Маленькая голубка - Лэйла Фрост

— Я пришлю что-нибудь.

— Максимо, у меня… — начала я, прежде чем его глаза сузились.

— Кто я? — рыкнул он.

— Папочка.

— И что же папочка, блядь, любит делать?

— Заботиться обо мне.

— Тогда прекрати пытаться отнять это у меня, иначе я не буду счастлив. И твоя горящая красная задница тоже.

Поскольку он так часто уезжал и поэтому не мог отшлепать меня по заднице, его угроза вызвала во мне удивительную тоску.

И, должно быть, я не очень хорошо это скрывала, потому что выражение лица Максимо сменилось с сурового на безумно секуальное.

— Тебе это понравилось

Да.

Очень.

— Не в том смысле, что ты был несчастен, — уточнила я.

— Принято к сведению, — погладив мои волосы, он понизил голос. — Я не очень хорошо о тебе заботился. Я все исправлю.

Ты единственный человек, который когда-либо заботился обо мне.

Я открыла рот, чтобы сказать ему это, но он встал и выключил свет.

— Спи, — его грубый приказ смягчился сладким, затяжным поцелуем. — Увидимся позже.

Волнение и предвкушение бурлили во мне, и я не думала, что смогу уснуть.

Но после мгновенно сделала это, вероятно, еще до того, как он спустился вниз.

* * *

Максимо

— Повтори это еще раз.

В темной, промозглой комнате далеко под “Moonlight” белобрысый ублюдок, привязанный к стулу, выплюнул полный рот крови, прежде чем повторить:

— Виктор Добров заплатил мне, чтобы я болтался по вашим курортам.

Виктор Добров.

Владелец клуба, торговец наркотиками и женщинами, а также заноза в моей гребаной заднице.

— Зачем? — спросил я.

— Он не сказал, а я не настолько глуп, чтобы оспаривать приказ.

— Но ты настолько глуп, чтобы прийти сюда?

— Он мне заплатил.

Это было все, что мы узнали от Томми Дженсона, потому что это было все, что он знал. Он был как раз из тех идиотов, которые слепо выполняют любые приказы, особенно когда получает прибыль, не делая никакой реальной работы.

Даже если из-за этих приказов он попал бы в поле моего зрения.

И в "Подвал".

Если дело не становилось слишком запутанным, как в случае с Мерфи, мы приводили людей в "Подвал". Людей, которые были мне должны. Людей, которые мне перечили. Людей, которые меня наебывали.

И в моих глазах Томми Дженсон был виновен во всех трех случаях.

Эш стоял рядом с Марко, ожидая моего заказа.

Повернув голову в сторону Томми, я сказал:

— Бросьте его тело возле одного из клубов Доброва.

— Что? — взвизгнул Дженсон. — Не, чувак, ни за что. Я не буду отвечать за то, что просто наблюдал за твоим курортом. Я ни хрена не видел, чтобы докладывать. Я не создавал проблем.

— Господи, ненавижу лжецов. Тебя поймали с рукой в женской сумочке.

— Да, но я ничего у тебя не крал.

— Ты воруешь на моей территории и заставляешь моих гостей чувствовать себя небезопасно. Это стоит мне денег.

Чертов тупица.

— Я буду работать на тебя, чувак. Тебе даже не придется мне платить. Я скажу Доброву все, что ты захочешь, и доложу тебе. Я буду задавать вопросы. Я буду твоими глазами и ушами.

У меня были глаза и уши по всему городу, начиная от высокопоставленных чиновников и заканчивая картежниками, стрептезершами и весьма взрослым Базз Лайтером, который работал на бульваре, фотографируясь с разными другими игрушками. У каждого можно было что-то узнать, но обычно больше всего полезной информации давали те, кого считали никчемными и непримечательными.

Когда люди забывали, что ты существуешь, подслушивать было проще.

Но это срабатывало только тогда, когда я доверял человеку. А Томми я не доверял ни на йоту.

— Я хочу знать, когда все будет готово, — сказал я Марко.

— Подожди! Давай, мы можем это выяснить. Я могу что-нибудь сделать. У меня хорошие связи. Я могу достать все, что нужно твоим клиентам, клянусь.

Это не было сюрпризом. По восковой бледности его кожи было ясно, что он знает толк в наркотиках.

Мне не нравилось это дерьмо в моих казино, и я точно не собирался его поставлять. Даже на импровизированных аренах разрешались кокаин и травка, но все остальное изымалось охраной при досмотре и выбрасывалось. Прошло совсем немного времени, и люди перестали пытаться пронести наркотики.

Эш достал свой маленький черный набор, расстегнул его и вытащил шприц. Он взглянул на содержимое, затем положил обратно и достал другой.

— Готов?

— Ненавижу эту часть, — вздохнул Марко, подходя к Томми.

— Ух ты, я понял. Хорошо? Я понял! Я вообще не вернусь к Доброву. Я никогда не свяжусь с тобой. Ты никогда меня больше не увидишь, клянусь, — за несколько секунд до того, как запах аммиака заполнил маленькое помещение, послышался звук чего-то капающего на пол.

Марко скривился.

— Черт, ну хоть раз кто-то может оставить свою мочу там, где ей положено быть.

— Посмотри, какая она оранжевая, — Эш покачал головой. — Господи, хоть бы стакан воды выпил, — он ухмыльнулся, расстегивая ремень Томми. — О, подожди.

Жестокий ублюдок.

— Что ты делаешь? — Томми дернулся в сторону, когда с него сняли ремень, паника застилала ему глаза. — Отойди от меня, извращенец.

— Поверь мне, если бы я интересовался мужчинами, у меня были бы куда более высокие стандарты.

После того как Марко задрал рукава грязной рубашки Томми, выставив множество ссадин, шрамов и следов от уколов, Эш затянул ремень вокруг верхней части руки Томми.

Ему, должно быть, было известно, что мы не просто дарим ему бесплатный наркотик, но это не остановило его от того, чтобы следить за иглой… ну, как наркоман, получающий свою следующую дозу. Его движения и протесты были вялыми, и Марко не потребовалось много усилий, чтобы усмирить его настолько, чтобы Эш смог сделать укол.

Я открыл за собой дверь и выскользнул в коридор, пока запах мочи не проник не только в мои ноздри, но и на одежду.

— Готово? — спросил Коул.

Я кивнул.

— Марко и ты разберетесь с ним, пока Эш заберет Джульетту.

Коул отключил бы дешевые камеры наблюдения Доброва, чтобы они могли выбросить тело возле любого из его клубов, который был наиболее безлюдным.

За исключением нескольких ударов по лицу Дженсона, следов борьбы не было. Умелая работа Эша с веревкой не оставила синяков и ссадин. К тому же Томми не сопротивлялся, когда его руку передавили собственным ремнем.

Как бы то ни было, для всех это была передозировка.

Но Добров узнает.

— Выяснили у него что-нибудь полезное? — спросил Коул.

— Нет, если только ты не считаешь полезным то, что он описался, — сказал я.

Его губы скривились.

— Думаю, эта комната видела больше мочи, чем все