Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

– Да, он повернул вдоль берега…

– Та дорога куда ведет?

– Ну, к церкви и кладбищу…

Тельрамунд, что помалкивал, слушая их разговоры, громыхнул тяжелым голосом:

– Нам стоит вооружиться и выехать ему навстречу. Я не знаю, что он задумал… но это мне совсем не нравится.

– Поспешим, – согласился барон, и они все заторопились вниз.

Глава 11

Лоенгрин пронесся на могучем белом коне мимо замка по широкой дуге, быстро хватая взглядом все рвы, валы, барбаканы, бревна на стенах и корзины с камнями, что посыплются вниз от малейшего толчка, высоту башен и ямы-ловушки по дороге к ним.

На воротах между зубцами прибавилось голов в блестящих шлемах, но он решил, что сейчас рисковать глупо, вот-вот прибудет его отряд, и пустил коня по широкой дороге параллельно реке, внимательно рассматривал крестьян, двух остановил и расспросил, что за налоги, каков здесь суд, сильно ли притесняет граф народ.

Перигейл настойчиво советовал побывать у церкви, что в полумиле от моста, который соединяет землю виконта Фофшнейдера и графа Тельрамунда, это даже важнее, чтобы увидеть Тельрамунда и сурово напомнить ему, кто в Брабанте хозяин.

Отряд свой заметил, скачущий навстречу, еще издали. Они придержали коней у церкви, где на открытом месте собрался народ, а священник, взобравшись на телегу, что-то проповедовал, яростно размахивая руками и вздымая над головой Библию.

Лоенгрин подъехал, удивляясь, что рыцари внимательно слушают, а не помчались ему навстречу. Нил оглянулся, торопливо приблизился и шепнул потрясенным голосом:

– Что он говорит? Что он говорит?

– Да что случилось? – спросил Лоенгрин. – Что за особая церковь?

– Вы послушайте, – сказал Нил тихо, – ох, не зря мы прибыли…

Священник к ним спиной, не видит, но крестьяне начали бросать на них опасливые взгляды. Священник, войдя в раж, никого не замечал, вскидывал к небу костлявые руки и потрясал ими, словно стараясь раскачать небосвод и обрушить на землю.

– Господь не зря создал самый совершенный мир, чтобы мы жили счастливо и благоденствовали!.. И мы так и жили, пока не прибыл человек… да и человек ли он? Скажите мне, если человек скрывает свое происхождение, то не посланник ли он дьявола?.. Ладно, я даже допускаю, что человеку с темной репутацией позволительно пахать землю, ловить зверей или держать стремя господину, если тот в снисходительности своей допустит до таких высоких обязанностей… но – поставить такого человека во главе герцогства?

Нил прошептал:

– Вот об этом, выходит, и предупреждал Перигейл!

Лоенгрин ощутил, как вся кровь отхлынула от лица. Сейчас он выглядит, как мертвец, сам понимал, потому с зубовным скрипом взял себя в руки и заставил оставаться на месте, хотя душа его уже ринулась к проклятому попу, ухватила за горло и сжала так, что глаза мерзавца вылезли на лоб, как у рака.

– И еще понятно, – сказал тихо Нил, – почему Перигейл не настоял, чтобы обязательно собрали большой отряд. Здесь целая армия не поможет…

– Мерзавец, – ответил Лоенгрин сдавленным голосом.

– Повесить? – спросил Нил услужливо. – Вон дерево с хорошими ветками… По три таких попа можно на каждой!

– У тебя ж веревки нет.

– Крестьяне бегом принесут! Это ж радость какая, когда попа вешают!

Лоенгрин стискивал в кулаках повод так, что из него начала выступать вода.

– Вешать будем, – прошептал он люто. – Но не сейчас, не сразу. А то скажут, что я убоялся правды.

Крестьяне оглядывались, отпрыгивали в стороны, а он прямо на коне подъехал к телеге. Священник пару раз зыркнул на него с явной тревогой на лице, но лишь возвысил голос, ибо никто не смеет поднимать руку на служителя Господа, даже разбойники в темном лесу стараются не трогать, ибо гореть им тогда вечно в геенне огненной…

Лоенгрин придержал коня, прямо с седла соскочил на телегу. Священник начал запинаться, Лоенгрин вскинул руку и крикнул сильным голосом:

– Я и есть тот самый Лоенгрин, о котором сейчас говорил этот человек, назвавший себя священником!

Люди смотрели на него зло и настороженно, один из передних рядов крикнул с вызовом:

– Это наш священник!.. Он в нашей церкви уже десять лет!

– Это не лжесвященник, – крикнул второй крестьянин. – Мы его знаем!

Народ начал волноваться, выкрикивать громче и громче, придвинулись к телеге вплотную, готовые то ли опрокинуть, то ли спихнуть рыцаря вниз и растерзать его, сорвав блестящие пластины панциря.

Лоенгрин прокричал во весь голос:

– А теперь послушайте!.. Я – паладин, что значит – воин Церкви!.. И я тоже знаю Священное Писание. Я сейчас напомню вам одну истину, о которой вы в делах и заботах забыли…

Шум начал утихать, сразу несколько голосов потребовали, чтобы все заткнулись и послушали, стереть это исчадие дьявола в порошок они успеют в любой момент.

Лоенгрин крикнул:

– Господь сотворил Адама и Еву из глины и велел плодиться и размножаться. Когда Адам пахал, а Ева пряла – кто был господином? Господь велел всем нам судить любого человека по делам его, а не по знатности его далеких предков!.. Перед Господом все равны, эту истину любой священник должен повторять и повторять всюду и всем, только тогда мы построим Царство Небесное на земле, когда все станем равны, когда человека будем чтить за его труд, за его поведение, а не за подвиги его далеких предков!

В толпе молчали, наконец кто-то выкрикнул:

– Правильно!

Лоенгрин еще больше повысил голос:

– И всякий, кто говорит, что люди неравны, что одни выше других только потому, что их прапрадеды что-то сделали достойное, – либо врут, защищая свои привилегии, либо посланы самым дьяволом, чтобы смутить умы человеческие!

Священник отпрыгнул на другой конец телеги, выставил перед собой крест и крикнул срывающимся голосом:

– Я – священник!

– Ты продал душу дьяволу, – отрезал Лоенгрин и сказал громко для народа: – Дьявол покупает и священников, ибо они тоже просто люди, ряса не защищает от соблазнов. Если сейчас войти в его дом, вы увидите, что живет он намного богаче вас и… хотя сейчас пост, но увидите на его столе жареную свинину…

Толпа закричала в негодовании, часть сразу же отшатнулись в сторону, там завопили, что сейчас же пойдут и проверят все, священник побелел, прижал к груди Библию и начал кричать, что он готов поклясться на ней, что он ведет жизнь праведную, но кто-то прокричал яростно:

– А твои бастарды от Миринды и дочки Пелигрия?.. Где твоя клятва безбрачия?

Лоенгрин взмахом руки подозвал Нила.

– Этого вот, продавшего душу дьяволу, взять и повесить. Можно на том дереве, что ты предлагал.

Нил воспламененно вскрикнул:

– Нужно было сразу!

– Нет, – ответил Лоенгрин, – нельзя.

Священник торопливо соскочил с телеги и попытался скрыться, но толпа есть толпа, ее настроение изменчиво, его ухватили за руки и плечи, толкнули в руки Нила.

Оруженосцу помогли другие воины, священника потащили к дереву, быстро перекинули через толстую ветку веревку с петлей на конце.

Лоенгрин прокричал, обращаясь к толпе:

– Помните, когда вас призовет Господь, он не будет интересоваться вашим происхождением! Он спросит, как вы жили! И вообще хорошие ли вы люди?

Священник орал, вырвался и грозил небесными карами, его подтащили поближе к дереву и надели петлю на шею.

Со стороны замка раздался частый грохот копыт, на вытоптанное место выметнулась большая группа всадников в доспехах, во главе Тельрамунд, тоже весь в железе, только забрало поднято.

Все увидели его взбешенное лицо.

– Что здесь происходит? – прогремел его голос, подобный грому. – Кто смеет здесь распоряжаться?

Все повернули головы в сторону Лоенгрина. Он чувствовал, как сильнее начинает стучать сердце, а горячая кровь ударила в голову.

– Вы меня не узнали? – проговорил он сквозь зубы. – Или вы меня подзабыли, граф?

Тельрамунд натянул повод, удерживая коня, его рыцари остановились за ним тесной группой, у всех на лицах готовность ринуться на чужаков и смять их, как траву.

– Что здесь происходит? – потребовал Тельрамунд командным голосом прирожденного вожака.

Лоенгрин отрезал:

– Это я спрашиваю, что здесь происходит в ваших владениях?

Тельрамунд, багровый от гнева, прорычал:

– Вы собираетесь повесить моего человека!

– Так это ваш человек? – перепросил Лоенгрин громко, чтоб услышали все на площади. – А я думал, это священник!

Тельрамунд повысил голос:

– Это мой священник!

– Любой священник, – отрезал Лоенгрин, – человек церкви и лордам не подчинен… Сэр Шатерхэнд, ваши арбалетчики готовы?

– Да, – вскрикнул Шатерхэнд срывающимся от напряжения голосом, – ваша светлость! Только прикажите!

– Приказываю, – ответил Лоенгрин. – Взять на прицел графа Тельрамунда. И убейте его за мятеж, если он сейчас же не сойдет на землю и не преклонит колено!

На площади наступила мертвая тишина. Тельрамунд открыл рот для свирепого рыка, но бросил взгляд на своих верных рыцарей. Они пойдут за ним всюду, но сейчас на их лицах ясно читается, что он нарушает рыцарский кодекс поведения, никто не смеет отказываться приветствовать сюзерена, разве что при мятеже.