Философия психологии. Новая методология - Андрей Курпатов

Переживать мир в пространстве, времени, модальности и интенсивности – наш способ существовать. Другие субъекты познания могут пользоваться другими способами, чтобы включить себя в мир и обрести через это свое существование. Нашим способом существования оформляется окружающий нас, познаваемый нами мир. Научность познания – в достоверности, а истинность – тайна за семью печатями, нечто, всегда остающееся за пределом. Наши знания о мире объективны в рамках субъективности (человечности) нашего познания. С этим стоит согласиться и отказаться от амбиций на истинное знание. Психософия исходит из первичности человеческого в реальности, с тем чтобы определиться с центром открытой системы. В мире все взаимосвязано, и он по существу – открытая система, хотя и не дан нам таковым. Открытые системы слишком разнородны для нашего мышления и языка. «Все во всем» и «все со всем» – хотя и ощутимо, но не познаваемо и для человека означает – ничто.

Мышление не предназначено объять все неисчислимые взаимосвязи, составляющие мир. Оно выделяет из целого подсистемы, взаимосвязи и контуры которых ему очевидны. С точки зрения достоверности (как критерия научности) это выделение искусственно и неправомерно. Очевидна система «человек», и мы выделяем ее для анализа, но сразу наталкиваемся на погруженность этой системы во множество других, и игнорирование всех взаимосвязей со средой, с социумом, с культурой имеет результатом мертвую абстракцию – человек.

Мышление оперирует закономерностями одного качества. Мы не можем описать логично взаимосвязь воздействий на человека со стороны расположения звезд и семейных обстоятельств. Это ненаучно. Не составляют системы биохимические процессы в мозге и мыслительный акт. При этом очевидно, что любая система состоит из взаимосвязей разного качества – и положение звезд, и семейный скандал влияют на человека, есть, видимо, и «биохимия мышления». Но правила интеллекта не предназначены для систематизации этих взаимосвязей, в лучшем случае мы наблюдаем лишь «вход» и «выход» изучаемой системы. Такие системы выделены нашим интеллектом, они отрезаны от мира, замкнуты в себе – «закрыты». Но отделенное от целого, лишаясь связей в целом, умирает. Иначе же наше мышление мыслить не способно.

Естественные системы «открыты». В слове «открыты» заключен смысл взаимосвязи всего в мире. Пытаясь выделить отдельные системы – организм, человек, общество, природа и т. п., – мы совершаем действие ошибочное, то есть недостоверное. И, значит, получаем ненаучный результат. Не может быть достоверно то, что не является естественным, то, что изменено для познающего, оформлено его способом существования.

Механизмы мышления: анализ, синтез, абстракция, обобщение, аналогия – отнюдь не инвариантны естественным процессам, они работают в области искусственных, нашим же мышлением порожденных систем, не «навязанных» действительностью. Любой мыслительный акт реализуется при минимум двух условиях: разделение и установление отношений. И это уже – добавление к реальности, привнесение в нее искусственного, предопределяющего напряжения и искажения.

Мы помышляем, исходя из диад: «свет – тьма», «добро – зло», «покой – движение» и т. д. Так создаются качества – модальность и интенсивность. Познающий относительно себя самого выстраивает систему дихотомичных шкал – качеств, полюса которых – крайности. Между ними он выделяет точку, где качеств нет, – это его собственная точка «обзора». Мир качеств выстраивается в этой системе координат (она накладывается на мир). Но! Таких точек обзора и систем координат столько же, сколько познающих. И результат познания одного познающего заведомо не конгруэнтен результату другого, а аналогичность выводов (которую часто ошибочно считают «объективной» оценкой) – своего рода компромисс, предполагающий, что познающие условились скорректировать собственные системы координат, о которых они толком и понятия не имеют.

Человек сам создает то, что назовет истиной и/или ложью. Дихотомичность мира – искусственная система координат. В ней уже возможны операции; фиксация причинно-следственных отношений – одна из них. Реальность в ней разворачивается так: если есть явление, значит, что-то является его причиной – «если… то…» В основе такого сопряжения могут быть любые признаки: последовательность (в собственном времени наблюдателя), сходство (ассоциация), умозрение. Такие закономерности всегда иллюзорны и не принадлежат реальности. В открытой системе, где все связано со всем – все является причиной всего, другими словами, нет причин и следствий. Но мышление их создает, делая понятным непонятное, укладывая сущее в способ существования. Объяснение – иллюзия, но она снимает напряжение, возникающее от встречи с непонятным. Миф, а затем религия и естествознание, оформляя объяснения в законы, обеспечивали столь необходимую «всеобщую» систему координат, существование в которой придавало человеку точку опоры при любых столкновениях с непонятным.

Так в процессе познания между познающим (человеком из человечества) и познаваемым (реальностью) выстраивается некая промежуточная зона. Она выстроена из сигналов реальности, но по механизмам и из материалов, внесенных познающим. Именно с ней мы и взаимодействуем, расширяя и обустраивая ее для себя, а не с реальностью как таковой. Итак, основным препятствием к достоверному знанию является наш способ существования. Нечто (реальность), не известное нам в своей сущности, оформляется нами (нашим познавательным устройством) в пространственно-временной континуум, насыщенный модальностями и интенсивностями.

Реальность предстает перед нами не в своем бытии, а в одеждах «содержательности». И здесь уже не избежать противоречий. Ошибки и недоразумения в такой искусственной реальности закономерны. Привнесение – уже есть разделение, и мы привносим не только формы, но и смыслы, видимые (нами) закономерности, правила и порядок, все, что может произвести мышление из «следов» реальности по своей технологии анализа, синтеза, обобщения, абстракции и т. п. Но реальность от этих наших с ней операций не перестает быть реальностью и существовать по собственным законам. Если человек и чувствует себя «венцом» природы, где ему все открыто и понятно, это не делает его таковым. Если он был песчинкой в мироздании, то он и остается ею.

Что же нужно сделать, чтобы приблизиться к реальности настолько, насколько это вообще возможно? По-видимому, двигаться назад (а в каком-то смысле вперед), избавляя ее – реальность – от узоров содержательности. Мы знаем, что она – содержательность – результат нашего способа существования, а значит, нам следует помыслить элементами, лишенными пространственности, временной протяженности (длительности), модальности (качества) и интенсивности. Мы не можем мыслить такими образами, это не подходит для нашего мышления, которое определено именно этим способом существования. Но мы можем «подразумевать» такую организацию реальности.

Что же получится при таком «растворении» содержательности? Целостность – отношения между теми «единичными» ничто (в дальнейшем мы назовем это «ничто» «центром»). Целостность, лишенную содержательности, которая не описывается понятиями, поскольку за ними, за понятиями, стоят «образы»; поэтому в качестве слова, определяющего эту целостность, мы используем слово «принцип».

Если мыслить целостность как открытую систему, как совокупность связей всего со всем, как неограниченное множество отношений всего в сущем, мы мыслим бессодержательный континуум, выполненный отношениями. Отношения – это то, что нарождается между сущностями вещей – их центрами. Центр – это ничто, при этом, являясь ничем, он – то, что скрывает в себе сущность вещи, то, что делает эту вещь возможной. Мы оперируем принципами в сфере, очищенной от содержаний, поэтому «ничтойность» не есть «ничто», это – «ничто для познающего». «Ничто» не значит, что «этого» нет, просто «это» неизвестно познающему, он ничего не может об «этом» знать, кроме факта его существования. Центр, являясь ничем, пребывает в отношениях с другими центрами, при этом и сами эти отношения характеризуются «ничтойностью».

Здесь может сложиться впечатление, что речь идет о неких абстракциях (принципы целостности, отношения и центра). Но вспомним, что мы привыкли иметь дело с зоной, выстроенной нами, наполненной содержанием, привнесенным нами же и развернутым нашим же способом существования. Реальность же оказывается вне содержательности, по ту сторону, поскольку не зависит от нашего способа познания мира. Таким образом, принципы оказываются более реальными, нежели даже самые «объективные» факты и понятия.

Мышление сформировано на работе с содержательными (для познающего) объектами, и оно не приемлет принципы. Ведь по сути принцип един: центр, отношение и целостность являются друг другом. Центр целостен, отношения между центрами сами являются центрами (эта особенность отношения обозначается в новой методологии как принцип третьего). Целостность – это по сути отношения. Так что, говоря о центре, мы имеем в виду и целостность, и центры. А в понятии отношения звучат и центры, и целостность. Мы вводим эти аспекты лишь с технологической целью, чтобы развернуть реальность в несодержательных терминах, в которых только и возможно иметь дело с подлинной реальностью, а не с «реальностью для нас».