Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

После того как валютный кризис неоднократно приводил к подрыву позиций фунта, а дефицит торгового баланса продолжал расти, правительство было вынуждено принять решительные меры. Министр финансов Дэнис Хили отменил запланированную поездку в Азию, чтобы заручиться срочной помощью со стороны Международного валютного фонда (МВФ) — обычно к помощи такого рода прибегают страны-должники третьего мира. Резервный заем МВФ в размере 3,9 миллиарда долларов, предоставленный в результате Англии, исчерпал ее лимит прав заимствования в МВФ и явился уже четвертым гигантским кредитом, полученным Англией за границей меньше чем за год. Всего за четыре месяца до этого Англия запросила и получила 5,3 миллиарда долларов на международных рынках кредита. Теперь МВФ просил правительство Каллагана осуществить жесткие меры по наведению суровой экономии и сократить расходную часть следующего бюджета на 3–5 миллиардов долларов. Страна была на грани банкротства.

Положение лейбористской партии стало неустойчивым, но Каллаган укрепил свое пошатнувшееся правительство, заключив союз с либералами. Потерпев вновь неудачу, Тэтчер уложила вещи и пустилась в путь. Китай принял ее с почестями, обычно оказываемыми главам государств, прибывающим с официальным визитом, а в Соединенных Штатах американский президент Джимми Картер отменил введенное им же правило, оказав ей тем самым совершенно особое внимание. Дело в том, что Картер с присущим ему стремлением к методичности ввел недальновидное правило, что он станет встречаться только с главами правительств, наносящими официальный визит. А со всеми лидерами оппозиции будет встречаться его вице-президент Уолтер Мондейл. Два ведущих европейских руководителя — лидер французских социалистов Франсуа Миттеран и лидер немецких христианских демократов Гельмут Коль — искали встречи с Картером и получили отказ. Оба государственных деятеля, впоследствии возглавившие свои страны, отменили свою поездку в Соединенные Штаты.

Каллаган был лучшим иностранным другом Картера. Когда премьер-министр сшил костюм в тонкую полоску из ткани, каждая полоска которой была образована буковками JC — инициалами Картера, — он послал отрез этого материала на костюм президенту. Но Картер был решительным сторонником женского равноправия, и его прельщала перспектива встречи с лидером тори. И вот когда английский посол в Вашингтоне Питер Джей, кстати, зять Каллагана, стал уговаривать Картера встретиться с лидером оппозиции, президент нарушил свое собственное правило. Он пригласил Тэтчер в Овальный кабинет на получасовую беседу — и пожалел об этом.

Тыча в президента пальцем, она прочла Картеру лекцию о своих отношениях с профсоюзами и с ходу отвергла высказанное им твердое убеждение, что неотъемлемой частью внешней политики должна быть нравственность. Вздор, отрезала она. «Внешняя политика — это просто-напросто выражение национального своекорыстия». Картер вспыхнул. Впоследствии он говорил, какое впечатление произвела на него Тэтчер: «жесткая, чрезвычайно самоуверенная, упрямая и неспособная признать, что она чего-то не знает» {11}. Картер тоже не произвел на нее большого впечатления. Она нашла, что он «слащаво-сентиментальный» и «сырой», что на школьном жаргоне означало «бесхребетный». Теперь она понимает, сказала она, почему американцы называют Картера «тряпкой». И она с ними согласна {12}.

Поездка в США чрезвычайно укрепила ее уверенность в себе. Ей понравились толпы встречающих, американский энтузиазм и долгие, несмолкающие аплодисменты. Она ощутила приток адреналина в крови. «Вопрос не в том, победим ли мы, консерваторы, на выборах, — заявила она, выступая перед толпой в Нью Йорке, — а в том, как велико будет наше большинство». Слушатели орали, приветствуя ее агрессивность, и она сияла от радости.

Домой она вернулась с ощущением личного триумфа, но и у Каллагана дела пошли лучше. Премьер-министр и министр финансов Хили вынужденно перешли в фискальных вопросах на позиции правых и начали сокращать объем заимствования. Ограничения на рост заработной платы и доходы от эксплуатации нефтяных месторождений на дне Северного моря позволили уменьшить инфляцию с 30 процентов — уровня, характерного для Латинской Америки, — до более терпимых 13 процентов, что способствовало, впервые после трех кошмарных лет, новому притоку иностранного капитала. Тэтчер была убеждена в том, что Каллаган просто-напросто замазывает трудные экономические проблемы. Но она была слишком хорошим политиком, чтобы не понимать, что бить в набат, когда положение внешне улучшается, значило бы только вредить себе. Ей нужен был новый спорный вопрос.

В начале 1978 года она подняла вопрос, затрагивать который не было принято, — расовый. Большинство политиков старалось держаться от него подальше как от абсолютно проигрышного. До нее только правый диссидент член парламента Инок Пауэлл да стоящий на крайне расистских и фашистских позициях «Национальный фронт» осмеливались возбуждать страхи почти трех миллионов черных, индийцев и пакистанцев среди пятидесятичетырехмиллионного населения Англии. Страна гордится своей, как она сама считает, врожденной, инстинктивной расовой терпимостью. Ведь в конце концов, Британия в основном благожелательно правила своей империей и по сей день возглавляет многорасовое Содружество наций. В Англии никогда не существовало той узаконенной расовой дискриминации, которая насквозь пропитывала движение за гражданские права в Соединенных Штатах.

Тем не менее в Англии существовали — и существуют поныне — глубокие очаги расизма, и не в последнюю очередь в парламенте, который приветствовал в своих стенах первых черных парламентариев только в 1987 году. Лондонская полиция тоже славится своей расовой нетерпимостью. Элитарные гвардейские части, несущие охрану королевской семьи, оставались сегрегированными вплоть до 1988 года, когда расовый барьер сломал один молодой черный солдат, принятый по прямому распоряжению принца Чарлза.

Конец империи привел к изменению расового состава населения Англии. Гарольд Макмиллан энергично поощрял иммиграцию, чтобы удовлетворить потребность страны в неквалифицированной рабочей силе, и иммиграция из стран Содружества стремительно росла. За период с 1959 по 1961 год приток иммигрантов увеличился почти в семь раз, с 21 000 до примерно 137 000 человек. Вскоре после этого правительство ввело законодательные ограничения: въезд разрешался только тем, у кого кто-нибудь из родителей или дедушек с бабушками родился в Англии, иными словами, — белым.

В 1972 году, после того как Иди Амин изгнал из Уганды — страны, входящей в Содружество, — всех постоянно проживавших там выходцев из Азии, Хит провел закон, разрешавший въезд в Англию жителям Уганды независимо от их происхождения. К середине 70-х годов ежегодное число иммигрантов составляло около 45 000. Под сенью соборов возводились мечети; в некоторых ресторанах и пабах блюда, приправленные острой индийской приправой карри, вытеснили традиционные пироги с мясом и почками, и даже в самой отдаленной сельской глубинке можно было встретить женщин в сари и мужчин в тюрбанах.