Созданы для любви - Моника Маккарти

Мария выдохнула так же шумно, и, посмотрев ей в лицо, Кеннет увидел, как приоткрылись ее губы, глаза заволок туман страсти, а щеки покрылись румянцем. Тут Кеннет вдруг подумал о том, что он никогда не обращал внимания на лицо женщины, с которой был. И еще он удивился тому, что всего лишь одним прикосновением мог пробудить у Марии страсть.

Внезапно он почувствовал, как в штанах стало тесно, а сердце гулко забилось. Ему очень хотелось, чтобы Мария обняла его и прижалась губами к его губам. Но еще больше ему хотелось спрятать лицо меж ее грудей и почувствовать единение с ней.

– Кое-что ты можешь для меня сделать, – проговорил Кеннет хриплым от страсти голосом, и жар в его взгляде не оставил у Марии сомнений.

– Ты хочешь, чтобы я заплатила тебе своим телом? – с деланным ужасом спросила она.

– Я?! – Кеннет изобразил удивление. – Нет, я сам хочу заплатить тебе телом, и давай начнем прямо сейчас.

Он потеребил ее сосок, затем принялся обводить его пальцем, все ближе приближаясь к восхитительному бугорку. Увы, это все, что он мог сделать, если только хотел оставить в целости сорочку. Груди Марии оказались невероятно мягкими – как зрелые фрукты.

Мария же с трудом удерживалась от стона. Она чувствовала, что с каждым мгновением возбуждается все сильнее. О Боже, что он делает с ней?! Она и представить себе не могла ничего подобного. Мария думала, что они, как прежде, быстро сойдутся в темноте, но эти медленные неторопливые ласки…

Она чувствовала, как ласки мужа будят у нее воспоминания и рождают самые противоречивые переживания. «Нет, не хочу переживать такое вновь», – сказала она себе. Значит, нужно было срочно открыть глаза и принять реальность. Реальность же состояла в том, что ее ждала страсть, а не нежность, ждала похоть, а не душевная близость. Но чем больше она узнавала своего нового мужа, тем труднее ей становилось противиться ему. И он уже не казался ей тем высокомерным красавцем, за которым всегда тянулся шлейф любовниц. За внешностью и повадками распутника Мария сумела разглядеть доброго и внимательного человека, который иногда бывал удивительно мил.

Если бы только он не смотрел на нее так, не прикасался бы!

– Тебе нравится? – неожиданно спросил Кеннет.

Марии хотелось сказать «нет», но вместо этого она со стоном пробормотала:

– Кеннет, пожалуйста…

Он вдруг прижался губами к ее набухшей груди, и Мария тотчас почувствовала, какой жар исходил от его губ – она чувствовала его даже сквозь сорочку и бархатную рубашку.

Мария громко вскрикнула, ощущая жар между ног. Похоже, что теперь Кеннет был вполне удовлетворен, поскольку прижался губами к ее губам с тихим рычанием.

Огромная, невероятно широкая грудь наклонилась над ней, и Мария инстинктивно положила ладони на плечи мужа, от которых тоже исходил жар. А кожа Кеннета была на удивление гладкой, что казалось невозможным при той каменной мускулатуре, которая находилась под ней.

Второй поцелуй Кеннета оказался еще более страстным, а его язык буквально прорвался между губ Марии, заражая ее дикой, чувственной энергией. Кеннет был уже предельно возбужден – Мария чувствовала это. И еще она ощущала, как настойчиво муж стаскивал с нее одежду.

Ах, это было именно то, о чем мечтала Мария. Торопливая и бешеная страсть наполняла их обоих, и она застонала, пытаясь ногами обхватить его бедра.

Но Кеннет не торопился. Вместо того чтобы сбросить с себя бриджи, а с Марии – ночную сорочку, все еще остававшуюся на ней, он вдруг отодвинулся.

– Не так быстро, – проговорил он. – У нас впереди вся ночь, и мы воспользуемся каждым ее мгновением.

Внезапно Кеннет увидел, как глаза жены расширились – словно она испытывала страх.

– Зачем это?.. – пробормотала она и тут же, заметив пристальный взгляд мужа, добавила: – У меня был трудный день, и я немного устала.

Устала?!

Всего минуту назад она стонала в его объятиях, а ее тело напоминало бочонок дымного пороха с зажженным фитилем.

Кеннет сжал губы, уже подозревая, в чем дело. Очевидно, у нее все еще оставалось желание покомандовать им, однако он не собирался сдавать свои позиции на супружеском ложе.

Скрыв раздражение, Кеннет с улыбкой сказал:

– Как ты захочешь, милая. Можно подождать, но можно и побыстрее.

– Неужели? – усмехнулась Мария.

– Да, именно так.

Со своей стороны Кеннет хотел лишь одного – чтобы Мария всегда желала его. Не говоря ни слова, он начал развязывать на ней поясок, но она тут же перехватила его руку.

– Что ты делаешь?

Он криво усмехнулся:

– Если ты останешься одетой, у нас ничего не получится.

Глаза Марии снова расширились вновь, и она запахнула на себе верхнюю рубаху.

– Мне так больше нравится, – заявила она.

Кеннет пожал плечами:

– Ладно, хорошо. Но имей в виду, дело пойдет быстрее, если ничего не будет мешать.

Мария с подозрением посмотрела на мужа, но затем, к его удивлению, села на кровати и принялась развязывать пояс. Стащив с себя длинную бархатную рубаху, она бросила ее на ближайший сундук.

Кеннет затаил дыхание, пораженный прекрасным телом под тонкой кисеей ночной сорочки. Груди Марии натягивали тонкую ткань, больше открывая, чем скрывая округлые формы; соски же стали размером с крупный жемчуг.

Почувствовав небывалое возбуждение, Кеннет отвел взгляд. С его губ чуть не сорвался громкий стон, когда он принялся развязывать тесемки на бриджах. Не без труда стащив их, он с облегчением вздохнул.

Мария уставилась на него в изумлении.

– Зачем ты?.. – пробормотала она.

– Я сплю голый, – проговорил Кеннет с улыбкой.

– Когда?

Он невольно рассмеялся.

– Каждую ночь. – С этими словами Кеннет отбросил в сторону бриджи.

Мария издала какой-то странный сдавленный звук, и Кеннет снова рассмеялся. В следующее мгновение он выпрямился во весь рост и предстал перед Марией совершенно обнаженный – как одна из тех греческих статуй, которые он когда-то видел на картинах. Что ж, если ей нравится его тело, то пусть насмотрится!

Посмотрев на Марию, Кеннет понял, что его идея возымела эффект. Мария пристально смотрела на него, словно пыталась разглядеть каждый дюйм его тела. Однако Мария оказалась более упрямой, чем он ожидал.

– Задуй свечи, а то, боюсь, я буду слишком смущена, – проговорила она.

Хитрая лисица! Он-то знал, что она нисколько не смущалась. Но едва он хотел возразить ей, как она продолжила:

– Если только ты сможешь в темноте…

Кеннет чуть не задохнулся от такой наглости. Вызов был налицо, и он, сжав зубы, отправился к канделябрам задувать свечи. Следующей была лампа на ночном столике.