Уровень: Магия (СИ) - Вероника Мелан

Майкл дал ученикам еще немного времени, после чего произнес:

— А сейчас мягко и плавно возвращаемся сюда, на поляну, в физическое тело, чтобы завершить занятие.

Агнес протяжно выдохнула, Том, прежде чем открыть глаза, едва заметно тряхнул головой. А Марика, как мелкий суетный магазинный воришка прячет конфеты в карман, рассовала услышанное по разным уголкам памяти — сохранит и подумает позже, когда будет минутка.

— Сейчас, — между тем говорил Майкл, — мы делали практику, название которой я скажу вам позже, и пребывали в одном из состояний сознания. Вашей задачей будет определить, являлось ли в течение нее ваше сознание измененным. Кажется, что вопрос простой, но это не так. Не торопитесь, хорошенько подумайте. Ответ я хочу услышать послезавтра… На сегодня это все.

Зашуршали куртки, заскрипели по снегу подошвы.

Дождавшись, когда уйдут ученики, Марика поднялась с пенька, размяла затекшие озябшие ноги, вышла из тени и улыбнулась.

— Мне было очень интересно, правда. Хоть я и не все поняла.

— Они тоже пока не все понимают, это нормально.

Майкл посмотрел на нее тепло, и сразу же показалось, что вокруг праздник. Новый год. Не хватает только звездочек и гирлянд, а настроение праздничное. Марика выдохнула облачко пара и улыбнулась шире.

Ей совсем не хотелось уходить.

— А знаете, я забыла вам кое-что показать.

Сердце заколотилось с волнением.

— Что?

— У меня на карте появились новые значки.

— Правда?

— Да, хотите посмотреть?

Она заманивала его, как влюбленная первокурсница молодого преподавателя в пустую аудиторию. Не могла сдержаться, хотела, чтобы он взял за руку и пошел следом. Еще хоть полчаса вместе, хоть чуть-чуть, ведь так тепло на душе.

— Хочу. Конечно.

Зная, что делает, он взял невидимую руку. Согласился.

Марика едва не зажмурилась от удовольствия.

Глава 11

— Я называю ее Долиной Золотых листьев или Золотой долиной. Там всегда стоит бархатная осень и чудесная погода. Странное, но очаровательное место с застывшим временем. Вам очень понравится, я думаю.

— А вы часто там бываете?

— Иногда. Когда хочется тишины и покоя. Какого-то особенного, светлого покоя.

Марика откусила кусок горячего, но нежного мяса и качнула в руках палочкой; впереди, в низине, под покровом ночи дремал лес; волнистая шапка из крон напоминала бархатистое море. Если присмотреться, то, несмотря на тьму, можно разглядеть ветки, стволы сосен, прогалины. Как будто что-то невидимое подсвечивало картинку тому, кто желал увидеть детали — включало невидимые фонарики, мол, на, смотри. Над лесом застыла тишина и далекое бесконечное небо, с которого глазели, перемигиваясь, любопытные звезды.

Они ели шашлыки. Да, самые настоящие.

Майкл выстругал ножом две пригодные для жарки палочки, Марика долго и нудно объясняла котелку, что от него требуется: рисовала мысленные картинки, пыталась передать вкусовые ощущение. Мини-повар думал дольше обычного. А после неожиданно выдал вполне себе пригодные для жарки кусочки — уже маринованные и в специях.

Она понюхала и радостно улыбнулась. Арви понюхал и чихнул.

Костер все еще пах жиром и мясом, будто угли поспешили впитать свою долю— вам вкусно и нам тоже. Шашлык таял на языке.

Откуда мясо? Кто мариновал?

Марика более не задумывалась об этих вопросах. Есть, и радостно.

Она все еще на Магии, дошла почти до самого конца, осталось немного… Скоро сможет обедать в дорогих ресторанах, заказывать обычную, приготовленную живыми поварами еду и не гадать об устройстве странных предметов. Скоро многое останется в прошлом.

А пока есть это место. Этот бесконечный, похожий на выпуклую сеть с древесной текстурой лес; есть лежащий, нет, даже развалившийся у ног Арви; есть четыре семечки в кармане — семечки, которые она сумела сохранить, несмотря ни на что. Не потерять, не потопить, не отдать.

И даже не набрать лишних. Хотя могла бы.

Майкл жевал шашлык с удовольствием. Как будто не мог просто открыть дверь в Нордейл, зайти в ближайшее кафе Раамской кухни и попросить жареный кусок мяса.

Нет, здесь все казалось особенным. Нежным, чудесным и именно особенным.

Трещали подброшенные в костер дрова; кружили, хаотично устремляясь в небо, искры.

— А бабочка? Что она означает?

Он так и не объяснил про второй символ. А теперь смотрел на нее с улыбкой.

— Это Пруд Бабочек. Уровень редко открывает его путникам, и я бы не хотел смазывать ваше впечатление о нем своими рассказами. Пруд расположен в центре Золотого Леса, там очень хорошо сделать привал на денек, отдохнуть, покупаться. Заодно половить бабочек. Вдруг получится?

Марика так и не поняла — шутит проводник или нет. Зачем ей ловить бабочек? Но покупаться можно, это с удовольствием.

— Получается, я уже завтра туда дойду?

— Скорее всего. Даже, я бы сказал, к обеду. Так что сегодня можете ложиться спать в предвкушении хорошего дня.

— Слушайте, — вдруг выпалила она едва подумав, — а пойдемте со мной? Если вы не заняты…

— С вами?

На лице Морэна плавали оранжевые отсветы от переливающихся углей, глаза смотрели удивленно.

— А почему нет? Ведь вместе будет веселее, мне будет с кем разделить радость и впечатления от нового места. А вы просто отдохнете. Покажете мне все. Ведь… — в этом месте она запнулась, пережив очередной прилив нахлынувшей грусти. — Ведь мой путь уже почти закончился.

Наверное, он почувствовал ее тоску, потому что спустя минуту раздумий ответил:

— А пойдемте! Зайду за вами в десять. К этому времени уже проснетесь?

— У меня нет часов, — Марика рассмеялась. — Но, наверное, уже проснусь.

— Ничего, я постучу по палатке, если что. Песню спою.

«Серенаду», — шутливо прозвучало без слов.

Какое-то время они смотрели друг на друга улыбаясь.

Он. Она. Костер.

И причмокивающий во сне сервал.

Привычно нависал сверху треугольный свод палатки; тускло светилась поверхность зеркала.

«Над нами, наверху, есть нечто. То, что правит этим миром и другими».

Очередная не то сказка, не то притча; Марика читала ее с удовольствием.

— А есть другие?

«Есть. Но сейчас не об этом. Оттуда следят за каждым: смотрят, наблюдают, ведут».

— Что значит ведут?

Лао сформировало еще один абзац текста. Если бы в ручку был встроен индикатор эмоциональности предмета, он бы показал, что в эту минуту зеркало чувствует себя важным, пыжится от гордости за выдаваемые знания, радуется, что кто-то слушает, по крайней мере, так казалось.