Тысяча порезов - Сергей Павлович Бакшеев

Синяк на лбу, ссадина на шее, на голове повязка, прикрывающая шрам, из-за которой не то что голову помыть, свалявшиеся волосы не расчесать.

Врач, женщина ее возраста, укоризненно покачала головой:

– Заживет, потерпите. Вы же не барышня на выданье.

Елена вспомнила слова Марата.

– Вообще-то, мне могут сделать предложение. – И поджала губы.

Врач вошла в положение:

– Я организую вам модный тюрбан. И сорочку лучше другую надеть.

Полковника Шумакова Петелина встретила полусидя в постели под капельницей. На ней была сорочка с тонкими бретельками и с глубоким вырезом. Глаза были накрашены, голову прикрывал зеленый тюрбан, конец ткани из-под тюрбана кокетливо обволакивал шею.

Не этого мужчину она ждала, но поздоровалась:

– Здравствуйте, Геннадий Александрович.

– Лена, да ты шикарно… – Полковник осекся. Он явился к младшей по званию не ради комплиментов. – Петелина, что это было? Какого черта ты натворила!

– Наши контрмеры против их контрнаступа.

– Наши? Почему мне не доложила?

– И что тогда? Вам орден, а мне похоронка на Валеева.

– Тебя бы сейчас хоронили, если бы мой Майоров не проявил смекалку. Он мне показал фотографии вашей операции.

Грубость в свой адрес Петелина пропустила, а информацию о Майорове отметила. Ваня придумал убедительную версию для начальства. Нужно с ним посоветоваться, а пока прикинуться больной.

– Товарищ полковник, мне по голове досталось.

– Еще бы! Ты хоть понимаешь с кем связалась? Кира Сорокина прошла подготовку диверсанта. Она спортсменка, она моложе…

– Спасибо, что напомнили.

– Сорокина приехала в Киев после убийства отца. ГУР взял ее в оборот. Сыграли на чувстве ненависти к России и лично к тебе. Пообещали вернуть активы папаши и место в сборной европейской страны по… Как его?

– Аквабайку.

– Да! Вот она и устроила!

– Почему об этом известно только сейчас? – возмутилась Елена.

– Мы работаем по факту преступления.

– Извините, что подкинула работу.

– Ну что ты за человек, Петелина! – сокрушался полковник. – Хорошо, что не мой сотрудник. Слишком упрямая!

В палату вошел Марат Валеев. Он слышал последнюю фразу и растянул щеки в широченной улыбке:

– Представляете, товарищ полковник, каково мне с ней?

– Марат, ты! – выдохнула Елена. Все сомнения в правильности своих действий окончательно отпали.

– Валеев, а ты полицейский. С тобой мы еще разберемся! – пригрозил Шумаков и собрался уходить, понимая, что стал лишним.

Елена напомнила о проблеме, которую породили действия Шумакова:

– Геннадий Александрович, вы бы с фурами моего бывшего мужа решили вопрос.

– Решил уже! – раздраженно махнул рукой Шумаков и покинул палату.

Марат обнял Елену, прижался щекой. Бретелька спала с ее плеча, мужская рука скользнула под сорочку, сжала женскую грудь.

– Марат, – простонала Елена. – Капельница, трубка.

Валеев подхватил пошатнувшийся штатив для капельницы. Елена поправила соединение трубочки с катетером на руке, вернула бретельку на плечо и перехватила ладонь Марата, пытаясь подавить вспыхнувшее желание.

«Не здесь же, – извинялись ее глаза. – В любой момент могут зайти».

Так и произошло. В палату впорхнула Настя и втянула за собой Никиту Березина. При виде счастливой дочери с букетом хризантем Елена улыбнулась:

– Помирились?

– Дала ему шанс. – беспечно ответила Настя и пригрозила парню: – В первый и последний раз!

– Букет в знак примирения?

Никита смутился:

– Мой букет будет лучше.

Настя объяснила:

– Цветы курьер принес. Для тебя мама. Тут конверт вложен.

Заинтригованная Петелина раскрыла конверт. Сначала прочла открытку. «Спасибо за папу. Он просил передать после похорон». Чтобы понять, о чем речь, Елена достала из конверта листок, где нетвердым почерком было выведено: «Даст Бог, не скоро свидимся, Петля. Береги себя. Электрик». Теперь всё стало ясно.

– От кого? – спросил Марат.

– Раскаявшийся человек желает мне долголетия, – объяснила растроганная женщина.

– Кто?

Елена протянула Марату листок:

– Беспалого он прибрал. Но судить Электрика будут уже не здесь. – Елена вдруг вспомнила о сыне и дернула за руку дочь. – А Саша с кем?

– С дедушкой. А бабушка по видеосвязи ими руководит. С нашей бабушкой не забалуешь. Саша с горшком подружился.

– По-настоящему? Не просто «кха-кха»? – удивилась Елена, безуспешно пытавшаяся приучить малыша к горшку.

Смех дочери был ей ответом.

Звонок телефона прервал зарождавшееся веселье. Сергей Петелин, прилетевший из Стамбула, звонил бывшей жене по дороге из аэропорта.

– Спасибо, Ленок! С моей компании обвинения сняты. Фуры вернули из-под ареста.

– Хоть в чем-то Шумаков держит слово.

– Я подумал, может взять тебя в компаньоны?

– Чтобы я решала твои косяки?

– Ты и так решаешь, – резонно заметил Сергей.

– Не дождешься! Меня из СК не увольняют. Даже повысить хотели.

– Ты все-таки подумай.

В палату вошел Юрий Григорьевич Харченко. Он был в парадной форме полковника юстиции, но выглядел грустным.

– Здравствуй, Лена. Извини, с твоим повышением не получится. Моя должность перейдет к другому.

– А вы? Это окончательное решение?

– Я сегодня последний день на службе. Потом на преподавательскую работу. Зато тебя отстоял, Лена. Сказал, операция с квартирой, моя инициатива.

– Зачем?

– Дело решенное! Я и правда успел вмешаться. Устинов мне адрес сказал, а я военным сообщил, чтобы окна квартиры контролировали.

– Так вот откуда снайпер.

– Я бы себя не простил, если с тобой что-то…

Полковник потупился и замялся. Петелиной стало грустно:

– Юрий Григорьевич, как я без вас?

– Как вчера. Судьба – это характер.

Петелина сочла слова похвалой и попросила:

– Товарищ полковник, пока вы при должности, прикажите задержать адвоката Гомельского!

– Основания?

– Кира Сорокина его близкая подруга.

– И все?

– Гомельский – криминальный мозг! Он действует чужими руками. Я чувствую.

– Чувствует она, – усомнился начальник, посмотрел в горящие глаза женщины на больничной койке и заверил: – Для тебя сделаю.

Глава 64

В палате рядом с Петелиной остался только Валеев. Марат сел рядом с кроватью и накрыл ладонью женскую руку, скованную капельницей. Свободной рукой Елена коснулась его лица со следами побоев. Оба рассматривали друг друга и обменивались взглядами, полными скрытого смысла.

– Ты похудел. И седина заметна, – промолвила Елена.

– А ты похорошела.

– Не издевайся! Видел бы ты меня без тюрбана.

– И без сорочки.

Глаза Марата стали такими, как она любит, с мерцающей поволокой. И поцелуй – такой родной, нежно-обещающий. Елена не противилась тревожному удовольствию, но когда его рука требовательно сжала ее бедро и поползла выше, взбрыкнула:

– Марат, отстань! Надо поговорить серьезно.

– И правда. Я много о чем думал там. Помнишь дурацкое завещание. Семейным парам оно ни к чему. Ты согласна?

– С чем?

Марат блеснул улыбкой:

– Лена Петелина, мама моего сына, ты выйдешь за меня?

– Нашел время.

– Ты против? – улыбка исчезла с лица Марата.

Елена закатила глаза:

– Ну, если ты этого очень хочешь…

– Да или Нет? – требовал немедленного ответа Валеев.

– Да! Я согласна. Но ты должен