Ген бесстрашия - Антон Антонов

Другим завсегдатаем этой дискотеки заделался офицер Долгополов, к которому вышибалы почтительно обращались по имени-отчеству — Юрий Иванович. Молчать-то он молчал, но даже молча втайне лелеял надежду рано или поздно доказать свою правоту.

Кончилось тем, что дискотека сменила имя, и на крыше, как раз там, откуда в памятную ночь спустились по тросам миламанские спецназовцы, появилась новая неоновая вывеска: «Гуманоид».

Дизайнеры попытались изобразить там же и самого гуманоида в натуральную величину, но поскольку они пользовались показаниями очевидцев, получилось у них плохо. Рекламный гуманоид походил скорее не на миламана в полном боевом облачении, а на гибрид зеленого человечка с терминатором.

Но главной достопримечательностью клуба стал не этот гуманоид, не Рита Караваева и не офицер Долгополов, а синий бомж, который прославился тем, что сдавал пришельцам бутылки и не получил ничего взамен. Теперь он, как главный пострадавший от инопланетных агрессоров, сшибал у входа деньги на опохмел, и ему давали, а иногда даже подносили хорошего пойла из бара.

В качестве благодарности бомж неизменно произносил одну и ту же фразу:

— Нас инопланетянами не запугаешь! Как пили, так и будем пить.

И менты, которые охраняли порядок в заведении, слыша эту фразу, согласно кивали головами:

— Это точно. Пока Колян на посту, нам никакие гуманоиды не страшны.

А тем временем лето терзало город нестерпимой жарой, и когда на несколько часов на землю опускалась ночь, и народ выходил из душного танцзала, чтобы глотнуть прохладного предрассветного воздуха, на небе правее квадратного Пегаса и ниже крестообразного Лебедя во всю мощь своей первой звездной величины сиял Альтаир — главная звезда созвездия Орла.

53

Наслушавшись от оруженосца Гьера рассказов о балах любви, морских купаниях и бесшабашных оргиях, которые учиняются при королевском дворе чуть ли не ежедневно, Евгений Оскарович Неустроев ожидал от столицы королевства чего-то весьма неприличного, но был жестоко разочарован.

На улицах города Наинеля не было даже гологрудых девственниц и голеньких детей, которые сплошь и рядом попадались в деревнях. Столица скорее походила на киношный город позднего Средневековья — именно киношный, поскольку в реальном средневековом городе по представлениям Неустроева должно было быть гораздо грязнее.

Со свойственной ему прямотой Неустроев сказал об этом Гьеру и услышал в ответ уже привычную сентенцию:

— Мы же не какие-нибудь свиньи живородящие…

Из этого Неустроев заключил, что в городах живородящих содержимое ночных горшков выбрасывают прямо на улицу, тогда как в Наинеле для этой цели имеются специальные клоаки.

Королевский дворец напоминал несколько замков, соединенных вместе без особой заботы о совместимости архитектурных стилей. Внутри, в тронном зале, Неустроев увидел, наконец, вожделенных обнаженных женщин, но они были каменные.

Что касается королевы и придворных дам, то они были одеты хотя и причудливо, но вполне прилично. Король же вышел к ожидающим его гостям в походном облачении и оказался весьма молодым человеком приятной наружности.

— Рад приветствовать гостей из небесного королевства в своем скромном жилище, — сказал он, обращаясь к группе миламанов и людей. — Это правда, что вы сумели оседлать дракона?

— Скорее приручить, — ответил за всех Ри Ка Рунг, и это вызвало восторг среди присутствующих.

— И что с ним стало? — поинтересовалась королева.

— Один из ваших рыцарей убил его, — дипломатично ответил Ри Ка Рунг. — При этом погибли наши люди во главе с предводителем всего отряда.

— Вы требуете наказания для этого рыцаря? — спросил король.

— Нет, ваше величество, — ответил Ри Ка Рунг. — С драконами никогда не знаешь, ручной он или дикий, и мы предпочли бы считать это нелепой случайностью. Но у нас есть другая просьба. Мы хотели бы принять участие в вашем великом походе к святым местам.

На лице короля отразилась неподдельная радость.

— Я не смел даже и мечтать о таком счастье — видеть небесных воинов в рядах священной армии освободителей Божественного Яйца! — воскликнул он.

Однако Ри Ка Рунг тут же огорчил короля, сказав:

— К сожалению, мы дали обет, который запрещает нам убивать людей без крайней на то необходимости. Поэтому мы хотели бы примкнуть к походу не как воины, а как паломники.

— Нет ничего более священного, чем рыцарский обет, — торжественно произнес король, но тут в разговор снова вклинилась королева, которую больше интересовала жизнь на небесах.

Тут Ри Ка Рунгу и его спутникам очень пригодился поэтический талант, и они привели е величество и придворных дам в небывалый восторг, в изысканных выражениях описывая жизнь на звездолетах и орбитальных базах, называя крейсера замками, а базы — дворцами.

В описании то и дело мелькали волшебные стрелы, магические зеркала и скатерти-самобранки, и уважение роксаленцев к небесным гостям с каждой минутой росло. Разумеется, прежде чем рассуждать о подобных вещах, миламаны выяснили, что в здешних местах к колдунам и волшебникам относятся благожелательно, и разговоры на эту тему неизменно сопровождались все тем же рефреном:

— Мы не какие-нибудь варвары живородящие.

Евгений Оскарович Неустроев тем временем невинно поинтересовался у придворных дам вопросом, как часто во дворце случаются оргии. Вернее, сам вопрос задал оруженосец Гьер, который, забыв своего хозяина Тиля Мангустери, хвостом ходил за Неустроевым.

В ответ дамы с сожалением сообщили, что все рыцари во главе с королем перед походом дали обет не прикасаться к женщине, а дамы в ответ произнеси свой обет — хранить верность мужьям и любовникам, так что балы любви и прочие развлечения откладываются вплоть до полной победы.

В том, что победа близка и неизбежна, рыцари и сам король теперь уже совершенно не сомневались. Когда на твоей стороне небесные воины, способные оседлать дракона, сомневаться в победе было бы верхом пессимизма — пусть даже эти воины идут в Святую Землю только в качестве паломников.

Когда миламанские мужчины верхом на громадных конях-тяжеловозах появились во главе строя рядом с королем и его свитой, площадь перед королевским дворцом вздрогнула от громового возгласа, который на местном языке состоял из одного короткого слова, а на миламанский переводился тремя.

Неустроев же услышал в своем наушнике два русских слова:

— Мы победим!

54

Миламанский поселок Ти И Да на планете Гай Кури Ман был освобожден от воинской, трудовой, пищевой и натуральной повинности в пользу моторо-мотогальской армии с тех пор, как уроженец этого поселка Зам Ми Зунг дал согласие работать на моторо-мотогалов.