Охота на Чупакабру - Татьяна Рябинина

- Элементарно, Ватсон. Производили и продавали намного больше, чем значилось в отчетах. Разницу клали себе в карман. К тому же у нас не только прямые продажи, но и со складов. Так вот склады сейчас пустые. Все, что по документам в наличии, таинственно испарилось. Плюс огромные долги. И претензии тех, кого банально кинули. И вот теперь я вообще пока не знаю, что делать с этим филиалом. Вытягивать или продать.

- То есть Лиля должна была предупредить, что к ним едет ревизор?

- Ян, я пока точно не знаю. Этим сейчас моя служба безопасности занимается. Видимо, да. И не только это. Но мы вообще в сторону от темы ушли. Я начал говорить о том, что решил порвать с ней еще до поездки в Питер. А окончательно выбесило, что она согласилась на это интервью, не спросив моего мнения. О том, что на два фронта работает, тогда даже в голову не пришло. Хотя стоило задуматься. А потом ты. Вернулся в Москву, море проблем, а я только о тебе и думал. Запись смотрел без конца. Потом взял билет и полетел в Питер. А перед этим озадачил свою безопасность, чтобы нашли что-нибудь такое, чем ее можно прижать при случае.

- Ну ясное дело, - кивнула я, с опаской глядя на принесенный официантом судок с огромными кусками крабьего филе, плавающего в багряном соусе. – Стремно просто так уволить человека, который в курсе всех твоих дел. Во всех смыслах уволить.

- Спасибо, что ты это понимаешь, - Вадим отрезал кусочек аппетитного стейка, и я в очередной раз обругала себя за глупость. Вот уж точно, назло бабе отморожу яйца. – Они подтвердили, что Лиля связана с питерскими. Без деталей, просто факт. И я думал вернуться, все узнать и поговорить с ней лично. Но… не мог начинать что-то с тобой, не закончив с ней. Позвонил и… Думал, что объяснил все доходчиво. Видимо, нет.

- Ладно, с этим мы разобрались, - я попробовала краба, оказавшегося огненным, и пожалела, что отказалась от минералки. – Вряд ли она не поняла. Скорее, надеялась как-то подлизаться. Но главное не это, Вадим. Знаешь, отгонять от тебя баб – довольно унизительно. И я не могу сказать, что мне это нравится.

- Это я заметил. Было бы странно, если б нравилось.

- Скажи мне одну вещь, - наверно, получалось слишком в лоб, но я должна была спросить. – Откуда мне знать, что это не повторится снова?

- Не знаю, поверишь или нет, но одну вещь я тебе скажу, Яна, - он взял у меня вилку, положил на стол и накрыл мою руку ладонью. – В теории мне все равно кого трахать, если встало. Но если я люблю женщину, других уже не замечаю.

Вадим

Яна, часто моргая, рассматривала своего краба в кастрюле, а я думал о том, что сейчас сказал. Да, это не был продуманный пассаж, вылетело само и, кажется, озадачило нас обоих.

Я озвучил некий теоретический принцип? Или признался ей в любви?

Ни то ни другое.

И то и другое.

В зависимости от того, как поняла она.

А как понял я сам?

Мы знакомы-то всего третью неделю. Та встреча в Инсбруке не в счет.

Но… другие женщины стали мне абсолютно безразличны с того момента, как я увидел ее. Точно так же было и с Динкой.

Козлы любят капусту. Джон тоже любит капусту. Означает ли это, что Джон козел? Вполне вероятно, джентльмены.

Уверен я был лишь в одном. В том, что она мне нужна. Именно она. Не на время – навсегда. Я мог сказать ей об этом, но ждал. Чего? Каких-то ее слов в ответ на мои?

- Знаешь… - она продолжала гипнотизировать краба, - наверно, я никогда не переставала тебя любить. Просто запретила себе о тебе думать. Так и жила.

Показалось, что проглотил всю эту ее огнедышащую кастрюлю целиком. Одним глотком допил вино и еще сильнее прижал ее руку к столу.

Значит, ты поняла так… Значит, так и есть. И неважно, сколько мы там знакомы, потому что я знаю главное – ты моя. До самых кончиков перламутрового педикюра. Каким бы вредным саблезубым Скрэтом* ни была. И я все это тебе обязательно скажу, но не сейчас. Потому что сейчас будет лишним. Потому что ты и сама все поняла, даже раньше, чем я.

А пока… боевая ничья.

- Яна…

Мы долго смотрели друг на друга, пока в ее глазах не заскакали голодные черти. И хотели они вовсе не еды.

Ну держись, белочка. Я, конечно, запросто уволок бы тебя в туалет прямо сейчас и оттрахал по самое не балуй, хотя потом Максу наверняка пришлось бы чинить мою ногу заново. Но нет. Потому что… как там было в старом фильме? Я вам а) отомщу, б) скоро отомщу, в) страшно отомщу**. Я-то потерплю, а ты злее будешь. В очень приятном смысле злее.

- Может, все-таки закажешь что-нибудь съедобное?

- Да что-то не хочется.

Знаю я, чего тебе сейчас хочется. Неудачное ты платье выбрала. Под мышками уже темные круги. Как бы не пришлось на выходе прикрывать твои тылы, чтобы люди не подумали, что Логинова страдает недержанием и описалась в ресторане.

Отрезал маленький кусочек стейка, медленно прожевал. Стоматологи и гастроэнтерологи были бы довольны: по одному разу на каждый присутствующий зуб и по два на каждый отсутствующий. Почти до молекул. Потом отрезал еще один, такой же крохотный, и протянул на вилке ей. Проглотила за милую душу, и от волны, пробежавшей по ее горлу, заныло в паху.

Я отрезал ей по кусочку, хотя мог бы просто отдать половину. Но она ведь умяла бы в две секунды, а потом пинала бы под столом: давай быстрее. Хотя она и так пинала, и каждое прикосновение было как разряд тока. Не женщина, а ходячий зоопарк: белка, акула и электрический скат в одном флаконе.

- Так, - сказал я подошедшему официанту, - тунца и краба запакуйте с собой. Два кофе. Капучино и… - в последний момент спохватился: - И большой двойной. Будешь что-нибудь? – Яна замотала головой. – А мне мороженое. И счет, пожалуйста.

Ох, как ноздри у кого-то возмущенно раздулись! Два пальца свободно пролезли бы.

Черт, зачем я об этом подумал?! По ходу, прикрывать придется друг друга. Я пятно на ее платье, а