Место отсчета - Николай Басов

– Нет, я с медициной не спорю, – поднял руки Рымолов. – Просто работы очень много. Ладно, начнем по порядку. Тамара, что у вас?

Теща даже вставать не стала, с места принялась докладывать:

– С продуктами питания проблем не будет. Никаких. Пожалуй, наоборот, появился некоторый перебор, урожай-то будем собирать для шестидесяти тысяч человек, а сеяли для восьмидесяти. Кроме того, Андрей Арсеньич, ваша тактика, так сказать, поощрения подсобного хозяйства привела к тому, что и с мясом мы… можно сказать, утратили статистику. Особенно по дешевым видам – куры, утки, частично свинина. Складывается впечатление, что у частников они по три раза в неделю плодятся.

– Это хорошо, – Рымолов блеснул глазами. – Хорошо, что мы утратили статистику. И с огородами, я полагаю, во время нашествия ничего не случилось. Значит, все эти свиньи с утками и впредь по три раза в неделю будут плодиться. Особенно у частника.

– Да, сейчас они все в частники перешли, – подал голос Кошеваров. – Даже председатели колхозов и то… Мне кажется, скоро у нас появятся зажиточные.

– Давайте оставим споры по классовым проблемам, – предложил Рымолов. – Я в тысяча первый раз говорю, пока у нас нет денежного эквивалента – ни кулаков, ни богатеев у нас не будет.

А что будет, спросил себя Ростик. Эх, был бы отец, он бы объяснил, как и что в действительности происходит. Во время зимовок они очень откровенно об этом разговаривают. И до многого додумались.

– Тогда у меня всё, – закончила Тамара Ависовна.

– Борис, давай.

– Опять, – начал Перегуда как директор обсерватории, – разгромлена биостанция. Я полагаю, пытаться воссоздать ее еще раз без серьезного, очень серьезного охранения не имеет смысла. Кто-нибудь ее снова развалит, потеряем людей, причем обученных, каких нам некем заменить…

– Погоди, – прервал его Рымолов. – Кто разрушил биостанцию? И почему у нее не было охраны? Мне докладывали, что охрана у нее отменная, не хуже, чем у нас тут, в Белом доме.

– Мы тут сидим, а они все там – на кладбище.

– Ладно, дальше, пожалуйста.

– Обсерватории здорово досталось, но в принципе все основные приборы целы, и мы уже приступили к регулярному наблюдению. Вот радиотелебашню они нам на прощанье свалили, шар смялся и треснул. Придется его чинить и снова ставить. А людей нет.

– Поставим. Не так уж много работы с этим шаром. Дальше.

– Библиотека, разумеется, уцелела. Кроме того, довожу до всеобщего сведения, что научно-техническая комиссия по изучению летающих лодок приступила к работе. Составляются чертежи, определяются принципы работы этих… механизмов.

– Получается? – с интересом спросил Рымолов.

– Не очень. Скорее всего воссоздать их мы долго еще не сможем. Зато кое-что уже сейчас можем починить, но это, извините, не моя проблема.

– Да, лодки… – протянул Рымолов, глядя в окно. – Кстати, почему так много названий этих… лодок? Кто их самолетами зовет, кто лодками, кто бочонками, кто летающими столами? Может, придумаем общее название?

– Люди сами придумают, – веско произнес Кошеваров.

– Пожалуй. Ну, и что у нас по лодкам?

Начал докладывать Поликарп Грузинов, который медленно, но верно становился мастером на все руки.

– Всего захвачено более шестидесяти лодок, не имеющих неустранимых повреждений, главным образом на стадионе. Больше десятка сейчас уже можно поднимать в воздух.

– Пробует кто-нибудь? – спросил Рымолов. – Есть у нас такие энтузиасты?

– Ким сейчас на аэродроме учится. Прямо не вылезает из машины, один сжег больше топлива, чем десяток других курсантов.

– Топливо, да, – проговорил опять про себя Рымолов и сделал заметку в одном из кучи разбросанных на столе блокнотов. – Топливо… Продолжай.

– Кроме того, мы собрали практически все осколки и детали корпусов. Частично их можно использовать. Вот только бы знать, как именно? Оружие…

– По оружию пока не будем.

Вот это да, Ростик даже выпрямился, чтобы получше рассмотреть лицо Рымолова. Он восстанавливает режим секретности? Как в былые годы. Чтобы какая-нибудь хитрость или открытие не уплыло… Скажем, не было похищено волосатыми бакумурами? А впрочем, неизвестно, что правильно, а что нет. Кто бы еще две недели назад сказал, что у нас возможно массовое предательство, а поди ж ты!

– Какие есть идеи, способные подтолкнуть освоение лодок?

Ростик набрал воздуху и произнес:

– Можно обратиться в Чужой город, к Ширам.

– Ты триффидов имеешь в виду? – переспросил Рымолов, хотя даже Ростику было ясно, что он просто думает, взвешивает предложение. – Нет, не будем пока их тревожить. Или более откровенно отнестись?.. Нет, пока не готов ответить.

Внезапно заговорила мама.

– Арсеньевич, может, я доложусь и пойду себе? Работы много, я даже…

– Таисия Васильевна, доложись, а потом иди себе, – он усмехнулся. Хотя юмор был совершенно начальственный.

– Докладываю – очень плохо с перевязкой. Разумеется, нет лекарств. Если в ближайшее время город не научится производить хотя бы основной набор медикаментов, я… – она развела руками.

– Понятно. Но я вот чего не понимаю, почему вы сами не можете взяться за дело? Ведь у вас есть и специалисты, и даже какая-никакая материальная база, аптеки в основном уцелели…

– Аптеки разграбили чуть не в первую очередь, – жестко сказала мама. – А что касается самостоятельности и самодеятельности… Это лекарства, во всем мире они должны быть сертифицированы. Если мы начнем пробовать, а потом кому-то станет хуже, а станет непременно, потому что тут Полдневье, и никто не знает, какой эффект окажет местный мак по сравнению с земными опиатами, то…

– Таисия, чего ты хочешь?

– Чтобы не было процессов над врачами, когда у нас пойдут неудачи.

– Ты думаешь, они непременно пойдут?

– Непременно.

– Как вы организационно хотите это делать?

– Путь известный. Создадим комиссию и определим приоритетные направления. Потом выясним возможности, найдем, уговорим людей и наметим сроки. Потом начнем изучать клинику применения новых препаратов.

– Я так тебе скажу, я понял лишь одну треть того, что ты сказала. Или мне кажется, что понял. Поэтому я не могу сказать тебе «нет». Создавайте комиссию. За ее действия будешь отвечать ты.

– Я людей лечу. А у нас есть такие, которые уже налечились по самые уши, только и мечтают, что пересесть в начальственное кресло.

– Что ты имеешь в виду? – Глаза Рымолова стали узкими, как у Кима, когда он смеялся.

– Я могу бегать по городу, могу диагностировать. А комиссия – работа не сахар, тут нужно сиднем сидеть. Предлагаю привлечь кого-нибудь из наших медицинских пенсионеров. Им это будет по плечу, и я останусь при деле.