Фата Моргана - Артем Денисович Зеленин

различными документами и процедурами, большинство же времени было свободным.

Во-первых, мне было необходимо разобраться с моими эмоциями. Ведь те три месяца, что я провел вне дома были тяжелыми и богатыми на события: я оказался в новой для себя обстановке, прочувствовал на себе совершенно иную, армейскую жизнь; я успел познакомиться с многими новыми людьми, которые, безусловно оказали или окажут влияние тем или иным путем на меня; я чуть не умер, хоть мне в это не верилось, но это было так. Я до сих пор вспоминаю тот необычайно сложный период после операции. Ко всему прочему и несмотря ни на что, я уже привык к армейской жизни и мне уже второй раз за короткий период предстояло перестроиться.

Во-вторых, я должен был продумать и составить план того, чем я буду заниматься на гражданке. Все мои планы, построенные до армии и связанны с жизнь после, рухнули. Причиной являлся реабилитационный период после операции (около года мне запрещалось поднимать тяжести, иначе мое положении может сильно усугубиться) и военный билет с преждевременным увольнением из Вооруженных Сил. После армии я намеревался устроиться на работу в одну из силовых структур нашей страны. Теперь же, построенные мною воздушные замки рухнули. Но в тоже время мне был открыт любой путь: на меня не давила учеба (высшее образование я получил еще до армии), близость армии (меня более не могли призвать на военную службу). И вообще, я должен выбрать для себя, чем же я хочу заниматься и с чем свяжу всю свою жизнь.

В-третьих, передо мной остро стояла задача как можно быстрее устроиться на работу. Не будем же мы с любимой сидеть без денег, да и иждивенцем быть я вовсе не собирался. Близость зимы, отсутствие нормальной работы в родном городе и мое состояние здоровья могли стать серьезным препятствием. Но я пообещал себе взяться за любую работу, даже с самой небольшой заработной платой, лишь бы не быть обузой.

В-четвертых, это мои отношения с Леной. В армии я еще больше ощутил, что нуждаюсь в ней и люблю ее всем сердцем. Я хотел свадьбу и уже задумывался о детях, но опять же , все упиралось в финансы. Тем не менее, я был серьезно настроен и создание крепкой семьи с Еленой было пунктом номер один в моих планах.

В общем и целом, мне было о чем подумать и поразмыслить. Я очень соскучился по всему: по дому, родным, друзьям, по горячей ванне, по гражданской еде и, наконец, я сам могу делать выбор что мне делать, а не тупо выполнять приказания старших по званию.

Все шло своим чередом, дни моего возвращения домой приближались. Мы вместе с парнями пили чай по вечерам, смотрели фильмы, проводили ночи в беседах, делились своими сокровенными мыслями и мечтами о гражданке. Но я буквально нутром чуял, что что-то не так. Эта мысль, чувство было не таким ярким и теплилось где-то далеко-далеко внутри меня, но порой она не давала мне покоя. Все, казалось бы, было таким же. Но все– таки я ощущал всеми порами кожи, что-то изменилось. А вот что, было не ясно и это еще больше раздражало и дразнило меня.

И вот произошло событие, которому, на тот момент, я не придал абсолютно никакого значения, но которое, впоследствии, стало бустером и зародышем дальнейших событий, из которых и сложилась эта история.

Спустя неделю, проведенную в лазарете, мне наконец-то удалось, так сказать «вырваться в свет». Я сразу направился в казарму, с целью повидать своих новых друзей, рассказать им обо всем и узнать, как дела идут у них.

Я очень переживал, так как меня не было около двух месяцев, и они могли уже и забыть про меня, но меня ждал хороший сюрприз. Все встретили меня очень тепло и, даже старослужащие которые видели меня впервые, сочувствовали мне и желали здоровья.

Все на перебой задавали вопросы и буквально тискали меня.

– Здарова Темыч! Как ты?

– Живой что ли? Ты здорово похудел!

– А покажи шрам! Эх ты! Ничего себе тебя распахали. Выглядит страшно!

– И че теперь? Слышали тебя комиссуют!

– Да, парни. Это правда, к сожалению, – отвечал я. – Жалко вас тут оставлять… Я в скором времени уже буду потягивать холодное пиво в горячей ванной, а вам тут еще гнить больше полгода. Вы уж извиняйте.

– Да прекрати ты. Бред говоришь. Ты такое пережил… Мы все здорово напугались.

– Ага, особенно прапорщик, который дежурил в ту ночь.

– Ахахахаха. Видел бы ты его лицо.

– Надеюсь, я к вам еще приеду! Обязательно навещу вас! Слушайте, а вы что, стены у казармы перекрасили? Совсем вас уже нечем занять…

– Неее. Ты че? Все так же…

– Да говорю же вам, явно другой цвет.

– Да ты, по ходу, еще от наркоза не отошел.

– Ахахахах. Или таблетки немного не те давали.

– Ладно, забейте. Мне еще несколько недель ждать. Попробую упросить командира нашего, крайнюю ночь в казарме провести. Посидим, попьем чайку с тортиком, поговорим. Все так, у меня дембель, какой-никакой.

– Да уж, дембель. Демо версию прошел. Да и хватит.

Через три недели документы пришли. Последняя ночь в части, да и в роли военнослужащего прошла на ура. Вечером мы посидели с парнями, я собрал вещи, пожелал всем удачи. Всю ночь я не могу уснуть. Ура! Этот день настал! Я еду домой! Дзержинск! Встречай меня!

Этой последней ночью я выразил с помощью стихотворения все мои мысли, касательно армии:

Ярко светит солнце,

Щебечут птички за окном.

Черные строчки на белом читаю,

Снизу подпись – товарищ военком.

Как же все было прекрасно:

По парку с невестой гулял,

С друзьями ночами шатался,

А тут повестка. Мама, я попал…

Раннее утро – сумку на плечо,

Раскрыл мне двери военкомат.

Прощайте гражданка, свобода, родные,

Здравствуй военно-отлаженный ад.

Слезы матерей, отцов и невест —

Все чувства на сквозь открыты.

С печалью, тоской смотрю я на них,

Автобуса двери перед носом закрыты.

Лишь вижу я вокруг себя

Мутные взгляды бедных ребят,

Никто еще не понял, что отныне,

Каждый – воин, мужчина, солдат!

Друг детства рядом со мною сидит,

Мы можем без слов говорить.

Оба смотрим в окно и верим,

Что вместе будем служить.

И вот перед нами пункт призывной —

Последний остров гражданки.

И целый год за собою тащить

Печали и боли тяжелые санки.

И вот напасть еще одна —

С другом отдельно мы будем служить.