Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

- Ваше высочество! — настойчиво убеждал он. — На мой взгляд, вы недопустимо пренебрегаете требованиями безопасности! Как можно брать с собой фактически невооруженных солдат?!

- Их участие будет чисто церемониальным, — вздохнув, попытался объяснить Кэноэ. — К тому же, там будет моя охрана, вооруженная до зубов.

- И все же, одних ваших охранников может оказаться недостаточно, — Пээла было не так легко убедить.

- Но, генерал! Мы же с вами только что пришли к выводу, что официальных властей филитов мне, скорее всего, опасаться не надо. Они, наоборот, будут жизненно заинтересованы в моей безопасности! Самая большая угроза, которая меня может там ожидать, это провокация, диверсия, теракт! Причем, его исполнителем, скорее, окажется не филит, а кто-то с нашей стороны! Я, безусловно, не ставлю под сомнение верность ваших солдат, но старший честедержатель Меркуукх считает, что безопаснее будет, если они поучаствуют в церемонии с незаряженным оружием. И я с ним полностью согласен! В конце концов, это гарантирует отсутствие всякой зряшной стрельбы!

- Что же, не могу не признать вашей правоты… Только не могу понять, зачем вам эта встреча, ваше высочество!? — внезапно вырвалось у Пээла.

- Как это — зачем?! — возмутился Кэноэ. — Мне необходимо ознакомиться с ситуацией…

- Я могу ошибаться, ваше высочество, но, как мне кажется, вам необходимо, прежде всего, провести церемонию, — мягко сказал Пээл.

- Не только! — с нажимом произнес Кэноэ. — Филлина должна стать не просто одиннадцатой колонией Империи, но мирной и благополучной колонией. На этой планете не должно вспыхнуть новой войны!

- И вы надеетесь, что ваш визит к президенту Калансису позволит обеспечить этот мир?

- Да, я так считаю! — с некоторым раздражением сказал Кэноэ, безошибочно уловив нотки сомнения в голосе Пээла. — Или вы хотите в последний момент отговорить меня от этой поездки?!

- Ни в коем случае! У меня и в мыслях не было оспаривать ваше решение! — командующий приподнял руки, демонстрируя пустые ладони в знак чистоты своих помыслов.

- Тогда чего же вы хотите?

- Больше всего мне хочется, чтобы Филлина была поскорее принята под Высокую Руку, — признался Пээл.

Он ничуть не кривил душой. Последняя инструкция, полученная через Тхаана, требовала, чтобы он обеспечил планомерный и беспроблемный переход власти на Филлине от военных к гражданской администрации, а для этого планета должна была получить статус колонии. Другая же негласная инструкция предписывала ему приглядеть за неискушенным, но преисполненным энтузиазма молодым принцем, чтобы тот не наделал глупостей.

- Не понимаю вас, — тряхнул головой Кэноэ. — В чем вы здесь видите противоречие?

- Ваше высочество, — вздохнул генерал. — Боюсь вас огорчить, но… не возлагайте особых надежд на встречу с чинетским вождем.

- Почему?!

- Потому что для него так называемая свобода важнее, чем мир, даже если его предлагаете вы, ваше высочество. Филиты не побеждены и не покорены, они больше не испытывают страха перед Империей. Статус колонии не имеет для них особой ценности, многие из них даже готовы воспротивиться этому с оружием в руках. Они сделают то, что посчитают нужным, не оглядываясь на вас. Осмелюсь предположить, что даже ваш статус Императорского Подручного не вызовет у них должного почтения.

- А почему вы считаете, что все должно быть основано на страхе и подчинении?! — резко спросил Кэноэ. — Если наша держава носит имя Звездной Империи, она должна обеспечивать определенные права всем входящим в нее народам, включая филитов и даже кронтов!

Генерал молчал, только уголки его губ слегка подергивались. Было видно, что он хочет сказать в ответ что-то резкое, но сдерживается.

- И все же, прошу вас, не ждите легких переговоров, — наконец произнес он. — И старайтесь ничего не обещать Калансису, ваше высочество. Чинетский президент — не друг нам, а возможно, и будущий открытый враг. Будьте готовы к тому, что в ответ на ваши слова он будет выдвигать свои требования, которые никто из нас не сможет удовлетворить.

- Хорошо! — Кэноэ встал, давая понять, что разговор закончен. — Но я все равно рассчитываю убедить его. Мир всегда лучше войны.

- Убедить? — генерал тоже встал, провожая гостя. — Поговорите с суперофицером третьего ранга Реэрном, ваше высочество. Он вам расскажет, кто кого там убеждал…

- Прошу вас, присаживаетесь, господин суперофицер третьего ранга, — Кэноэ гостеприимно показал Реэрну на кресло. — Вы уже догадываетесь, о чем мы с вами будем говорить?

- Трудно было не догадаться, ваше высочество, — Реэрн чуть улыбнулся. — Очевидно, о вашей завтрашней встрече с президентом Калансисом.

- Без чинов, суперофицер, — махнул рукой Кэноэ. — Да, вы правы. Я очень внимательно читал все материалы и отчеты, особенно, ваши, но мне интересны ваши личные впечатления от встречи с лидером Чинерты. Вы ведь единственный, кто с ним общался.

Реэрн ненадолго задумался. На него смотрели сразу четыре юных лица: сам принц, его жена и двое молодых людей — парень и девушка в придворных мундирах и с электронными планшетами, очевидно, секретари. И все они внимательно глядели на него и терпеливо ждали, что он скажет.

- Признаюсь, поначалу я ожидал увидеть хитрого, изворотливого, сладкоречивого, завораживающего человека — каким еще может быть избираемый политик? — наконец, начал Реэрн, собравшись с мыслями.

- Что-то вроде Дио из «Самой долгой зимы»? — вспомнил Кэноэ популярный исторический кинофильм.

- Да. Кстати, как говорят, президент Горданы Кирстен именно такой. Однако Калансис совсем другой. Он умеет располагать к себе, но он не политик. Скорее, организатор, лидер. Очень умен. Может быть, даже слишком умный для руководителя.

- Это как? — с интересом спросил Кэноэ.

- Мне кажется, большой начальник должен быть чуточку глуповатым, но решительным и здравомыслящим. Когда человек, занимающий высокий пост, много думает, он начинает сомневаться, взвешивать все «за» и «против», пытаться найти оптимальное решение, когда надо просто действовать.

- Вы считаете президента Калансиса нерешительным? — внезапно включилась в разговор принцесса Кээрт.

- Нет, блистательная, — Реэрн покачал головой. — Он очень решительный. Он готов принимать самые сложные и ответственные решения и выполнять их. Но на него давит ответственность за жизни его народа, миллионов людей.

- С ним трудно вести переговоры? — задал новый вопрос Кэноэ.

- Очень трудно. Я иногда чувствовал себя как младший школьник в разговоре с профессором, — не стал скрывать Реэрн. — Президент Калансис очень тщательно готовится к переговорам. Он использует домашние заготовки, делает неожиданные ходы. Может удивить собеседника, поставить его в тупик. Хорошо понимает силу символов и использует ее. Меня он, например, принял прямо на разрушенном заводе, который строили и модернизировали много лет, а разгромили в течение одного налета.

- Получается, он вел вашу встречу от начала и до конца, — заметила Кээрт.

- Да, верно! — согласился Реэрн. — Это так! Разговор шел по его сценарию. Он сразу же захватил инициативу… и порой немного подавляет. Хотя с ним приятно общаться. Он производит впечатление по-настоящему хорошего, дружелюбного, но вместе с тем весьма жесткого человека.

- Можно ли его назвать прямым? — нахмурившись, спросил Кэноэ.

- Безусловно. Но когда ведешь переговоры с помощью переводчика, по-другому, наверно, и нельзя. Автоматика плохо передает переносные смыслы, оттенки, нюансы. Президент Калансис очень точен в своих формулировках. Он обращает внимание не на слова, а на их смысл. Был один эпизод, который я не включил в отчет. У меня была информация о том, что филитам может быть предоставлен статус ассоциированных граждан Империи…

Кэноэ молча кивнул, показывая, что знает об этом.

-…Калансис сразу же начал расспрашивать меня, что это означает конкретно, на практике. И я, к своему стыду, не смог ответить на этот вопрос.

- Я тоже не смогу, — буркнул Кэноэ.

Настроение у него совсем упало. На эту домашнюю заготовку он возлагал самые большие надежды.

- Что Калансис думает об объявлении Филлины колонией? — спросил он.

- Мы практически не затрагивали эту тему, — Реэрн немного замялся. — Но у меня возникло впечатление, что ему не нравится эта идея. Он несколько раз говорил, что хотел бы держаться от Империи подальше. Он весьма болезненно воспринимает зависимость Филлины и, конечно, хотел бы сохранить ее самостоятельность. Он хочет больше узнать о нас, но… теперь я не уверен в том, что им движет одна лишь любознательность.

- А как он вообще относится к нам?

- Не слишком доброжелательно. Империи он не верит и не доверяет. У филитов вообще нет особых причин любить нас, но очень много причин, чтобы нас ненавидеть. И они чувствуют, что сейчас сильнее. Если они захотят, то, наверно, смогут захватить все наши базы. Здесь я абсолютно согласен с генералом Пээлом.