Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потерянный четвертый альбом
В марте 1969-го, давая интервью бостонской радиостанции в поддержку третьего альбома, весьма бодрый Лу сообщал, что у группы нет никаких особенных планов: «Просто давать концерты. Нам очень нравится выступать. Мне кажется, это фантастика – что мы можем играть эти вещи людям, и людям это нравится. Меня заводит то, что их это заводит. Нам не нужно ничего доказывать и ни с кем сражаться. Просто здорово, что люди приходят, и что мы можем для них играть. Это классно»[185].
Тем не менее уже в мае, спустя всего пару месяцев после выхода пластинки "The Velvet Underground", музыканты снова отправились в студию. То, что они записывали, отражало новые устремления Лу Рида – ничего не доказывать, а просто играть музыку для людей. На протяжении пяти сессий мая и июня «Вельветы» записали в нью-йоркской Record Plant без малого десять песен, которые Лу Рид поначалу оптимистично рассматривал как основу следующего, четвертого альбома группы. Даг Юл вспоминает, что разрозненные сессии не являлись частью какого-то единого творческого замысла, а были скорее рутинной процедурой: «Как ходить на работу… Садишься на метро, работаешь пару часов после обеда»[186]. Разница с безымянным альбомом хорошо заметна: Лу пережил и осмыслил как личное откровение избавление от лишнего груза, и теперь был готов жить и играть в свое (и слушателей) удовольствие. Новые песни, которые «Вельветы» зафиксировали на пленку, представляли собой простые и бодрые, жизнеутверждающие рок-н-роллы с элементами ретро. Они словно специально были созданы для того, чтобы исполнять их живьем. В одном из интервью того времени Лу объяснял кредо группы (незаметно устраивая исторический ревизионизм): «Наша музыка очень простая… простой рок-н-ролл. Она никогда не была чем-то иным, она не продвинутая, в ней нет никаких посланий, это просто песни»[187].
Композиция "Foggy Notion", записанная одной из первых, представляла из себя простой и прямолинейный ритм-энд-блюз, а смешная и немного детская "Andy’s Chest" заимствовала мотаун-бит[75] старых поп-хитов 1960-х. В новых песнях Лу Рид демонстрировал свою мальчишескую, обаятельную сторону. Одной из них была безоблачно романтичная "She's My Best Friend". Она щеголяла крайне привязчивым поп-припевом, а не менее легковесная, слегка истерическая "Ferryboat Bill" – невзыскательным, почти карикатурным текстом («Паромный Билл, вернись домой, твоя жена вышла замуж за сына лилипута»). Не менее курьезна "Coney Island Steeplechase" – жизнерадостная и нарочито позитивная, она несла дух романтической и игривой старомодности музыки 1920-х годов. "I'm Sticking With You" двигалась еще дальше: душещипательный дуэт Лу и безголосой Мо напоминал двухминутный, но крайне обаятельный мюзикл, поставленный в любительской, домашней обстановке.
Лу Рид будто снова вернулся во времена работы на Pickwick, где от него требовалось клепать примитивные поп-хиты на все вкусы. Однако в новых песнях Лу видятся не столько попытки «хитануть», сколько возвращение к духу старых рок-н-роллов и беззаботных поп-песенок. И если автор иногда позволяет себе подтрунивать над их наивностью, то делает это с исключительной любовью. Рид оставался верен себе – The Velvet Underground делали все, чтобы не повторяться. Другое дело, что подобное музыкальное ретроградство явно не имело шансов на успех в хит-параде образца 1969 года. Определенным сходством с хитом обладала более резкая композиция "I Can’t Stand Anymore" – пожалуй, ближе всего подходящая к формату классики The Velvet Underground, но слегка до нее не дотягивающая. Это еще одно «музыкальное письмо» Шелли Элбин, содержащее строчки: «Шелли, если только ты вернешься, все будет в порядке». Итог этому свежему набору песен подводила композиция с простым и говорящим названием "Rock’n’Roll".
Лу Рид: «Один аккорд – это отлично. Два – на грани. Три – и ты уже в джазе» [188].
Энергичные ритмы не оставляли места для серьезных мыслей. Единственным местом для рефлексии среди задорных номеров была задумчивая композиция «Ocean», в которой Лу Рид, подобно русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину, предавался размышлениям под шум свободной стихии: «Я ленивый парень, ничего не доделываю». По всей видимости, Лу и его команда поступили именно так – не завершив работу, музыканты отправились на активные летние гастроли, чтобы вернуться в студию, словно в школу, с наступлением сентября.
Новые сессии в Record Plant принесли урожай в виде еще пяти новых песен, однако теперь в них начала проникать осенняя меланхолия. Лишь одна "We’re Gonna Have a Real Good Time Together" искрилась дружелюбием и зажигательным драйвом и напоминала о весенних записях. Помимо нее «Вельветы» записали сразу несколько версий песни "Ride Into The Sun" – одного из самых светлых и недооцененных номеров Лу Рида. Одна версия содержит редкостной красоты гитарную партию Стерлинга Моррисона – настолько красивую, что, по всей видимости, именно она отправила запись на полку: есть соблазн предположить, что Рид не решился заглушать ее своим вокалом. Текст "Ride Into The Sun" (сохранившейся и в версии с вокалом без партии Моррисона) неожиданно услышать от автора, всегда питавшегося энергией и вдохновением родного мегаполиса: он передает стремление лирического героя «уехать в солнце» из города, который предстает «грязным» и «трудным для жизни». Строчка «если ты устал и полон жалости к себе» также наводит размышления. Тему эскапизма продолжает нехитрый номер "One Of These Days", в которой герой обещает своей возлюбленной, что однажды уедет от нее. Стил-гитара, еще одно новшество для The Velvet Underground, сообщает композиции неожиданный кантри-аромат. Приджазованный шаффл "I’m Gonna Move Right In" представляется проходным номером, зато номер "Lisa Says" – достойным продолжением серии портретных песен-интервью, одним из классических номеров Лу Рида. Интересно отметить, что на концертах Velvet Undeground песня завершалась «свинговым» финалом, достойным исполнения Фрэнка Синатры. Сходное звучание имел так и не записанный в студии концертный номер "Over You", напоминавший какой-нибудь неизвестный эвергрин пера Коула Портера или Ирвинга Берлина.
К сожалению, новые композиции The Velvet Underground продолжали одна за другой отправляться в бездонные архивы компании MGM – музыканты не имели представления, когда лейбл надумает выпустить эти записи, и планирует ли вообще это делать. Тот факт, что все предыдущие альбомы группы проваливались, определял музыкантам статус «бедных родственников», вынужденных смиренно ожидать своей участи. Роберт Куин вспоминал: «Весной 1969-го я подслушал, как Лу Рид говорил, что они полны сил и делают новый альбом. Затем я спросил его об этом в ноябре, когда он только записал его [и получил ответ]:
