Опочтарение - Терри Пратчетт

— Смертельно.

— Ты собираешься молиться о деньгах?

— Ну, не совсем, Шпилька. Какой смысл, богам ведь тысячи молитв каждый день возносят. У меня другие планы. Мы вернем Почтамт к жизни, мисс Добросерд. Я ведь не думаю как полицейский, почтальон или клерк. Я все делаю по-своему. А потом я за неделю доведу Взяткера Позолота до банкротства.

Ее рот принял форму буквы «О».

— Да как же ты это сделаешь? — наконец выговорила она.

— Пока не знаю, но все возможно, если я станцую с тобой и смогу сохранить целыми все десять пальцев на ногах. Станцуем, мисс Добросерд?

Она была удивлена, потрясена и смущена, и лично Мокристу фон Губвигу это нравилось. Почему-то он чувствовал себя бесконечно счастливым. Он не знал почему, и не знал точно, что будет делать дальше, но был уверен в одном — это будет весело.

Он испытывал то самое электризующее ощущение, какое бывало, когда он стоял перед банкиром, внимательно изучавшим образчик его искусства. Вся вселенная как будто затаивала дыхание, а потом банкир улыбался и говорил: «Очень хорошо, мистер Вымышленное Имя, я тотчас же велю клерку принести деньги». Это был трепет не погони, но спокойного ожидания, когда ты так хладнокровен, так собран, что, кажется, продлись это состояние еще немного, и ты обманешь весь мир и сможешь вертеть им, как захочешь. Это были те самые моменты, ради которых он жил, когда чувствовал себя действительно живым, мысли текли быстро и плавно, как ртуть, и самый воздух как будто искрился. Позже, за все придется заплатить. Но сейчас он как будто летел.

Он снова был в игре. Но сейчас, в свете догорающего прошлого, он вальсировал с мисс Добросерд под скрипучие звуки импровизированного оркестра.

Позже она отправилась спать домой, слегка озадаченная, но со странной улыбкой на губах, а он пошел в свой кабинет, в котором теперь не хватало целой стены, и задумался о религии, как никогда раньше.

Юный жрец храма Крокодила Оффлера в 4 часа утра был несколько не в себе, но человек в шляпе с крылышками и золотом костюме похоже, точно знал, чего хочет, так что жрецу пришлось с этим смириться. Он был не очень-то умен, вот почему и оказался в ночной смене.

— Вы хотите доставить это письмо Оффлеру? — спросил он, зевая.

Конверт был уже у Мокриста в руке…

— Письмо адресовано ему, — сказал Мокрист, — и снабжено соответствующей маркой. Хорошо написанное письмо всегда привлекает внимание. А еще я принес фунт сосисок, это обычай такой, я знаю. Крокодилы любят сосиски.

— Ну, строго говоря, с богами беседуют жрецы, — с сомнением сказал юный служитель. Неф храма был пуст, если не считать маленького человечка в грязном халате, который сонно подметал пол.

— Насколько я понимаю, жертвенные сосиски достигают Оффлера, будучи поджаренными, так? Их душа возносится к богу в виде запаха? А потом вы съедаете сами сосиски?

— О, нет. Не совсем так. Точнее, совсем не так, — ответил юный жрец, который был неплохо знаком с этой темой, — это может выглядеть так для непосвященного, но, как вы верно заметили, истинная сосисочность направляется прямо к Оффлеру. Он, разумеется, поглощает дух сосисок. А мы едим всего лишь их земную оболочку, которая, поверьте, обращается в прах и пыль прямо у нас во рту.

— А, так вот почему запах сосисок всегда кажется вкуснее, чем сами сосиски, — сказал Мокрист, — я это давно заметил.

Жрец был впечатлен.

— Вы теолог, сэр? — спросил он.

— Я… ну, у меня похожая работа, — сказал Мокрист, — но я вот что подумал: если вы прочтете письмо, это будет как будто сам Оффлер прочел его, я прав? Через ваши глаза дух этого письма вознесется прямо к Оффлеру? А потом уже я дам вам сосиски.

Юный жрец в отчаянии оглядел храм. Было еще слишком рано. Если ваш бог, метафорически выражаясь, ничего не делает, пока речные отмели не согреются на солнышке, то и старшие жрецы предпочитали до этого момента оставаться в постели.

— Думаю, так и есть, — неохотно признал жрец, — но вам лучше подождать, пока дьякон Джонс…

— Я несколько тороплюсь, — прервал его Мокрист. Последовала пауза, — я принес немного медовой горчицы, — добавил он, — отлично подходит к сосискам.

Жрец внезапно преисполнился внимания.

— Какой именно? — уточнил он.

— «Мисс Эдит Проболтайс Premium Reserve»97, — ответил Мокрист, показывая ему баночку.

Лицо юного жреца просияло. Он занимал невысокое место в иерархии, и сосиски во плоти доставались ему не намного чаще, чем Оффлеру.

— Боги, это дорогущая штука! — выдохнул он.

— Да, это из-за ее знаменитого привкуса дикого чеснока, — сказал Мокрист, — но возможно мне и правда лучше подождать, пока дьякон…

Жрец схватил письмо и баночку.

— Нет, нет, я понимаю, вы торопитесь, — быстро сказал он, — я все сделаю прямо сейчас. В письме наверное просьба о помощи, да?

— Да. Я надеюсь, Оффлер осияет светом своих глаз и блеском своих зубов моего коллегу Толливера Гроша, который сейчас в госпитале леди Сибил, — сказал Мокрист.

— О, да, — с облегчением сказал жрец, — мы часто получаем такие…

— А еще я надеюсь получить сто пятьдесят тысяч долларов, — продолжил Мокрист, — лучше, конечно, анк-морпоркских долларов, но в любой другой твердой валюте тоже будет приемлемо.

Походка Мокриста была определенно пружинистой, когда он возвращался к руинам Почтамта. Он отправил письма Оффлеру, Ому и Слепому Ио, наиболее важным богам, а еще Афроидиоте, богине Тех Штук, Что застревают в Ящиках98. У нее не было своего храма и служили ей в основном жрицы на общественных началах с Канатной улицы, но Мокрист чувствовал, что Афроидиота заслуживает большего. Он выбрал эту богиню, потому что ему нравилось ее имя.

На все про все ему понадобился один час. Боги работают быстро.

В сером дневном свете Почтамт выглядел не лучше, чем ночью. Уцелела примерно половина здания. Несмотря на активное применение брезента, защищенная от дождя часть Почтамта все равно была маленькой и сырой. Служащие бродили вокруг, не зная, что делать.

Он должен дать им указания.

Первым, кого он встретил, оказался Джордж Эгги, захромавший к нему на максимальной скорости.

— Ужасно, сэр, ужасно. Я пришел сразу как только… — начал он.

— Рад видеть тебя, Джордж. Как нога?

— Что? О, в порядке, сэр. Правда, горит огнем, но, с другой стороны, — какая экономия на свечах! Что мы будем…

— Ты будешь моим заместителем, пока мистер Грош в больнице, — сказал Мокрист, — сколько почтальонов можешь собрать?

— Примерно дюжину, сэр, но что мы…

— Пора доставлять почту, мистер Эгги! Вот чем мы займемся. Скажи всем, что сегодня действует спецпредложение: гарантированная доставка в Псевдополис за 10 пенсов! Всем остальным — заняться уборкой. Кусок крыши еще уцелел. Почтамт будет открыт как обычно. Даже более открыт, чем обычно.

— Но как же… — Эгги не нашел слов и просто жестом указал на обломки — …как же быть со всем этим?

— «Ни дождь, ни огонь», мистер Эгги! — резко ответил Мокрист.

— Этого в нашем девизе нет, сэр, — возразил Эгги.

— Завтра — будет. А, Джим…

Кучер надвигался на Мокриста, поля его огромной шляпы хлопали.

— Это все чертов Позолот, да! — прорычал он, — устроил поджог! Чем мы можем помочь вам, мистер Губвиг?

— Вы ведь все равно отправитесь сегодня в Псевдополис? — спросил Мокрист.

— Да, — ответил Джим, — Гарри с парнями увели лошадей, как только унюхали дым, так что мы потеряли всего одну карету. Мы поможем вам, будьте уверены, черт возьми, но проклятый «Путь» работает нормально. Вы только зря потратите время.

— Ты обеспечиваешь колеса, Джим, а я — груз для них, — ответил Мокрист, — мы соберем для вас мешок с почтой к десяти.

— Что-то вы очень уверены в себе, мистер Губвиг, — сказал Джим, склонив голову набок.

— Со мной во сне разговаривал ангел, — объяснил Мокрист.

Джим улыбнулся.

— А, ну тогда ладно. Ангел, э? Очень своевременная помощь в трудные времена, как я понимаю.

— И я так думаю, — согласился Мокрист и направился к полной сквозняков и почерневшей от дыма пещере с тремя стенами, в которую превратился его кабинет. Он смахнул пепел с кресла, полез в карман и положил на свой стол письмо от Дымящего Гну.

Люди, которые могут заранее знать о поломке башен, должны работать в семафорной компании, так? Или раньше работали, что более вероятно. Ха. Вот так все и случается. Возьмем, например, тот банк в Сто Лате — он никогда не смог бы подделать счета, если бы уволенный клерк не продал ему старый гроссбух со всеми нужными подписями. Это был удачный денек.

«Великий путь» не просто приобретал врагов, он производил их в массовом порядке. И вот теперь Дымящий Гну решил ему помочь. Незаконные семафорщики. Сколько они должны знать всяких секретов…