Любовь дьявола - Джулия Лэндон

– Интересно, как ты собиралась получить свое приданое после того, как мы поженились? – спросил он тоном обвини­теля.

В отчаянии Абби попыталась найти доводы, доказываю­щие ее невиновность.

– Я уже говорила тебе, что вернусь в Америку, если ты этого хочешь, а деньги можешь оставить себе. Я всерьез собиралась уехать, освободить тебя! Как же я могла участвовать в этом заго­воре! Если бы не это дурацкое пари, я бы обязательно уехала!

– Но ты не уехала, – напомнил он ей.

Абби ахнула. Господи, он считает ее виновной во всей этой истории. Потрясенная, она шагнула к Майклу и протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но он отпрянул.

– Я люблю тебя, Майкл. Люблю больше жизни, – тихо прошептала Абби. У него на скулах заиграли желваки. – Я не смогла бы причинить тебе зло, неужели ты не понимаешь? Не­ужели веришь, будто все, что было между нами, – ложь? Ве­ришь, что я обманывала тебя в твоем доме… в твоей постели? –

Прошептала она.

– Я не знаю, чему верить, – процедил он сквозь зубы. – Майкл! – истерически крикнула Абби. – Пожалуйста, верь мне!

Но он не верил. А она вся дрожала от страха. Какая же она трусиха! Абби заставила себя поднять голову и взглянула на него. Ледяная пропасть пролегла между ними; смертельную бледность его лица она приняла за гнев.

Собрав остатки гордости, Абби выпрямилась.

– Я не стану умолять тебя, Майкл. Я никогда не вела с тобой нечестной игры, ни разу, клянусь могилой отца, я не лгу. Если, по-твоему, все, что было между нами, ложь, пусть будет так, – ровным голосом произнесла она. – Но я тебя люблю. Всегда любила и, спаси меня Бог всегда буду любить.

Майкл молчал, продолжая сверлить ее взглядом, и Абби не выдержала, опустила голову, У этого человека нет сердца. Это просто невыносимо. Она отвернулась от него и нетвердой походкой направилась к двери.

– Абби! – Хриплый голос выдавал его чувства. В ней вспыхнула надежда, и она снова повернулась к нему. – Ни при каких обстоятельствах ты не должна с ним встречаться.

Эти слова разбили ее сердце. Она повернулась и убежала к себе. Бросилась на кровать, и долго сдерживаемые слезы по­лились неудержимым потоком. Гэлен Керри в третий раз посмотрел на карманные часы, потом взглянул вверх, стараясь проникнуть взглядом сквозь туман, сгущавшийся вокруг доков. Он не видел приближавше­гося к нему человека и попятился, когда рядом с ним вспых­нул огонек сигары.

– Господи, Рутье, вы меня напугали, – пробормотал он, поправляя шейный платок.

Рутье, пропустив его слова мимо ушей, спросил:

– Чего вы ждете, черт побери?

– Я дал ему несколько дней на размышления, – ответил Гэлен.

Рутье швырнул на мостовую сигару и растоптал каблуком.

– Послушайте, Керри. С того самого момента, когда я нашел вас плачущим над рюмкой, я делал все, чтобы вы полу­чили по праву причитающееся вам наследство. Придумал этот план. Уладил дела со Стрейтом. Достал для вас эти чертовы дядюшкины вещи. Почему вдруг вы пошли на попятный!

– Я не пошел на попятный! – громко запротестовал Гэ­лен. – Нельзя действовать слишком поспешно, Рутье. Вы же знаете, что он подозревает меня. Надо дать ему время. Пусть придет к мысли, что Каррингтон его надул.

– Ну да. Вы дали ему время на размышления, а он уже весь Лондон перевернул вверх дном в поисках Стрейта. Подумайте, чем это может закончиться! Вы должны потребовать у него деньги!

– Потребовать? И вы полагаете, он мне отдаст их? Госпо­ди, Рутье, вам, как и всем, хорошо известно, что он не боится угроз и ни за что не уступит!

– Уступит. У вас есть документы, а судебный процесс гро­зит скандалом. Он не может себе позволить еще одного скан­дала и, насколько я понимаю, сделает все возможное, чтобы его драгоценная маленькая маркиза не стала предметом спле­тен всего высшего света, – небрежно произнес Рутье.

При упоминании Абби Гэлен выпрямился во весь свой шёстифутовый рост и гневно уставился на Рутье.

– Я больше не стану втягивать ее в эту историю, с нее и без того хватит! – сердито возразил он. Рутье злобно усмехнулся и подался вперед, так что его яйцо оказалось всего в каком-то дюйме от лица Гэлена.

– Тогда делайте то, что я вам говорю, Керри. Послушайте, капитан обошелся с вами несправедливо. Он обязан был вам оставить хоть что-нибудь. Как единственный родственник муж­ского пола, вы должны были стать наследником всего состоя­ния. Неужели вы трудились как раб на его корабле все эти годы, чтобы быть выброшенным, словно мусор? Не тратьте по­пусту время, идите и требуйте то, что по праву принадлежит вам. А потом утешите вашу хорошенькую кузину.

Гэлен ничего не ответил и посмотрел на Рутье с неприязнью и опаской. Но Рутье прав: Гэлен по справедливости должен по­лучить свою долю наследства Каррингтона. Он единственный наследник капитана по мужской линии, сын его двоюродного брата, к тому же верой и правдой служил Каррингтону несколько лет. Несмотря на частые ссоры между ними, он заслужил хотя бы часть наследства. Рутье помог ему это понять, когда прошлым летом они случайно познакомились в Кале. Но у него и в мыслях не было навредить Абби. Он любил ее, когда она была еще девочкой, и полюбил еще больше, уви­дев, какой она стала красавицей. Рутье ничего не стоило ее погубить, так как в его планы входило не только по­лучить долю наследства, которую Гэлен ему обещал. Он буквально источал яд при одном упоминании имени Дарфилда и вполне мог использовать Абби, чтобы уничтожить его.

– Если вам не по силам выполнить эту задачу, верните мне пять тысяч фунтов, которые вы мне должны, и разойдемся в разные стороны, – сказал Рутье, прервав его размышления.

Гэлен пришурился.

– У меня нет пяти тысяч фунтов, сэр, а вы это хорошо знаете.

Рутье криво усмехнулся:

– Тогда идите к Дарфилду.

Первое, что сделал Майкл, – это перенес свои вещи в самую дальнюю комнату, подальше от этих фиалковых глаз, преследовавших его днем и ночью. Он избегал встреч с Абби, отказался поговорить с ней, когда она попросила об этом, и засиживался допоздна, чтобы не столкнуться с ней в коридоре. Он много пил, но это не помогло ему понять, виновна она или невиновна. В течение трех дней Майкл ждал, без кониа прикладыва­ясь к бутылке. В то утро, когда Гэлен Керри наконец появил­ся, Майкл сидел в своем кабинете, развалившись в кресле, и смотрел на груду платьев, за которые заплатил целое состоя­ние, и бархатную коробочку с аметистовыми украшениями, по­даренными им Абби. Она вернула их вместе с короткой запиской, где говорилось, что они принадлежат ему. Но не платья и украшения повергли Майкла в уныние, а скрипка, лежащая рядом с ними. Она вернула ему инструмент, считая, что он тоже принадлежит Майклу. Но ведь скрипка была частью ее самой, невозможно представить себе Абби без скрипки. Как невозможно не чувствовать острых уколов вины и гнева при взгляде на этот футляр.