Дикая степь - Лев Пучков

Тут же подполковник, дабы завоевать признательность степного владыки, чистосердечно покаялся в своих замыслах. Вспылил, осерчал, одумался, решил воспользоваться ситуацией и самую малость поправить свое благополучие. Но раз такое дело — разумеется, никаких поправок: полная добровольная сдача на милость царственной особы…

Хан с минуту пристально всматривался в благоговейным трепетом наполненные глаза подполковника, словно хотел загипнотизировать, затем с явным облегчением вздохнул и вынес вердикт:

— Ну и прекрасно. — И, продолжая ласково улыбаться, пожал вспотевшую от напряжения ладошку земляка. — Отдай все министру, выпусти людей — и забудь. Не было ничего. Договорились? С остальными, кто присутствовал, министр разберется. А мы тебя не забудем — будем иметь ввиду…

И убыл, кивнув на прощание министру: займись.

— Давай все сюда, — буркнул министр, свистнув помощника, прохлаждавшегося на почтительном удалении в вестибюле. — Кто там эксперт?

— Ворожейкин, — бодро доложил подполковник. — Он в учеты не вносил, я сказал — оперативная разработка…

Министр забрал протоколы и акты, злополучный пакет с “пудрой” тиснул под мышку, нагрузил майора-предателя оружием и, удаляясь на выход, не удержался — слегка покритиковал ретивого подпола:

— Промахнулся ты маленько, земляк. Надо было сразу на посту бабки снять с этих лихачей. Теперь уже все — так выпускай…

Проводив посетителей, Валера Эрдниевич растерянно потоптался у окна, вспомнил — кассета!

Метнулся в комнату отдыха, извлек кассету из деки, оценил — запись вышла минут на двадцать. Приподнял шторку, глянул в окно — министр уже. уехал, майор-предатель топает обратно. Сунул подполковник кассету в карман, решив про себя — потом отдам…

О том, что начальство за проявленную ретивость его невзлюбило, Валера Эрдниевич стал догадываться уже утром. После пересменки выяснилось, что служебную машину вместо угробленной на посту ему не выделили и домой придется добираться своим ходом.

Но всю глубину этой начальственной нелюбви наш бравый борец с ночными нарушителями ощутил спустя минут сорок — когда вышел из маршрутки и неторопливо направился к своему дому по пустынной непроездной улочке пригорода.

“Ву-уу!” — злобно взвыл здоровенный черный джип, чертом выворачиваясь откуда-то сзади и с первой космической скоростью устремляясь к отдежурившему подполу.

Спасибо армейской реакции, не успевшей окончательно ожиреть на спокойной штабной работе, — не подвела, родная!

— Ать! — Валера Эрдниевич за сотую долю секунды успел сообразить, что отскочить в сторону не успевает, и с ходу, как шел, рухнул ничком на дорогу, пребольно ткнувшись личиком в асфальт.

“Щух-ххх!” — джип упругим фантомом просвистел над Валерой Эрдниевичем, задев днищем вставшие дыбом волосы на его макушке, и в мгновение ока исчез за поворотом. Словно бы его и не было вовсе.

У попавшего в опалу штабиста хватило ума не поверить в случайное совпадение, и он быстро принял меры: немного полежал на дороге, пошел домой и экстренно отправил жену с сыном в село — под охрану родственников. А сам, выписав замысловатую загогулину по дворам, прогулялся на Главпочтамт и позвонил в приемную МВД России.

— Если вы не пришлете комиссию немедленно, меня убьют — так он начал свое сообщение. — Тут у нас такое творится…

Надо отдать должное высшим чинам МВД, правильно отреагировавшим на сумбурный звонок из глубинки, — комиссия прилетела послеобеденным рейсом следующего дня и с ходу взялась за дело.

Однако за Валеру Эрдниевича взялись раньше.

После посещения почтамта домой он не пошел, опасаясь, что начальственная нелюбовь одним лишь джипом не ограничится, а отправился ночевать к приятелю. Тут его и повязали: то ли приятель оказался некачественным, то ли те, кто искал, проявили недюжинную смекалку.

Убивать опального подпола не стали — видимо, просекли, что ситуация несколько обострилась и нужно менять тактику. Сутки напролет методично накачивали водкой, мелкими порциями вливая через воронку, затем перетащили в гостиничный номер, подбросили изнасилованную малолетку и в таком вот мерзком виде сдали патрульному наряду. С оформлением всех сопутствующих бумаг, в присутствии многочисленных свидетелей и рвущих на себе волосы, крепко пьяных по случаю горя родителей изнасилованной…

— Я потом справки наводил — вокзальная минетчица со стажем, — горько вздохнул Валера Эрдниевич. — Но это уже потом, когда все утихло, — а в тот момент мне как-то не до того было…

Можете себе представить, в каком омерзительном облике явили комиссии возмутителя спокойствия. Явить-то явили, но к делу приспособить сразу не смогли — еще сутки понадобились, чтобы более-менее вывести товарища из запоя.

— Мы проверили все факты, которые вы изложили по телефону, — брезгливо глядя на опухшего Валеру Эрдниевича, сообщил ему председатель комиссии — дородный полковник с солидным брюшком. — Давайте начистоту. Вы… все выдумали, да?

— Ничего я не выдумал… — едва ворочая распухшим языком, сказал Валера Эрдниевич, с тоской глядя в окно.

Панорама раздваивалась, голова была невыносимо тяжелой и все время клонилась на грудь — но не это беспокоило опального подпола. В настоящий момент его больше всего занимала мысль о невесть откуда свалившейся на него изнасилованной малолетке. Он даже не помнил, как она выглядит, — просто знал, что изнасилованная, и все тут.

Обещали минимум “трояк” — при определенной уступчивости родителей. Родители готовы были на компромисс — за десять штук баксов. А за двадцать штук вообще соглашались закрыть дело. Все это поведал ему следователь прокуратуры за полчаса до аудиенции с московским полковником. А еще следователь сообщил, приятно улыбаясь, что после аудиенции подполковника домой не отпустят — ждет его отдельная камера ИВС, поскольку мерой пресечения избрали содержание под стражей. Ввиду социальной опасности совершенного деяния. А при определенных условиях камера может оказаться вовсе не отдельной. Переполненность, знаете ли…

— Ничего я не выдумал. Неужели вы не видите — меня подставили!

— Может, вам еще сутки дать? — с сомнением рассматривая своего визави, предложил полковник. — Вы уверены, что в таком состоянии можете адекватно воспринимать действительность?

— Могу я, могу. — Валера Эрдниевич медленно помотал головой, пытаясь обрести ясность взора, — получилось с трудом. — Меня подпоили… Подставили… Но давайте рассмотрим факты — там же все ясно! Все шито белыми нитками…

— Хорошо, давайте — к фактам. — Тяжело вздохнув, полковник распахнул пухлую папку, лежавшую перед ним на столе, и приступил к ознакомлению возмутителя спокойствия с собранным за время его алковывертов материалом…

Уже потом, анализируя ход событий, Валера Эрдниевич заострил внимание на одной характерной детали, которая в тот момент ускользнула от его расстроенного внимания.

Вопрос ведь не в том, что руководство МВД России правильно отреагировало на тревожный сигнал, а в том, что комиссии вообще позволили выехать на место! Даже будучи поверхностно ориентированным в хитросплетениях большой политики, подполковник был в курсе, что таковые сигналы с небывалой легкостью дезавуируются одним коротеньким звонком с самого верха. Суть такого звонка проста и исключает превратные толкования, она по-военному лаконично заключается в емкой команде “Отставить!”. То есть не лезьте куда не надо, все это бредни иглокожего павиана и вообще происки вредных врагов прогрессивного режима.

Вопрос в том, что хан по каким-то соображениям постеснялся подключать свою высокую “крышу” для решения внезапно возникшей проблемы…

Комиссия работала в ординарном порядке, а проблему решали на месте, с характерной для тоталитарного режима незамысловатостью используемых методов и надежной грациозностью асфальтного катка.

Увы, в пухлой папке, лежавшей на столе перед полковником, хранились лишь объяснительные опрошенных комиссией сотрудников да разнообразные справки рабочей группы.

Дела не было… Можете загибать пальцы в порядке поступления составляющих: гаишники, омоновцы, джип, зверски изнасилованная служебная “Волга”, задержанные, оружие-гранаты, пакет с “пудрой”, протоколы-акты-объяснения — за сутки с начала работы комиссии все это чудесным образом кануло в небытие.

Служебная “Волга” с теми же номерами — ни царапинки. Эксперт руками разводит — нет, не заезжал, ничего не привозил. Ежели бы привозил — было бы направление и соответствующая проводка в документах.

— Правильно — проводки нет, поскольку личная просьба была — в порядке оперативной разработки, так сказать! Вы что — не верите?

Верим, конечно, верим… Но факты, факты…