Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

Лоенгрин спустился в холл, из нижнего зала доносятся суровые мужские голоса, там Тельрамунд с его людьми, но он прошел мимо, толкнул дверь и вышел во двор.

Служанка Алели попалась навстречу с корзиной чистого белья, на молодого герцога взглянула с ужасом, что-то поняв женским сердцем, вскрикнула отчаянным голосом:

– Моя госпожа любит вас, сэр Лоенгрин!

– Но сына короля любила бы больше, – ответил он горько. – Или хотя бы сына герцога.

– Вы не вернетесь?

– Как легко побеждать огров и драконов, – произнес он с грустью, – управляться с волчьими стаями, и как трудно ладить с людьми…

Вдали на водной глади Шельды показалась серебристая лодка, влекомая огромным лебедем. Наклонившись вперед, он загребает обеими лапами воду с такой мощью, что ладья буквально летит за ним к берегу.

Лоенгрин прошел под аркой ворот замка и медленно пошел к берегу. Лицо его было скорбно, в глазах стояла печаль.

Из ворот поспешно выходили следом испуганные и взволнованные гости, устремлялись за ним, но непонятная робость охватывала всех, и они останавливались, образуя широкий полукруг.

Тельрамунд вышел вместе со своими рыцарями, но затем к нему подошла Ортруда и встала рядом.

Лоенгрин обернулся, все увидели в его синих глазах настолько глубокую печаль, что среди собравшихся послышался плач.

– Мое имя, – произнес он негромко, но с такой силой, что услышали все, – Лоенгрин. Я сын доблестного короля Парцифаля, в молодости он был самым великим рыцарем короля Артура! Многие уходили на поиски Святого Грааля, но только мой отец нашел и теперь вместе с другими паладинами хранит In fernen Land, innahbar euren Schritten – в далеком горном королевстве, куда пути скрыты. Для нас все люди – братья, и никого нет выше или ниже по происхождению… Я, принц Лоенгрин, был мужем Эльзы до тех пор, пока ей мое происхождение не стало важнее того, кто я есть и какой я есть…

Ортруда крикнула с торжеством:

– У нее не было любви и понимания! Обожание – не любовь!..

Лебедь подплыл к берегу, лодка с разгону проскрипела днищем по песку и застыла. Оттуда поднялся заспанный мальчик лет семи, потер кулаками глазами и удивленно оглянулся.

Лоенгрин вошел в воду по колени, взял его под мышки, вынес на берег.

– Это Готфрид, – сказал он громко и внятно, – младший сын герцога Готвальда. Я просил братьев-паладинов разыскать его, какие бы силы ни умыкнули… Я знаю, кто его похитил и зачем, но… прощайте все! К сожалению, я приходил напрасно.

Он перешагнул через борт, лебедь тотчас же торопливо заработал лапами с красными растопыренными перепонками. Лодка начала быстро удаляться.

Со стороны замка долетел отчаянный крик. С каменного ограждения высокой башни женщина в белом платье и с развевающимися золотыми волосами сделала шаг вперед, раскинула руки.

На миг всем почудилось, что вот сейчас взлетит и помчится за сверкающим рыцарем, настолько легка и трепетна ее фигура. Широкие рукава платья распахнулись, как лебединые крылья, но в следующее мгновение она стремительно понеслась навстречу каменным плитам двора.

Женщины с плачем отворачивались и прятали глаза у мужчин на груди, рыцари угрюмо сжимали кулаки, только Ортруда торжествующе расхохоталась.

Тельрамунд с трудом оторвал взгляд от башни замка. Никто не сдвинулся с места, а он, тяжело шагая, подошел к мальчику. Тот вскинул голову и с вопросом в глазах посмотрел на великана. Тельрамунд опустил огромную ладонь на его пушистые светлые волосы, но сам уже смотрел вслед быстро исчезающей вдали золотой ладье.

– Может, и рано приходил, – прорычал он, и голос его был подобен грому, – но все-таки… все-таки не зря.

Никто не шевелился, а он преклонил перед мальчиком колено и сказал тем же страшным голосом:

– Перед всем рыцарством Брабанта заявляю… герцогство принадлежит сыну Готвальда, вот этому малолетнему Готфриду! И приношу ему клятву верности.

Ортруда вскрикнула в ужасе:

– Что ты говоришь, опомнись!

Он рыкнул злобно:

– Молчи, женщина, или пожалеешь!.. Я сам прослежу, чтобы права Готфрида не нарушались. Воспитать его сумеет Перигейл, а я буду ему таким же щитом, как его отцу, герцогу Готвальду. Мои дети будут служить Готфриду, как я служил его отцу. Порукой мой длинный меч и моя подпорченная, но все еще живая честь.