Смертельный рай - Линкольн Чайлд

— Прошу вас, Кристофер, называйте меня Ричард. Я уже говорил вам.

— Нам нужно кое-что обсудить.

Сильвер кивнул.

— За последние несколько часов вся моя жизнь полетела к черту.

— Да, вы ужасно выглядите. В ванной у меня есть аптечка, может, принести вам?

Лэш лишь отмахнулся.

— Почему вы не удивлены?

Создатель «Эдема» молчал.

— Кто-то сфальсифицировал результаты моего медицинского обследования, добавил ложные сведения о моих юношеских сексуальных похождениях. Историю моей службы в ФБР изменили оскорбительным для моих погибших товарищей образом. Мне приписали множество преступлений, сфабриковали доказательства, связывающие меня со смертью как Уилнеров, так и Торпов: билеты на самолет, бронирование гостиниц, записи телефонных разговоров. Я знаю только одного человека, который мог это сделать, Ричард, — вас. Но Тара не верит в это. Я хочу услышать, что вы можете на это сказать.

— Если честно, Кристофер, — хоть мне и неприятно это говорить, — то, наверное, объясниться следует именно вам. Вы утверждаете, что я сфабриковал множество ложных сведений о вас. Каким же образом я сделал это?

— Такое средство есть. Благодаря Лизе вы имеете доступ к базам данных крупнейших телекоммуникационных, транспортных и гостиничных компаний, медицинских учреждений, банков. И у вас есть возможности — неограниченные возможности — изменять содержимое архивов.

Сильвер медленно кивнул.

— Пожалуй, это действительно так. Я мог бы это сделать, будь у меня достаточно времени — и воображения. Только вопрос — зачем?

— Чтобы скрыть личность настоящего убийцы.

— И это…

— Вы, Ричард.

Создатель «Эдема» на мгновение замолчал.

— Я, — наконец сказал он.

Лэш кивнул. Сильвер покачал головой.

— Эдвин сказал, чтобы я занял вас разговором, но это уже слишком. — Он посмотрел на Тару. — Мисс Стэплтон, вы в самом деле считаете, что я мог бы убить тех женщин? Каким образом? И по какой причине? Да и зачем мне потом было бы прилагать столько усилий, чтобы свалить вину на Кристофера, именно на него?

Сильвер говорил спокойно, рассудительно, с легкой обидой. Даже Лэш с трудом мог представить себе, что создатель «Эдема» совершил эти преступления. Но если он все-таки сделал это, для Лэша не оставалось никакой надежды.

— Это вы убийца, Кристофер, — сказал Сильвер, снова поворачиваясь к нему. — Не могу даже выразить словами, насколько горько мне это говорить. У меня редко с кем-то возникают дружеские отношения, но к вам я начал относиться как к другу. Тем временем вы готовы уничтожить все, что я создал. До сих пор не могу понять — почему?

Лэш снова шагнул вперед.

— Вы все равно ничего мне не сделаете, — поспешно сказал Сильвер. — Как я вижу, вы вывели из строя лифт, но Эдвин и его люди все равно будут здесь через несколько минут. Было бы лучше для всех, включая вас, если бы вы сдались.

— И позволил себя застрелить? Вы отдали именно такой приказ — стрелять на поражение?

При этих словах обида и удивление исчезли с лица создателя «Эдема».

Глядя на него и слушая его слова, Лэш понял, что может победить лишь одним оружием — своими знаниями. Если ему удастся измотать Сильвера, найти типичные для безумца расхождения в словах и поступках, возможно, появится шанс.

— Вы только что спрашивали меня, зачем вам было совершать те убийства, — продолжал Лэш. — Я надеялся, что вы окажетесь мужчиной и признаетесь сами. Впрочем, вы вынуждаете меня, чтобы я доказал это вам. Что означает необходимость проведения психологического анализа вашей личности.

Сильвер внимательно наблюдал за ним.

— Вы робкий одиночка, плохо чувствующий себя в обществе. Наверняка вам нелегко дается общение с противоположным полом. Возможно, вы считаете себя неуклюжим или непривлекательным. С другими людьми вы общаетесь с помощью электронной почты, видеотелефона или Мочли. О вашем детстве мало что известно; возможно, вы пытались скрыть правду о нем. Вы живете здесь как монах, наедине с собственным творением — которое, кстати, имеет женский голос и имя, — посвящая все свое время его совершенствованию. И разве не говорит о многом — весьма о многом, — что вы решили использовать дело своей жизни для соединения одиноких сердец?

Не услышав ответа, он продолжал:

— Конечно, робких людей предостаточно. Многие чувствуют себя неловко в обществе других. Поскольку вы совершили те убийства, ваша история наверняка намного сложнее. — Он немного помолчал, глядя на Сильвера. — Что вы можете сказать нам об аватаре-ноль? Так уж получается, что он идеально подходит к аватарам всех женщин из шести суперпар.

Сильвер не ответил, лишь внезапно побледнел.

— Ведь это ваш аватар? Образ вашей собственной личности, находящийся в системе со времен первоначальных тестов программного обеспечения «Эдема». Вы просто не удалили его, когда программа была полностью запущена. Вы тайно проверяли, насколько бы вы подходили настоящим кандидаткам. Искушение найти себе партнера оказалось слишком велико. Вы бы не выдержали, не имея возможности проверить это. Вот только с этим знанием вы тоже не могли жить.

Сильвер успел прийти в себя, и по его лицу невозможно было что-либо понять.

Лэш повернулся к Таре.

— С точки зрения психолога, я вижу тут две возможности. Первая — что мы имеем дело с обычным социопатом, безответственной и самовлюбленной личностью, лишенной всяческой морали. Такой был бы зачарован теми шестью женщинами, выбранными в качестве идеальных спутниц. Он одновременно желал бы их и боялся. И безумно ревновал бы к любому другому мужчине, который осмелился бы обладать ими. В литературе описано множество подобных случаев.

Он снова помолчал.

— Есть ли в этой гипотезе какие-либо пробелы? Да. Социопаты нечасто обладают столь выдающимся интеллектом. Кроме того, они редко испытывают угрызения совести из-за своих поступков. А мне кажется, что Ричард весьма переживает из-за них. По крайней мере, часть его личности.

Лэш вновь повернулся к создателю «Эдема».

— Я знаю правду о Торпах, об их повторном медицинском обследовании и завышенной дозе сколипана. А что вы сделали с Карен Уилнер?

Вопрос повис в воздухе. Наконец Сильвер откашлялся.

— Ничего. Я никого не убивал. — Голос его звучал теперь иначе, более хрипло и резко. — Мисс Стэплтон, вы сами видите, что утопающий цепляется за соломинку. Доктор Лэш готов говорить и делать что угодно, лишь бы спасти себя.

— Займемся тогда второй, более правдоподобной гипотезой, — сказал Лэш. — Ричард Сильвер страдает комплексом психических расстройств, обычно называемым раздвоением личности.

— Это миф, — фыркнул Сильвер. — Жвачка из кинофильмов.

— Хотел бы, чтобы это было так. Одна из моих пациенток как раз страдает подобным заболеванием. Его очень трудно вылечить. Обычно это результат тяжелого детства — сексуальных издевательств, физических или эмоциональных страданий. Например, у той женщины был агрессивный, злой отец. Для некоторых детей столь травмирующие переживания просто невыносимы. Дети еще слишком малы, чтобы понять, что это не их вина, особенно если мучения исходят от якобы любящих их родителей. В таких случаях дело может дойти до расщепления личности. Коротко говоря, они как бы создают других людей, которые страдают вместо них. — Он посмотрел на Сильвера. — Почему вы окружаете свое детство такой тайной? Почему вы лучше себя чувствуете рядом с компьютером, чем с другими людьми? Не было ли у вас агрессивного и злого отца?

— Оставьте в покое мою семью, — проговорил Сильвер.

Лэш впервые услышал в его голосе неподдельный гнев.

— Такие люди выглядят нормальными? — спросила Тара.

— Более чем. И обычно преуспевают в жизни.

— Они умны?

Лэш кивнул.

— Чрезвычайно.

— Не говорите мне, будто верите в это, — сказал Сильвер Таре.

— Подобные люди отдают себе отчет в том, что у них есть другие «я»? — снова спросила Тара.

— Обычно нет. Они замечают провалы во времени, когда понятия не имеют, что с ними происходило полдня. Цель лечения состоит в том, чтобы пациент примирил между собой все свои личности.

Откуда-то снизу донесся глухой удар — не слишком громкий, но пол лаборатории слегка содрогнулся. Все трое переглянулись.

Ситуация начала казаться Лэшу слегка сюрреалистичной. Он сидел тут, строя теории, в то время как в любой момент сюда могли ворваться вооруженные люди, готовые застрелить его. Но он почти закончил. Сказать оставалось немногое.

— В таких случаях обычно доминирует одна личность, — продолжал он. — Часто это нормальная, «хорошая» сторона. Другие же личности питают чувства, слишком опасные для доминирующей. — Он показал на Сильвера. — Так что внешне Ричард именно тот, кем кажется: выдающийся программист со склонностью к затворничеству. Человек, который — как он сам мне сказал — считает, что отвечает за своих клиентов точно так же, как и врач. Впрочем, боюсь, что существуют и другие Ричарды Сильверы, которых он не позволяет нам заметить. Тот Сильвер, для которого идеальная спутница была как угрозой, так и неодолимым искушением. И еще один, более опасный Ричард Сильвер, испытывающий смертельную ревность при мысли о том, что такой женщиной мог бы обладать другой мужчина.