Прощание с Днем сурка - Александр Бруссуев

В Атланте у стойки эмиграционной службы кучковалась группа вялых японцев. Стоек было несколько, и везде наблюдались впавшие в спячку узкоглазые ингредиенты. Судя по часам, мой рейс на Лиму будет стартовать через тридцать пять минут, но жители страны восходящего солнца никуда не торопились, будто за каждую лишнюю пятиминутку перед предъявлением паспорта им полагался солидный бонус. Терпение мое иссякло где-то на пятнадцатой секунде. Я распихал податливых и легких коматозников и предстал перед ничего не выражающими глазами офицера. Может ли кто догадаться, какого цвета кожа была у черного, как головешка, представителя силовых структур США? Подсказка: не белая. Я не самый нацистский нацист, но испытал легкий дискомфорт, предположив, как он сейчас закритикует меня по расовой моей принадлежности.

Однако негр слегка ухмыльнулся, проследив, как за моей спиной вновь формируется монолит очкастых японцев с их японаматерями. Задал пару десятков формальных вопросов, понимающе хмыкнул, когда я пожаловался, что опять от меня убежит последняя электричка в Перу, покрутил, повертел мой паспорт, сверился с результатом дактилоскопии и вдруг заявил:

— Что нужно ветерану войны в заштатном латиноамериканском государстве?

Я даже слегка опешил. Нет, не по поводу страны, несущей на себе шрамы плата Наска.

— Какой это войны я ветеран (спасибо, что не инвалид!)? — нечленораздельно поинтересовался я.

— Холодной, — блеснул всеми стапятьюдестью зубами Эдди Мерфи в погонах и подал мне оштампованный паспорт. Сделал мне ручкой и уже в спину процедил. — Добро пожаловать в Соединенные Штаты.

След от моих копыт, наверно, долго не стирался на полах залов и перекрытий аэропорта Атланты. Но когда моя красная физиономия попыталась объяснить типичным инкам в строгих синих юбках, что я и есть тот самый, кого так не хватает на борту в Южную Америку, то они мило улыбнулись и предложили расслабиться, потому что самолет по техническим причинам задерживается на 2 часа. Однако багаж можно сдать.

Таким образом, изрядно облегчившись, я решил, что сейчас самое время послать домой эсэмэсную весточку. Включил полузабытый телефон и забыл свой пинкод. Вот, ботва! Подумал, что для начала нужно выполнить пожелание улыбчивых ацтеков и расслабиться. А там, глядишь, и багровые цифры шифра обожгут усталый мозг. Ближайший туалет обнаружился в зоне видимости.

Возвращаясь в зал ожидания, удивился, надо же, какие мудрые все-таки потомки поклонников Кецалькоатля. Телефон заработал, дома узнали, что я в Америке быкую, глоток из емкости шотландских учителей вроде бы даже настроение вернул из зоны минуса. Словом, расслабился.

Дождался я своего Боинга без происшествий. В просторном салоне свободных мест было предостаточно, я подсел к иллюминатору и заснул прежде, чем мы взлетели. Когда меня кто-то осторожно взял за локоток, мои глаза открылись моментально, как сенсоры. Но прошло добрых несколько минут, прежде чем удалось сфокусировать взгляд и осознать, что нынешнее мое положение — вовсе не ночной кошмар. Но явь!! Как же захотелось домой на удобный диван! Однако, милая улыбающаяся девушка — майя продолжала настойчиво вопрошать меня. Ах, да! Время перекусить. Попросил цыпленка, потому что названия других блюд были пугающе незнакомы. Стюардесса порекомендовала мне взять под куря пива. Я взбодрился и осторожно поинтересовался, а может текилы? Да за ради бога, кивнула мне креолка. Тогда я непринужденно заказал цервезу и текилу. Будет исполнено. По два раза — меня распирало от наглости. Всепренепременно, улыбнулась мне перуанка.

Строгий усатый мучачос через проход уважающе наблюдал, как я размялся кактусовой водкой под соленый лайм и отшлифовал пивом острого, как клинок Кортеса, расчлененного бройлера. Потопорщил усы и неожиданно тонким голосом поинтересовался на школьном английском:

— Куда летит сеньор?

— Полагаю, что в Мексику, — искренне, спутав названия стран, ответил я.

Он переварил ответ и воодушевленно возразил:

— Сеньор спутал самолеты. Мы летим в Перу!

— Порко ди порко, придется лететь с вами.

На хищном лице моего собеседника отразилась явная мыслительная потуга. Наконец, он кокетливо прыснул в кулачок и заметил:

— Сеньор шутник! У вас бизнес в Лиме?

— Мне нужно в Писко.

— О, да, я знаю Писко. Из какого штата сеньор?

— Из Карелии.

Мучачос часто-часто зашевелил усами. Наверно, недоумевающее.

Я поспешил его успокоить, а то вся растительность с верхней губы могла от такой встряски обвалиться.

— Россия. Европа. Северная. Кстати, сколько нам еще лететь?

— Часа четыре.

— Разбудите меня, пожалуйста, над Андами, или Кордильерами, или еще лучше над платом Наска: давно мечтал на птицу и обезьяну с неба взглянуть.

Разговорчивый перуанец осторожно кивнул, а я отвернулся к круглому окошку, за которым не видно было ни фига. Снял под креслом свои кроссовки, вытянул ноги и заснул.

Сон мой был похож на анабиоз, поэтому, проснувшись минут за тридцать до посадки, отдохнувшим себя не очень ощущал, скорее даже слегка подразбитым. Да еще едва уловимый аромат несвежих носков щекотал мое обоняние. Боже мой, вся эта беготня с самолета на самолет, из аэропорта в аэропорт отодвинула заботу о гигиене весьма на дальний уровень! Недаром перед и после меня ряды волшебным образом сделались свободными. Дернула меня нелегкая разуться в замкнутом пространстве. Кстати, а где же тот словоохотливый усатый дядька? Я выставил голову в проход и покрутил ею туда — сюда. Ага, вон он сидит, забившись в самый дальний угол, сделал мне приветственный жест ручкой. Я ему вежливо подмигнул обоими глазами и подумал: «Тебе бы на парфюмерной фабрике дегустатором работать. Ишь, какие мы нежные!»

Тем временем начались процедуры, предваряющие посадку: сбрасывали зайцев, обилеченным пассажирам выдавали парашюты класса «воздух — земля», стюардессы щелкали зубами, показывая, как отгонять любопытных акул, буде ваше приземление в открытом океане. Шутка. Не шуткой было то, что в Лиме сейчас, несмотря на ночную прохладу +23 градуса. Сорок четыре условных единицы перепада температур, а зимние вещи я везу на себе — в багажную сумку вместить их не было времени. Привет вам, тропики, от Северного полюса!

Аэропорт был насыщен встречающим людом. Почти у каждого в руках была табличка, сообщающая о такси, гостиничном номере, экскурсиях и обслуживании. И ни на одной я не прочел своей фамилии. Ведь должен был здесь оказаться встречающий меня агент! Не самому же мне добираться до загадочной Писки!

Мой ищущий взгляд перехватили две миниатюрные и очень колоритные девушки, подбежали ко мне, подхватили за локотки и заворковали на хорошо поставленном английском: «Наша туристическая фирма поможет вам оценить всю прелесть Перу: памятники культуры и старины, охрана, национальная и североамериканская кухня, массаж и лучшие девушки. Все, ну просто все удовольствия за вполне умеренную плату». Девушки были до того симпатичными и прекрасно сложенными, что казались неестественными, какими-то пластиковыми или резиновыми. Именно в этот момент мой взгляд с поволокой наткнулся на хмыря, похожего на очень грустного и потрепанного жизнью Адриано Челентано. Глаза, как у ослика Иа, да вдобавок сильно побитого медведем и свиньей, бессмысленно смотрели перед собой: он созерцал себя изнутри. Пес бы с ним и его вселенской печалью, да на уровне, как бы так помягче выразиться, живота он держал картонку от ящика каких-то фруктов, на которой среди пятен от сока догадывалась надпись: «m/ v Ellemere». Мою фамилия переписать он был не в состоянии, в названии судна пропустил букву. Гад, как я его только заметил!