Наступает мезозой - Андрей Столяров

Вовчик было посмотрел на нее, как на дохлого таракана, но Мормышка, будучи пострадавшей, чувствовала неуязвимость своей позиции.

– Заканчиваем на сегодня, девочки, – сказала она.

Другие макухи, хоть жались, но видно было, что полностью с ней согласны.

– Нет, правда, Вовчик, ну – как работать?

– Еще сгоришь там…

– Он, девочки, я просто боюсь к себе заходить…

В конце концов Вовчик разрешил им закрыться. Подтянулся Кабан, и, вникнув в суть дела, одобрил это решение. Становилось понятным, что история заваривается надолго. Братки и припомнить уже не могли, когда на них так по наглому в последний раз наезжали. Ведь даже котляковские отморозки начали соблюдать некоторые понятия. А уж с кромешниками там или бубырями вообще наладились вполне культурные отношения. Главное тут было придерживаться некоторых общечеловеческих идеалов. Убивать, например, не сразу, а сначала попытаться договориться. Поискать компромисс, исходить при любой разборке из принципов гуманизма. А не то, чтоб вот так – взять и сделать из двух работающих ларьков две пепельницы. Браткам требовалось понять, как в этой ситуации жить дальше. Мнения, как и следовало ожидать, были высказаны самые разные. Забилла, приняв традиционный стакан, бурчал, что давно уже надо было, в натуре, застолбить это место. Поставили бы с самого начала на «губу» пару точек, и – все, не было бы теперь у них никаких проблем. Кабан, покопавшись в памяти, вспомнил, что ларьки на этом месте, вроде бы, уже ставили. Ничего хорошего из этого, вроде бы, не получилось. И отрезочек, вроде бы, бойкий, а черт его знает, проскакивает почему-то народ мимо. В общем, постояли, вроде бы, месяц-другой, и тем кончилось.

– Тогда, может, и хрен с ними? – резонно сказал Зиппер.

Кабан объяснил ему, что хрен-то хрен, но хрен этот придется грызть хочешь не хочешь. Они покусились на самое дорогое, что у нас есть: на суверенитет. Сегодня «губу» отдадим, а завтра нас вообще отсюда погонят. Уважать больше не будут, если отступимся.

– Нет, разбираться с этим делом придется, – твердым голосом заключил он.

На это Вовчик заметил, что только не надо, блин, выходить за рамки правового пространства. Конституция у нас, елы-палы, или бубок собачий?

– За что мы каждый месяц отстегиваем Алихану? – спросил он.

Однако Кабан объяснил, что у Алихана сейчас свои заморочки. На него наседают сибиряки, которые требуют нового передела района. Не устраивает их, блин, значит, выделенная территория. Алихану пока не до нас, придется обходиться своими силами. Ну и что, обойдемся, братки, не в первый раз на нас наезжают. И в конце концов, блин, мы тоже – не пальцем сделанные.

– Правильно, – наливая себе второй стакан, согласился Забилла. – Какое-такое пространство? – сказал он, накалывая огурчик на вилку. – Нас, значит, мудыкать будут, а мы, значит, в пространстве? Никакого пространства – вломить фуфлыжникам, чтоб сопли из ушей вылезли. Натянуть им глаз, значит, на это самое. Отбебехать так, чтоб, значит, штифты у них раскатились по всему городу.

Он принял стакан и замолчал, надув сизоватые щеки.

Малек, вклинившись в паузу, доложил, что на «губе» работают какие-то новенькие. Откуда они появились, блин, никому неизвестно. Кличут – суханы; и главный у них, значит, тоже какой-то Сухан. Нехорошие, блин, про него ходят слухи.

– Какие, блин, нехорошие? – тут же спросил вновь задышавший Забилла.

– Ну не знаю, а только говорят, что лучше с ними не связываться. Этого, значит, Сухана, в натуре, никто толком не видел. А кто видел, тот, говорят, уже ничего не расскажет.

– Ну и что?

– Не скажи, ильичевцев-то этих, они только так, значит, сделали…

– Ильичевцы? Па-думаешь!…

– Нет, ильичевцы были люди серьезные.

В общем, позиции выявились диаметрально противоположные. Приняли ещё по стакану, но ситуация от этого как-то не прояснилась. Большинство склонялось, скорее, к мирным переговорам.

– Гуманисты мы или где? – сказал по этому поводу Вовчик.

Согласились, что в основном они, разумеется, гуманисты. Возражал лишь Забилла, требовавший не отдавать врагу Дарданеллы. Впрочем даже Забилла через некоторое время заколебался. Но тут с грохотом, точно вязанка дров, ввалился в дежурку совершенно растрепанный Зема, у которого, как все сразу заметили, расплывался под глазом здоровенный фингал, и надсадным голосом сообщил, что суханы разбили ларек на Машиностроительной.

– Жуть, что было, – продолжил он, беря стакан, сразу же поднесенной ему Маракошей. – Шесть каких-то зверюг – с прутами, с палками, значит, все в кожаных куртках. Я было к ним сунулся, блин, вот, – он показал на фингал.

Это неожиданное известие решило исход дискуссии. Кабан тут же встал и сурово посмотрел на присутствующих. Братки подтянулись. Забилла снял руку с плечей млеющей Гетки. Вовчик смял сигарету. Во все помещение вздулась тревожная тишина. Только Зема, ещё не пришедший в себя, громко выдохнул и вытер кулаком мягкие губы.

Кабан подождал, пока до него доедет. А потом раздул ноздри и шевельнул валиками голых бровей.

Лоб его собрался в жирные складки.

– Пошли, – коротко приказал он.

С этого дня война началась по всем правилам. Тем же вечером братки скрытно, обходными путями переправившись поодиночке на вражескую территорию, разгромили четыре торговых точки суханов – там, где Энергетиков возле сквера пересекается с улицей Ленинского Комсомола. Причем, они не просто побили стекла в ларьках и низвергли наземь полки с товаром, но одновременно повыдергали все кабели, чтобы восстанавливать это место было труднее. А макухам, которые, сгрудившись в стороне, молча наблюдали за акцией, посоветовали это запомнить и подыскать себе другое занятие.

– Отдраим прямо на тротуаре, – яростно вращая зрачками, пообещал Забилла. – Сдерем все шмотки и погоним по проспекту, как куриц…

Он в такие минуты походил на припадочного.

Макухи дрожали и ломкими голосами клялись, что их ноги здесь больше не будет.

– Да провалитесь вы все, – сказала одна, которая выглядела пострашнее.

Наверное, чувствовала, что уж ее-то никто драить не станет.

В ответ суханы сожгли ларек, стоящий на отшибе за трамвайными остановками, вырубили на полдня гастроном, раскурочив рубильники и щиты в трансформаторной будке, провели ту же самую операцию с цветочными павильонами и затем, воспользовавшись, что все силы братков были временно стянуты к этим горячим точкам, молниеносным рейдом опрокинули и разогнали ряды лоточников у метро. А когда в отмщение на такую ничем не спровоцированную агрессию братки высадили витрину в кафе возле того же скверика, суханы, видимо, к тому времени почуявшие свою безнаказанность, закидали дымовыми шашками магазин строительных материалов. Кроме того они, наверное, чем-то пригрозили менялам, потому что известная всем точка возле сберкассы внезапно очистилась. Целые сутки там не было ни единого человека. А затем весь тихий чейндж сместился на территорию, контролируемую Двойняшками.