Крутой опер - Владимир Черкасов-Георгиевский

из информтрой-ки. — Те менты хрена два за таких упокой-ничков семьям помогут. Надо женщинам отстегнуть не скупясь.

Его поддержал и Третий.

Докладчик Первый подытожил;

— Большинство решило — проблемы нет. Последний вопрос: как по суммам этих пенсионов? Второй сказал: «Не скупясь». Это понятие растяжимое.

— Ничего оно не растяжимое, — возразил Второй. — Из пяти «лимонов» вычитать легко. Вот нас четверо. Каждому — пусть по «лимону», цифра круглая. Остается «лимон». Ну и отдать его той бабе с дитем и старухе.

Первый, занозистый и расчетливый младший лейтенант, возразил:

— Супруге Пятого пол-лимона нормально. Ей жизнь жить, ребенка растить. А баб-ке-то на кой пятьсот тысяч долларов? Она от таких башлей с ума сдвинется и сразу на тот свет без провожатых уйдет!

Все расхохотались. Даже помрачневший Четвертый улыбнулся и сказал:

— Не, та бабка деловая, мне Шестой рассказывал. У нее крыша не съедет… Мало ли, куда ей деньги. Памятник сыну из чистого мрамора поставит. Это для нее и нас покруче будет, чем молодая Пятого с хахалями, может, разбазарит. Чего нам за этих женщин соображать?

— Правильно, Четвертый, — проговорил Оса. — Я вам, ребята, вот что скажу. Вы не можете знать все, чем двое погибших занимались. То только я и Четвертый знаем. Это геройские были парни. Они себя не жалели. Оба сложили головы в открытом бою. Так что пусть и хозяйке Пятого, и маме Шестого поровну будет. У всех нас тоже есть самые близкие: матери, жены, подруги.

Потупились молодчики, задумались о своих женщинах. Меньше всего бандиты вспоминали о них, когда штурмовали кассы.

Стали ужинать, болтать на другие темы.

В конце застолья бойцы по очереди подходили к Осе прощаться. Он обнимал каждого. Почти у всех были слезы на глазах. Потом бандиты выходили на улицу и садились в машину Первого, где тот передавал подельникам сумки с долларами. Доли убитых он должен был вручить под благовидным предлогом вдове и старушке.

Осиповский перегрузил свои деньги в багажник «мерса». Вернулся в «Фазенду», где с золотым запасом его ожидал Четвертый.

— Борис, — по имени обратился к нему Оса, — заключительную точку в наших делах предстоит поставить тебе. Нельзя оставлять Кострецова живым. Я узнал: это он направил тех двоих к тебе ночью в камеру. Значит, ты у Кострецова в руках. Сличит пороховые следы на твоих пальцах с порохом на гильзах — и будь здоров, не кашляй! Вопрос: успел ли он уже это провернуть?

— Кострецову сейчас не до розыска, если даже с моими отпечатками уже подсуетился. Я его все же зацепил. Не знаю, насколько серьезно, но за плечо он схватился и на землю кувырнулся. Шестой-то в этот момент и попер его добивать. Но опередил его опер…

— Так тем более! — воскликнул Оса. — Сегодня Кострецов будет рану зализывать. Срочно берись за него. Придется тебе поработать без информтройки. Последний узелок развязываем, не надо много народу. Кончишь опера — и свободен на всю жизнь. Извини, Боря, что тебя одного посылаю. Но ведь ты и напортачил вчера. Перчатки на такое дело не надел. Это совершенно непростительно.

— Каюсь, Оса, — произнес пьяный киллер. — А эту оперскую суку я обязательно добью. Он моего лучшего друга положил. Вы ж знаете, что мы с ним оба из СОБРа…

— Понимаю тебя, — сочувственно сказал майор. — Потому за прокол с перчатками больше не ругаю. Беспокоит меня только, что лишнего ты выпил. Как работать будешь? Кострецов, хоть раненый, а противник классный, ты сам убедился.

— Нормально, командир. Я на своей тачке. Сейчас отгоню ее за город и в ней отосплюсь. Мне много дрыхнуть не надо, чтобы форму набрать. Кострецова все равно раньше утра хомутать бессмысленно.

Осиповский передал Четвертому досье на Кострецова с подробными адресными, телефонными, маршрутными данными. Киллер взял папку и, бережно подняв свою переметную суму, твердой походкой удалился.

К столу Осиповского подошла Вика и устало плюхнулась на стул.

— Ну-у, Юрик, я с тобой сегодня и связалась. Чуть не заснула у бара, пока вы тут заседали.

Оса широко улыбнулся, огладив высокий лоб под безукоризненной прической.

— Зато, дорогая моя, все хлопоты закончил. Сейчас — на дачу. Возьмем с собой французского шампанского, тут есть по четыреста долларов бутылка.

Майор щедро расплачивался за стол, в обилии заказал с собой вино, фрукты и сладости.

За подкладкой сумочки его прелестной подруги была надежно спрятана мини-камера с отснятой пленкой.

После посещения Ашотом его дачи «в компании» с Кострецовым Яша Тундра непрерывно думал о проблеме, которая снова обозначилась.

Появление Кострецова здесь, около тайника, могло привести к любым неожиданностям.

«Разве все предугадаешь? — размышлял Яша. — А вдруг проныра Кость уже знает об Ашотовом кладе? Вдруг обыщет дачу? Тогда кранты всем планам и надеждам…»

Тундра уже был готов к отъезду из России. И решил «подстраховаться контактом» с Кострецовым, чтобы не возникло сюрпризов в последний момент. Заодно Яша хотел побольнее лягнуть Осиповского.

Сотовый телефон не засекается. Яша смело позвонил с него домой Кострецову, когда тот после разговора с Ситниковым старался заснуть, чтобы избавиться от ноющей боли в раненой руке.

Капитан, взяв трубку, услышал:

— Здоровенько, Кость.

— Кто это?

— Это плохая идея на свободе, — весело пробурчал Тундра.

— Яша, ты?

— Так точно. Говоришь ты со свободным человеком. После того как мой гнилой куратор постарался меня ухайдакать, я к ментам отношения не имею. Но нагадить этой майорской суке желаю.

— Похвальное, Яша, желание. А я сплю и вижу майора на нарах.

— Нормалек, — подхватил Тундра, — наши цели на этот раз совпали. Давай так: я тебе сдаю Осиповского, ты мне даешь спокойно свалить в дальние края.

Кострецов мысленно усмехнулся, подумав, что нюх у супер агента тонок: не знает, что опер за собой и Ашотом его слежку на дачном шоссе засек, а беспокоится.

— Это смотря что ты мне по Осиповскому расскажешь, — деловито произнес капитан.

— Во-первых, майор уже не только Осиповский, а проходит среди своих бандитов как Оса.

— Откуда установил?

— Да тот паренек, что прикончить меня хотел, успел перед смертью уточнить. Я давно приглядываюсь, что эта поганая Оса жалит всех, кто ее прихлопнуть пытается. Дружка-то твоего, Лешу Бунчука, кто убрал?

Кострецов подскочил так, что резкая боль огнем обожгла плечо.

— Ты точно это знаешь, Тундра?

— Кое-что знаю… Так как, Кость, насчет того, чтобы меня не трогали?

Кострецов замолчал, думая. Давать гарантии безопасности Яше, на которого объявлен розыск, он был не вправе. Но если Бунчука убили по приказу Осиповского, то это мог подтвердить пока только Яша.

Капитану, в общем-то, и не нужно было тут особых доказательств — лишь убедиться бы,