным шампанским… И не на соседнюю улицу, а в Австралию.

– Ну, как известно, у крепкого задним умом и жопа болит, и душа, – бессердечно пожал плечами Юра. – В общем, собирайся за океан. И не понимаю, что ты здесь забыл?! Что здесь хорошего? Чиновничий деспотизм, милицейский беспредел, бандитские наезды, засилье всякой швали из бывших республик… Продукты, вещи – сплошные подделки и дрянь. На каждом углу – мошенники. Ради чего здесь оставаться? Чтобы, как ты привык, летом ездить на рыбалку на Волгу, по грибы туда же, а зимой книжки читать, водку пить, фильмы глядеть один за одним? Ну и с девушками… соответственно.

– Да, все это ко мне относится, – согласился я. – Я – примитивная, аморфная натура, привыкшая к нашей убогости и тихо затаившаяся в своем укромном уголке, который мне мил, как ничто иное.

– Во дела! Кому нужны возможности – Бог не дает! – стукнул Юра кулаком по колену. – А кому все в руки прет, те от возможностей рыло воротят, чудеса да и только! Да я бы на твоем месте… Да еще при обилии своих корешей в Нью-Йорке, кто сейчас по штуке в день заколачивает там на всяких наших интеллектуальных фокусах… И ведь звали меня! Уже на подхвате, стажером, ту же десятку в месяц обещали… А за десятку в месяц… да я пчелу в жало! Эх, проклятое посольство, срезали на взлете!

Я хмуро кивнул. У Юрки были два отказа в получении американской визы. Третий и последующие давались автоматически. Так что попасть в Штаты он мог, только устроившись в ракетные войска.

– Так ты и раньше намеревался, значит… – промямлил я. – Родине изменить, сука.

– Прицел был, – кивнул он. – Но сначала, конечно, хотел посмотреть, взвесить…

Тут он взглянул на меня как-то странно, невидяще и задумался, будто впал в ступор. После налил себе водки, одним глотком опорожнил стопарь и сказал неуверенно:

– А хочешь, я помогу вернуть тебе столь милый твоему сердцу быт? Только подвал новый найдешь и ксерокс там поставишь, чтобы на прозябание хватало. А с азера своего получишь долю за выход из бизнеса. Интересно излагаю?

– Очень…

– Тогда продолжу. Мне здесь все обрыдло. Отдел наш разгоняют, потому что народ из ментовки линяет, и остатками нашего личного состава укрепят иные периферийные подразделения. А у нас в отделе пять человек осталось, все увольняются. Я в этом смысле единственный, у кого есть перспектива. Перевожусь в центральный аппарат, причем на хорошее место, но об этом позже. Итак. Предложение: я беру твой паспорт и уезжаю в страну эмигрантов. А ты берешь мой паспорт, переезжаешь в мою квартиру и становишься мной. Всего-то дел.

– Я… милиционер? – исторг я нервный смешок.

– Стоп-стоп-стоп! – Юра помахал в воздухе распяленной пятерней. – Не вся сказка сказана. Тут много технических подробностей. И с документами надо все решить, и квартиру твою продать, и машину, и объяснить тебе кучу всего, чтобы ты в дерьмо с разбегу не въехал… Но в милиции служить тебе и не надо. Месяц-два посидишь в министерстве для отвода глаз, щеки пораздуваешь, а после – рапорт об увольнении и – свободен.

– В каком еще министерстве?

– А это – отдельная история, – со значением произнес товарищ. – И вот какая. Месяц назад отбросил коньки мой дед в деревне. Ну, съехались все родственники на похороны – благо час на электричке от Москвы пилить, не упаришься… Подъезжает и мой двоюродный дядя со своим кортежем. Он же и ресторан местный снял под поминки, и все проплатил… Дед в нем души не чаял, нянькался с ним все его детство. И он деда любил. Даже когда в вице-премьеры выбился, не раз его навещал. Ну, стол, поминки, я в милицейской форме, чтобы обратно на машине в Москву без приключений доехать… И подзывает меня мой вице-дядя, обнимает за плечи по-родственному, интересуется судьбой и по пьяному делу и общему нашему кровному горю сетует, что времени у него нет за судьбами близких уследить, аж стыдно ему за это. Ну, а я ему плачусь: не жизнь в милиции, а чернуха, а потому придется мне вскоре уходить в неведомые дали народного хозяйства. А он: не торопись, я тебе придумаю синекуру. Вот телефончик моего помощника, напомни о себе дня через три. А помощник позвонил мне уже назавтра. И сообщил, что переводят меня на полковничью должность в министерство. С одновременным повышением в звании. В секретариат заместителя министра. Бумажки перекладывать, по телефону отвечать.

– Тогда на кой же хрен тебе сдалась Америка? Ничего себе – полковничья должность, министерство…

– Мечты убогих, – откликнулся Юра. – Что стоит место какого-то референтишки? Ни горячих денег, ни реальной жизни вокруг. Пустая трата времени. Ну, приду я в это министерство. На слухах закулисных: мол, племянник вице-премьера, продержусь какое-то время, может, майора получу с ходу, как обещается, а дальше? Случись чего с дядей – повисну в вакууме. А то и сожрут, коли дядя напортачит чего на своей козырной должности и будет низвергнут из колоды… Мгновенно меня опять в какую-нибудь третьеразрядную ментовку засунут, а она мне – во где! – и он чиркнул ногтем по горлу от души, аж малиновый след прошел.

– Так чего время терять? Возьми да уволься, – рассудил я.

– Три дня назад не поздно было, – сказал Юра. – А сейчас это целая чехарда. Я уже не там, но еще не тут. Это сделаешь ты, оказавшись на моем месте. Или езжай в Штаты, какие проблемы? Мне туда с сегодняшней фамилией – никак…

– И ты вот так, без приглядки, как в омут, готов перепрыгнуть в Штаты?..

– Другие пригляделись. Говорю же: у меня там знакомых – рота. Примут как родного. И если они выжили, то уж я-то выкарабкаюсь, не сомневайся.

– И чего вам эта Америка далась? – в искреннем недоумении посетовал я. – Совершенно чужеродная…

– Да прекрати, – перебил он. – Чего тут-то родного? Свиные рыла чинуш и парламентеров? Да меня уже тошнит от этих быдловатых спесивых физий номенклатуры! Селедка и водка? Их и там навалом! Что еще? Нищета и разруха тебе любы как часть российского пейзажа? Ты из Москвы в любом направлении сто верст отмахай и как на машине времени в девятнадцатый век прибудешь. Нет здесь ни правды, ни ценности жизни человеческой. И паразит на паразите у власти. Ненавижу это государство! Оно – как псих со справкой: никаких обязательств ни перед кем и ни за какие свои действия не отвечает. А наши выборы? Что парламентские, что президентские… Как и в коммунистические времена – фарс для рабов, потомков рабов. Я так понимаю, что твоя личная природа с энергетикой Америки не совместилась, оттого и прибыл ты к родному сортиру. А если бы нашел там дело стоящее, да еще и бабу такую же – хе! – так бы мы с тобой тут и сидели, больно бы тебе надо было!

– Ты предлагаешь аферу, – сказал я. – Как всегда, впрочем.

– А ты к ней склоняешься. Как, впрочем, всегда, – парировал он, и мы невесело и коротко хохотнули.

– Не, – сказал я. – Разоблачат меня – раскрутят так, что башка отлетит. Надо заглянуть в кодекс, чего нам там светит за такое сальто-мортале?.. Самый прикольный, доложу тебе, прайс-лист для любителей экстремальных увлечений.

– Больше того срока, что ныне тебе в форточку заглядывает, не получишь, – ответил Юра. – Есть риск, конечно, коли снова в криминал вляпаешься и твои пальчики откатают…

– Зато у тебя какой риск! – возразил я. – Случись со мной здесь неурядица, депортируют и посадят рядом на лавочке в клетке!

– Да хрен там! – взбодренный алкоголем, ответил он легкомысленно. – Пока в посольстве отпечатков пальцев не берут. И на въезде в Штаты – тоже. Хотя и грозятся ввести процедуру… Ну, пока грозятся, я приеду и – растворюсь. Мне тут Лева Шкиндер звонил, приятель мой, обещал сделать документы через неучтенный труп. Чистые, тоже без отпечатков в криминальных анналах. Причем авансом. А он – серьезная рыба, я его по здешним делам знаю. Так что я-то прорвусь… Ты за себя беспокойся.

Внезапно ко мне пришло воспоминание из детства: мы, сопляки, лазали в ботанический сад воровать яблоки. Дело было чрезвычайно опасным: после окончания рабочего дня охрана уходила пьянствовать, но спускала с цепей огромных злобных псов, блуждающих по территории.

Юрка мгновенно выдвинул гениальную идею, незамедлительно им реализованную: взял соседскую течную суку и отправился с ней якобы погулять. Затем бесстрашно проник вместе со мной на территорию сада, где нас тотчас окружили здоровенные лохматые кобели. Нами, однако, они ни в малейшей степени не интересовались, крутясь вокруг породистой дамы из немецких овчарок и склоняя ее к сожительству. Юрка кобелей покровительственно и нагло пинал, они с покорным визгом отскакивали в сторону, а я тем временем неторопливо собирал урожай.

– И как ты предлагаешь провернуть это дело в его техническом аспекте? – поневоле увлекаясь его идеей, но и с сомнением вопросил я.

– Начнем так: свое личное дело из кадров в конверте я выдерну, дабы лично в кадры министерства его перевезти. У нас там одна баба, старший инспектор, я с ней пару раз переспал, она уговорится. Фото в деле мы переклеим в момент. То же и паспортов касается. Есть у меня умелец из подучетного контингента. Агент-фальшивомонетчик… Я у него год в обучении был, страшно интересное ремесло, доложу тебе. Решил приобрести гражданскую специальность. А вдруг сгодится? В той же Америке? Так вот. Далее остаются семечки: продажа твоей квартиры, ибо мне понадобятся подъемные, представление тебя соседям… А родителей я редко вижу, отоврусь занятостью по службе, долгосрочными командировками, а как документы в Штатах выправлю, навещу стариков. Звонить им буду, интересоваться… Не проблема, забудь.