Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

Читать онлайн От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 74
Перейти на страницу:

Камеры второго типа (агария) предназначались для прямых вассалов хатамото, удельных князей, чиновников (гокэнин) низших и средних рангов, обычных монахов. Здесь тоже лежали циновки, но простые — такими устилали в домах коридоры и подсобные помещения. Во втором отделении существовала и женская камера.

В третьем и четвертом, самых переполненных отделениях (тайро и никэнро), содержались соответственно рядовые горожане и бродяги. После того как в Эдо начали в массовом порядке приезжать на заработки крестьяне, для них по сословному признаку выделили в тюрьме специальные камеры.

Во втором и третьем отделениях тюремная администрация назначала старост, лично отвечавших за поддержание порядка. Сами заключенные также делились на ранги (их было около двадцати) и в соответствии с этими рангами питались и размещались. Разница в содержании была существенной. В любом тюремном сообществе существует иерархия. В средневековой японской тюрьме она возникла не стихийно, а под контролем администрации, и отражала реалии большого внетюремного мира.

Тюрьма

При поступлении в тюрьму новичков обыскивали. Металлические изделия, режущие и огнеопасные предметы, шелковую одежду, бумагу забирали на хранение. И деньги, конечно, Но без денег сидеть в тюрьме было плохо. Безденежный арестант был никому не интересен: закон законом, но за деньги от тюремщиков можно было получить небольшие послабления, которых иногда хватало, чтобы дожить до приговора. А он, хоть и редко, бывал оправдательным. Все об этом знали и старались пронести в тюрьму деньги любыми способами, пряча их в естественные полости тела или глотая. Для тюремщиков это тайной не было, но особенных препятствий заключенным не чинили: если у заключенного находили деньги, их изымали и хранили до вынесения приговора, и это никак не влияло на жизнь тюремного персонала. А если их удавалось пронести, то через некоторое время они оказывались у того же персонала. Закон разрешал арестантам покупать в тюрьме разную бытовую мелочь. Все предметы в одном экземпляре, и на общую сумму не более 200 мон. Можно было заказать даже бутылочку сакэ или пачку табака. Заказ писали на специальной деревянной дощечке и вручали тюремщику. Цена на все была стандартной — один мон, и сдачу тюремщик не давал. Это был его побочный заработок — нелегальный, но стабильный. Все деньги, которые удавалось пронести в камеры, хранились у старосты, такого же заключенного, но авторитетного и ответственного человека, пользовавшегося доверием администрации.

Тюремщики

Арестантов, определенных в агария, после обыска, составления описи и протокола связывали в сидячей позе и сажали в плетеную корзину с отверстием для головы. Затем тюремные носильщики из касты неприкасаемых несли их к новой жизни. Представители городских низов шли сами. С момента ареста и до помещения в камеру подозреваемых держали связанными. Вот как описывал это состояние Василий Головнин, несколько месяцев находившийся в Японии под арестом:

Кругом груди и около шеи вздеты были петли, локти почти сходились и кисти рук связаны были вместе; от них шла длинная веревка, за конец которой держал человек таким образом, что при малейшем покушении бежать, если б он дернул веревку, руки в локтях стали бы ломаться с ужасной болью, а петля около шеи совершенно бы ее затянула… Мы были связаны таким образом, что десятилетний мальчик мог безопасно вести всех нас.

В тюремной камере. Источник: НА

Жизнь в средневековой японской тюрьме не радовала. “Старожилы” первым делом выясняли, есть ли у новичка деньги, и, если их не было, его судьба могла быть печальной. Крестьян, люмпенов и бродяг сокамерники нередко сживали со свету только по этой причине: их избивали до полусмерти либо обливали тузлуком для засолки овощей из стоявшей тут же бочки и клали на сырой земляной пол, что вызывало сильнейшую простуду.

Из-за жестких тюремных нормативов в камерах было настолько тесно, что там не то что сидеть, даже стоять было трудно. В такие времена заключенные часто погибали: их убивали сокамерники для получения лишней площади и глотка воздуха. Бедолаг обычно душили. Тюремщики об этом знали и причинами внезапной смерти арестантов особенно не интересовались. Когда тюрьма оказывалась чересчур переполненной, умирало за ночь три-четыре человека, обычно из самых низов. Так же сидельцы расправлялись с личными врагами, например, с попавшими под следствие помощниками полицейских (окаппики), насолившими арестантам на воле.

Этапирование заключенных

Убийства совершались долгими темными вечерами, после пятичасовой поверки. На освещение для заключенных власти не тратились, а темнеет в Японии рано. Кормили арестантов дважды в день — в 8 часов утра и в 4 часа пополудни. Кормили неважно. Спать — как получится, подъем в 4 часа утра. Общее мытье заключенным устраивали один раз в 20 дней: наливали в большой чан горячую воду и запускали в него 5–6 человек одновременно. Стрижка — один раз в год, в июле. Это было большое событие, на котором присутствовали начальник тюрьмы и весь персонал. Во внутреннем дворе устраивали цирюльню, где заключенные стригли друг друга партиями по 30 человек. Обычно в главной тюрьме одновременно находилось 300–400 заключенных.

Транспортировка арестанта

В женском отделении, куда попадали в основном отравительницы, сословная иерархия не поддерживалась. Беременные также оказывались за решеткой, но на последнем этапе беременности в камере позволялось присутствовать родственнице заключенной или ее служанке. После родов ребенка оставляли с матерью до окончания кормления грудью, а после отдавали на волю. Если мать не доживала до освобождения, ребенка отдавали на воспитание неприкасаемым.

Казни и палачи

Преступников казнили во внутреннем дворе тюрьмы. Всего в столице было три площадки для казней — каждая примерно 50 на 100 метров. Сначала головы рубили тюремные полицейские (досин), но эта работа считалась нечистой, и они не упускали случая от нее уклониться. Город был переполнен безработными самураями, которые подрабатывали демонстрацией воинского искусства. Большой популярностью пользовалось, например, представление тамэсигири: на сцене устанавливали один толстый или несколько тонких бамбуковых стволов, и тренированный боец перерубал их одним красивым отточенным ударом. Считалось, что по силе и точности удара мечом таким специалистам нет равных, поэтому тюремщики часто нанимали ронинов в качестве палачей: какая им разница, что рубить? В конце XVII века эту работу чаще других стал выполнять Ямада Асаэмон Садатакэ (1657–1716), впоследствии основавший клан профессиональных палачей. В восьми поколениях, вплоть до реставрации Мэйдзи, его наследники вели семейное дело. Один из них, известный тем, что казнил более 6 тысяч человек, за собственный счет построил буддийский храм Тёкю для поминовения душ тех, кто прошел через его руки.

Как и другие самурайские кланы, Асаэмоны брали на воспитание приемных сыновей, которые также становились впоследствии палачами. Интересно, что, невзирая на репутацию профессии, среди учеников попадались даже сыновья воинской элиты — удельных князей и хатамото. Правда, всю грязную работу до и после казни выполняли тюремные неприкасаемые: они готовили и сопровождали осужденного в провозе по городу, завязывали ему глаза, держали за руки во время отсечения головы, мыли ее, убирали тело и так далее.

Асаэмоны жили очень неплохо и имели доходы, сопоставимые с доходами среднего удельного князя — по некоторым данным, 30–40 тысяч коку в год. Причем главным образом за счет побочных заработков. К Асаэмонам регулярно обращались знатные самураи с просьбой дать заключение о качестве изготовленных для них мечей. Действительно, кто оценит достоинства клинка лучше, чем практикующий палач? Со временем кланы стали поручать им не только оценку, но и закупку холодного оружия. И стоимость публичных выступлений Асаэмонов в жанре тамэсигири многократно возросла: все знали, что клан получил лицензию бакуфу на исполнение приговоров, а это означало высокое признание. Кроме того, преступников казнили не только в столице, но и в провинциях, а лицензированных, авторитетных профессионалов не хватало. Поэтому кланы почитали за честь пригласить специалиста, пользовавшегося доверием бакуфу, и высоко оплачивали работу.

Однако главная статья дохода Асаэмонов состояла в дарованном тем же указом праве полностью распоряжаться телами казненных. В эпоху Токугава, как уже говорилось, в дело шло буквально все, и ничего не пропадало даром. Сейчас в Японии издается множество книг, авторы которых хотят донести до читателя только одну, зато очень важную мысль: во времена Токугава люди относились к вещам и вообще к ресурсам гораздо рациональнее, чем их потомки, сдающие в утиль не очень старые и абсолютно исправные автомобили. Или расстающиеся с телевизорами, холодильниками и прочей домашней техникой только потому, что хотят купить новую модель. Одна из любимых тем современных японских авторов — утилизация в эпоху Токугава содержимого выгребных ям, даже по современным меркам доведенная до совершенства.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 74
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол торрент бесплатно.
Комментарии