Из жизни молодой одинокой женщины - Ника Энкин

пенсионного возраста, одну — молодая семья с маленьким ребенком. Лера осмотрела помещения, внимательно заглянула в ванную и на кухню, над допотопной раковиной в которой горела газовая колонка… Выглянула из окна кухни в зеленый двор. И решила: беру!

Она прекрасно понимала: здесь надо хорошо вложиться. Но, имея хорошее воображение и, как она надеялась, неплохой доход в будущем, из этой основы получится очень даже неплохой вариант. Ее не пугали ни сопли, висящие по стенам, ни линолеум, кусками завивающийся то тут, то там; ни то, что здесь надо менять все: от А до Я. Ее вообще не пугали трудности. Крыша над головой есть, район ее устраивает, а остальное потихоньку, как нибудь, с божьей помощью..

Зато Мишку можно будет перевезти к себе.

Ну, а провода уберуются в стены, часть из которых будет снесена, часть поменяна; положен новый пол, поменяны двери, заменена сантехника, потолки и все, что только можно заменить. Постепенно. Зато в дальнейшем, через каких-то пол-года ремонта она будет жить не в коробке, где не развернуться, а в просторных апартаментах, с высокими потолками. И так явно и живо ее воображение угодливо нарисовало картинку отремонтированной квартиры, что Лера уже через день связалась с жителями коммуналки и сказала:

—

Будем подписывать договор.

По которому свою двушку она отдавала паре пенсионного возраста, а молодой семье должна была купить квартиру, по цене равной их одной комнате в коммуналке. Схема сия называлась: расселение коммуналки. И в те годы пользовалась популярностью среди москвичей.

На работе она никому ничего не говорила — стала умнее и перестала быть той наивной Лерой — понимала: все становятся искренними и пытаются помочь, когда человеку плохо. О, тут советчиков и сочувствующих хоть отбавляй — русский человек так устроен. Но когда у тебя все удается! А тут — всего через несколько месяцев после кражи… Нет, нет и нет!

Нашла агентство недвижимости, неплохо зарекомендовавшее себя, и назначила день подписания договора. Остальным всем — в том числе и подбором квартиры для молодой семьи — занималось агентство. За определенный процент, разумеется.

Накануне подписания договора она пришла домой позже обычного; Тельман был как-то необычайно (для последнего времени), воодушевлен: глаза блестят, смотрят на Леру с обожанием…

—

Родная, нас пригласили в гости… Мой друг со своей девушкой. Пойдем?

—

Да я как-то не особо настроена, мне завтра договор подписывать с утра — не опоздать бы…

—

Мы ненадолго, шампанского попьем и домой поедем. У них событие какое-то. Да и недалеко это…

—

Ну хорошо, — нехотя согласилась Лера. Ей не хотелось разрушать его солнечное настроение. Разве только шампанского…

Они вошли в только что отремонтированную квартиру — все здесь было по последней моде: стены белыми, кафель-сантехника-кухня как из журнала «Интерьер и дизайн». Все жилье говорило о том, что его любят и вкладывают средства. Хоть и «коробка» — заметила Лера. Расположились на маленькой кухне. Новомодные, встроенные в кабинеты кухни лампочки, мягко освещали все пространство кухни, создавая приятную атмосферу и уют. «Надо взять на вооружение», — заметила Лера.

Было шампанское, веселая хозяйка квартиры, ее сожитель, дагестанский симпатичный парень, которого Лера видела впервые… «Как же им везет, этим ребятам, — в который раз подумала она. — ведь наверняка такая ситуация, как у меня, а девка-то какая красивая. Зачем он ей?» Но не хватает москвичей для всех женщин в столице… Ой, не хватает. Девушка попадала под категорию «как будто сто лет знакомы»: видишь человека впервые, а тебе с ним очень комфортно и как-то сразу говоришь на одном языке. Так они и «сцепились языками». Тельман же беседовал со своим земляком. Периодически выходя на лестничную площадку покурить. Засиделись, шампанское было выпито и тут Тельман разошелся: из обычно сдержанного и молчаливого он стал совершенно другим человеком. Что-то шумно говорил, потом стал кричать и, в конечном итоге схватив нож, стал им размахивать. Глаза стали жесткими и страшными, налитыми кровью.

—

Лера, нам надо поговорить, выйдем, — сказал он голосом, не предвещающим ничего хорошего.

—

Я боюсь, — сказала Лера присутствующим, — что он затеял, я никогда таким его не видела!

—

Тельман, отдай нож! — спокойно сказал его приятель.

—

Я хочу с ней поговорить, это никого не касается, уйдите все, — кричал он.

—

Ничего, что мы у себя дома? — пыталась сгладить неприятную ситуацию хозяйка квартиры.

—

Что он пил? — спросила Лера у парня. — Или вы курили что-то? Я впервые его таким вижу.

—

Ничего особенного, он пришел уже каким-то странно- возбужденным…

Лера улучила момент: быстро вскочила, забежала в туалет и закрылась изнутри. Пусть разбираются без нее… Еще поножовчины не хватало. Туалет тоже был стерильно белым. Да, хозяева любят белый цвет, — не успела подумать она, как в дверь стали колотить кулаками:

—

Выходи, я все равно тебя оттуда вытащу! Выходи, давай поговорим!

—

О чем нам с тобой говорить? Поговорим дома… Отдай ребятам нож — выйду!

—

Если ты не выйдешь, я себя зарежу…

Потом послышались крики и Лера поняла: что-то произошло. Распахнула дверь и перед ней предстала картина: Тельман, из руки которого сочилась кровь, и стена, еще совсем недавно будучи белоснежной, с красными разводами на ней. Белоснежной рубаха Тельмана тоже уже была в прошлом.

У Тельмана нехорошо горели глаза. Парень пытался перевязать сочившийся кровью глубокий порез, но герой происшествия отказывался, размахивал раненной рукой, и красный цвет продолжал покрывать стены коридора, пол, мебель…

—

Мы только ремонт сделали, — медленно произнесла ошарашенная хозяйка.

«Вот стыд, — подумала Лера. — И зачем я согласилась пойти с ним? Ведь не хотела…»

—

Пойдем поговорим, — настаивал Тельман. Рука его уже была перевязана, но кровь успела пропитать бинт.

—

Лера, родная…, — начал он, когда они удалились в комнату. — Давай присядем. Мне надо очень много тебе сказать… Я знаю, ты думаешь, что я взял эти деньги… Но я клянусь своими детьми, я не копейки не взял. Ты, наверное, думаешь, что я неудачник, но это не так. И я это тебе докажу!

—

Тельман, не надо ничего доказывать, я тебя прошу. Давай просто соберемся и уйдем домой. Мне так неудобно за весь этот спектакль перед ребятами…

—

Лера, я тебя очень люблю…

, — прервал ее Тельман. Глаза его наполнились слезами. — Ты даже не представляешь, как…

—

Я тебя тоже люблю, — ответила Лера. Ей хотелось побыстрей прекратить эти пьяные излияния в чужой квартире и оказаться дома. Тельман, не смотря на слезы, производил сейчас впечатление непредсказуемого человека.

—

Нет, ты