В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи - Николай Витальевич Велигжанин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К вечеру 11 апреля на льдине осталось 28 человек – меньше, чем Каманин и Молоков вывезли за один день. Водопьянов и Доронин еще не успели принять участие в эвакуации: казалось бы, прилети они на день позже, и на их долю челюскинцев могло не хватить. Но на самолете Молокова перемерз радиатор, и на следующий день он был в ремонте, в полетах не участвовал. Чем меньше людей оставалось на льдине, тем большей опасности они подвергались. В случае проблем с погодой или льдом поддерживать аэродром в рабочем состоянии было бы все труднее. Эвакуацию нужно было заканчивать как можно скорее.
Неожиданные трудности и блистательное завершение операции
12 апреля – день, когда все могло закончиться. На арктическом побережье Чукотки стояла отличная погода, в Ванкареме сосредоточен мощный воздушный флот, которого здесь еще не бывало: два самолета Р-5, из двухместных превратившиеся в шестиместные; «флитстер» Слепнева с девятиместным пассажирским салоном; «юнкерс W33» Доронина, который мог взять шесть пассажиров, и менее чем в 200 км находился еще один готовый Р-5 Водопьянова – казалось бы, весь этот воздушный отряд мог снять остатки зимовщиков за полдня. Но арктическая реальность внесла коррективы. Первым делом решили отправить в Америку на лечение больного Шмидта. Наиболее подходил для этого скоростной «флитстер» с нормальным закрытым пассажирским салоном. Заодно решили забросить домой американских механиков Клайда Армистеда и Уильяма Левери. Вместе с ними отбыл в США и представитель правительственной комиссии Георгий Ушаков, закончив свое двухнедельное руководство спасательной операцией, – в общем, Слепнев улетел. Потом оказалось, что на машине Молокова перемерз радиатор и на ремонт потребуется весь день. Остались две исправные машины и на подходе – водопьяновская.
Самолет Ивана Доронина в ледовом лагере
Утром на льдину отправились два самолета – Каманина и Доронина. Доронин приземлился, казалось, благополучно, взял на борт четырех человек с вещами, но при разгоне на взлет у него развалилась стойка шасси. Наверное, это очень обидно: преодолеть 3800 км и сломаться перед самым финишем. Доронин считал, что стойка была надломлена накануне, когда он перегрузил машину дополнительным весом из самолета Галышева. На льдину Доронин прилетел вместе со своим механиком Яковом Савиным, и они приступили к ремонту. Аварийный самолет занял почти половину полосы, Каманину пришлось взлетать в узком коридоре, и потому в этот рейс он взял только трех пассажиров.
С помощью остававшихся механиков «Челюскина» стойку шасси кустарно укрепили кусками лома, на что ушло три часа. После такого импровизированного «ремонта» летчик взял в полет только двух человек. При взлете конструкция опять развалилась, хоть и не до конца, и в Ванкареме Доронину удалось аккуратно посадить самолет, балансируя на одной целой лыже и одной подломленной. На этом участие Доронина в эвакуации со льдины было закончено: на замену стойки требовалось время.
Зато с мыса Северный прилетел с бензином Водопьянов. Во второй половине дня в Ванкареме оказалось два исправных самолета, опять два Р-5 – Водопьянова и Каманина. Водопьянов успел два раза слетать на льдину и вывез семь человек. Каманин сделал за день три рейса и забрал 13 челюскинцев. Всего 12 апреля удалось эвакуировать только 22 человек, несмотря на, казалось бы, могучие авиационные силы. К вечеру на льдине осталось шесть человек, причем почти исключительно начальство: начальник экспедиции Бобров, принявший руководство вместо Шмидта, капитан корабля Воронин, старший механик и «заведующий аэродромом» Погосов, старший радист Кренкель с помощником – радистом Ивановым и боцман Загорский, который также выполнял обязанности каюра.
За целый день с хорошей погодой не удалось забрать всех, и это грозило большими проблемами. В случае ухудшения погоды или ледовой обстановки шестерым было бы трудно восстановить аэродром, и с их эвакуацией могли возникнуть трудности. Правда, дополнительную надежду давало присутствие восьми собак и упряжки. С их помощью шестеро мужчин могли бы, в случае необходимости, пройти 130 км пешком. Но, конечно, использовать такой вариант никому не хотелось. Окончание эвакуации проходило нервно.
13 апреля погода начала портиться, надо льдами появилась дымка. Даже очень аккуратный в оценках Каманин отметил, что Гавриил Герасимович Петров, председатель «тройки», вновь ставший начальником эвакуации после отбытия Ушакова, кричал на летчиков: «Чего копаетесь, почему не летите?» – так что ему пришлось вмешаться: «Отойдите, не мешайте техникам!»
Утром первым вылетел Водопьянов, но в тумане не смог найти лагерь. После его возвращения все три исправных самолета оправились вместе, одним отрядом, взяв в рейс штурмана Шелыганова, и по его навигации благополучно нашли ледовый аэродром. Шесть человек в три самолета помещались без проблем, запас по времени тоже был большой. Кренкель отстучал последнюю радиограмму, свернул радиостанцию, все не спеша осмотрели аэропортовский домик, погрузили вещи в самолеты. С Каманиным летел штурман, поэтому к нему посадили одного пассажира, боцмана Загорского, но зато в багажные контейнеры загрузили собак. У Водопьянова была наиболее комфортабельная машина: тот же Р-5, что и у других, но с закрытыми подогреваемыми кабинами – самолет был тюнингован для Севера. Водопьянов взял троих. Последним взлетал Молоков, «дядя Вася», как его называли окружающие. Он принял на борт капитана погибшего парохода Воронина и «заведующего аэродромом» Погосова. Пока собирались, лыжи успели примерзнуть ко льду, Погосову пришлось отрывать их, толкать самолет и садиться на ходу. Воронин попросил сделать круг над местом гибели парохода, ненадолго высунулся из кабины для прощального взгляда и серьезно обморозил лицо. Через час последние челюскинцы были на материке.
Ледовый лагерь просуществовал ровно два месяца, с 13 февраля по 13 апреля. Операция по эвакуации увенчалась полным успехом, были спасены все высадившиеся на лед. Чукчи были очень признательны за возвращение собак, потому что челюскинцам они отдали лучших из лучших, да и в целом собаки для них очень важны. Эвакуация собак произвела огромное впечатление на весь мир – это был дополнительный изящных штрих, подчеркивающий триумф советской авиации. Хотя, собственно говоря, спасательная операция еще не завершилась, окончился только первый этап, челюскинцев нужно было еще доставить на Большую землю, и впереди было немало трудностей, но в Москве уже торжествовали – грандиозная мировая пиар-акция благополучно подошла к концу,
