Предпоследняя правда - Филип Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лантано ответил:
— Ну, поскольку машина излучала альфа-волны…
— Которые может заполучить любой янсмен в любом из трех главных компьютеров, — негромко заметил Фоут, так, что эти слова не достигли слуха Джозефа Адамса, заглушенные лязганьем его свиты. — Лантано тоже, давайте смотреть правде в таза. Смерть Линдблома — ваших рук дело? Просто мне хотелось бы знать, прежде чем мы ввяжемся во все это.
— А разве это важно? В самом деле, какая вам разница?
Фоут ответил:
— Разница есть. Но я все равно не отступлюсь, — Из-за опасности, таящейся в отказе от их плана, из-за угрозы их жизням. На этом заключительном этапе моральные проблемы большого значения уже не имели. Особенно с того момента, как он установил видеокамеру. Если кто и стал жертвой его профессиональной изощренности, так это…
— Хорошо, это я запрограммировал машину, — через некоторое время признался Лантано.
— Но почему? Что такого сделал Линдблом?
— Ничего. Более того, я был у него в большом долгу, поскольку именно через него заполучил машину времени; без него меня бы здесь не было. А до него я… — Едва заметное колебание в голосе. — … Я убил Хига.
— И зачем?
— Хига я прикончил, чтобы остановить специальный проект, равнодушно пояснил Лантано. — Чтобы спасти Рансибла. Чтобы специальный проект провалился. Так оно и вышло.
— Но при чем тут Линдблом? Ладно, причины убийства Хига еще можно понять, но… — Он недоуменно развел руками.
Лантано ответил:
— Для этого самого. Чтобы под подозрение попал Броуз. Чтобы убедить Адамса, что его лучшего друга, насколько я понимаю, его единственного друга, который когда-либо был у Адамса, убил Броуз. Правда, я рассчитывал, что машине удастся уйти. Никогда не считал жестянок Линдблома столь эффективными, обученными действовать настолько быстро. Очевидно, Линдблом подозревал неладное, а может, тому были и другие причины.
— И каких же результатов вы добились этой смертью?
— Она заставила Адамса действовать. Броуз опаслив, Броуз без всяких на то разумных, основательных причин не доверяет мне и избегает меня. Броуз никогда не приближался ко мне на расстояние выстрела, и никогда бы этого не сделал. Я не мог достать его в одиночку, без помощи Адамса. Поверьте, я заглядывал в будущее и знаю точно: Броуз либо умрет завтра утром во время визита в офис Адамса — это одно из немногих мест, куда он наведывался без опаски, — или останется в живых и — хотите верьте, хотите — нет, — останется на своем месте еще двадцать лет.
— В таком случае, — сказал Фоут, — вы поступили правильно. — Конечно, если это было правдой. Но никакой возможности проверить слова Лантано у него не было. Двадцать лет. Тогда Броузу было бы сто два года. Просто кошмар, подумал Фоут. А ведь мы все еще пребываем в нем и нам все еще только предстоит проснуться.
— Чего Адамс не знает, — сказал Лантано, — и никогда не узнает, так это один позорный факт, которому просто не должно было быть места. Линдблом накануне своей смерти мучительно размышлял, принять или не принимать одно решение. И наконец принял его: он окончательно собрался сообщить Броузу о моральных колебаниях Адамса в отношении специального проекта. Он знал, что Адамс уже на грани передачи Рансиблу информации, достаточной для того, чтобы не дать Рансиблу попасться на крючок. На основании полученной от Адамса информации Рансибл тут же обнародовал бы свои находки. Да, он потерял бы свои земли в Юте, но имел бы возможность и дальше заниматься своим делом. Сохранил бы политическую свободу. Вообще, честно говоря, Линдблом до конца был предан лишь Агентству. Броузу. А вовсе не своему другу. Я понимал это, Фоут, уж поверьте. На следующий день Линдблом нашел бы способ связаться — а он отлично знал, как именно, — с Броузом, сидящим в своей «Крепости» в Женеве, и Адамс сам этого боялся: он знал, что его, Адамса, жизнь в руках Линдблома. И все из-за необычных для янсмена адамсовских щепетильности и высоких побуждений. Из-за того, что он понимал, насколько нечистоплотен этот специальный проект от начала и до конца. — Он замолчал и несколько мгновений следил за тем, как страшно перегруженный необычной свитой флаппер Адамса наконец сумел оторваться от земли и исчез в ночном небе.
Фоут заметил:
— Будь я на вашем месте, я бы этого не сделал. Не стал бы убивать Хига или Линдблома. Да и вообще никого. — На своем веку он и так навидался достаточно убийств.
— Тем не менее, — возразил Лантано, — вы согласны участвовать в нашем предприятии. В убийстве Броуза. Значит, даже вы, оказавшись в безвыходной ситуации, чувствуете — понимаете, — что остается прибегнуть только к крайней мере. Я прожил шестьсот лет, Фоут, и я точно знаю, когда необходимо и когда не следует прибегать к убийству.
Да. Подумал Фоут. Не сомневаюсь.
Интересно, но где же заканчивается эта цепочка? Будет ли Броуз последним? Никаких гарантий нет.
Интуиция подсказывала ему, что жертв будет гораздо больше. Подобный ход рассуждений, подобные методы решения проблем, стоило им зародиться, обретали собственную жизнь. Лантано — или Тэлботу Янси, как он скоро будет себя называть, причем явно не в первый раз, — для достижения своей цели потребовалось шесть столетий. Очевидно, за Броузом могут последовать Адамс, или Рансибл, и, как он с самого начала предполагал, он сам. В общем тот, чья смерть, по мнению Лантано, была «необходима».
Да, подумал Фоут, «необходимость» — любимое слово тех, кто рвется к власти. Хотя единственная необходимость была чисто внутренней, производным от желания любой ценой добиться своих целей. Броуз обладал этим качеством, обладал им Лантано, обладали им бесчисленные рядовые янсмены и будущие янсмены; сотни, если не тысячи пол-комов, сидящих в «термитниках» под землей, понял Фоут, правят, как самые настоящие тираны, благодаря своей связи с поверхностью, благодаря своему тайному знанию истинного положения вещей в мире.
Но этот человек стремился к своей цели на протяжении нескольких веков.
Так кто же тогда, спросил себя Фоут, идя следом за Лантано к стоящему неподалеку скоростному флапперу, представляет собой большую опасность? Шестисотлетний Лантано… Янси… Бегущее Красное Перо, или как там его звали в племени, который в преклонной стадии своего жизненного цикла станет тем, кто сейчас представляет собой всего лишь куклу, изготовленную по его образу и подобию, и намертво прикрепленную к дубовому столу — куклу, которая — и это определенно заставит содрогнуться большинство сотрудников Агентства, владельцев доменов — внезапно обретет способность двигаться и станет вполне реальной… это либо жизнь под игом дряхлеющего, маразматического монстра, окопавшегося в Женеве, думающего лишь о том, как сделать повыше и покрепче окружающие его стены. Как может нормальный, разумный человек сделать выбор, и при этом сохранить разум? Да, все верно, мы — проклятый народ, вынужден был признаться себе Фоут. Книга Бытия совершенно права, если мы вынуждены сделать выбор, если существует только два варианта, в обоих из которых мы становимся орудиями в руках либо одного, либо другого, пешками, которыми совершают свои ходы либо Лантано, либо Стэнтон Броуз, следуя собственной стратегии игры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});