Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Напоследок баба Нюра сунула мне пакет пирожков с капустой и махнув рукой, всхлипнула. Через минуту мы с Васей уже тряслись на неровной ухабистой дороге. Мотор Нивы надрывно ревел, на удивление совпадая с моими ощущениями.

До аэропорта Вася не проронил ни слова. Только по приезду, он настоял на том, чтобы донести одну единственную сумку, которая у меня шла, как ручная кладь.

— Василий, не забудь заплатить доктору Перекатову.

— Его удар хватит от такой суммы. Может, хоть, частями?

— Смотри сам.

Мы снова смолкли. Василий осторожно обнял меня и на прощание улыбнулся, сверкнув золотым зубом.

— Ну, бывай, Аврора Винсентовна. Всего тебе хорошего.

Я возвращалась к своей семье — маме и Сьюзан. Пожалуй, это был самый трудный момент, к которому жизнь подводила меня после каждого «заказа».

В Пылюкановке не было ничего личного, хотя я любила ее обитателей, а в Люка-Дубрава отношения с близкими давно переступили черту обид и непонимания.

Любить родных было мало. К огромному сожалению, я ничего не могла прибавить к этому эфемерному чувству и делом слова не подкреплялись. Только очередные «командировки», долгое отсутствие и повисшие без ответов вопросы.

14 глава

Неофициальные визиты Габриэль Сомерсбри предпочитал тем помпезным приемам, на которые тратились безумные средства. Поездки, подобные этой, поездки случались крайне редко. Молодой человек обожал посещать объекты своей особой программы благотворительности инкогнито.

Визит в Патну — крупнейший город штата Бихар, в Индии носил спонтанный характер. Руки мэра города, Аджая Рамеша, казалось, потеряли способность находиться в разомкнутом положении, при виде высокого гостя, а подобострастное выражение лица и отчаяние на грани сумасшествия и вовсе выводили из терпения Габриэля.

Вся верхушка местного самоуправления, пришла в бурное движение, и походила на безумную воронку, в которой чудом через час появился переводчик, от которого жутко смердило чесноком. Судя по всему, этот бедолага знал об этом факте и старался держаться на расстоянии.

Господина Сомерсбри намеревались срочно отвезти в дом мэра, за неимением приличной гостиницы в городе, но он отказался, пожелав сначала переговорить о делах.

Чуть больше двух месяцев назад в провинции Патна должна была начаться грандиозная стройка четырех новых школ для бедного населения. Этот факт широко не освещался в западных СМИ, в принципе, как и львиная доля проектов подобного типа, в нескольких странах третьего мира, которые инициировал Габриэль.

Сидя в мягком кресле, он впился застывшим взглядом в унылый пейзаж за окном, где колыхались широкие лапы раскидистых пальм, пока болливудская офисная команда не соизволила убраться за дверь, оставив мэра и его дорогого гостя наедине с богато накрытым столом из вегетарианских блюд.

Все мысли и чувства Габриэля Сомерсбри были заняты одной картиной, от которой он не то что не хотел избавиться в сознании, но даже не хотел, а потому он, то и дело, воскрешал в памяти картину, которая потрясла его до глубины души. Такую редкость следовало смаковать и рассматривать с разных ракурсов, растягивая удовольствие.

А что могло доставить удовольствие такому человека, как Габриэль?

Только удивление.

Вечный груз проблем, огромная ответственность и густая паутина, за ниточки которой уже было довольно трудно дергать одному человеку, не давали отдыха ни днем ни ночью.

В свои тридцать с небольшим Габриэль каждую ночь засыпал только со снотворным. Ведь едва он уединялся, в мозг впивались злым, остервенелым роем события, намерения, слухи, которые непрерывным потоком поступали ежечасно от доверенных лиц, разбросанных по всему свету.

Люди Сомерсбри следили за всеми винтиками системы, которая на данный момент, уже вполне могла избавиться от своего создателя.

Но страх не торопился присоединяться у этому театру абсурда. Главным достоинством Габриэля было то, что он умел добывать нужную информацию, впрочем. как и использовать то, что узнал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Самым важным здесь было терпение. Но чтобы выработать в себе эту способность, пришлось приложить колоссальные усилия.

Терпение и холодный расчет творили чудеса. А как же давно не заглядывали главные спутники этого редкого гостя — изумление и восторг.

Теплые волны блаженного чувства буквально затопили мужчину изнутри. Их оттеняло не менее неожиданное ощущение — сочувствие.

Именно его испытывал сейчас Габриэль к своему недавнему партнеру по бизнесу — Виго Оттернею, который и стал виновником столь нежданных переживаний.

Перед глазами стояло раскрасневшееся, бесстрастное лицо человека, существование которого стояло под вопросом почти сорок лет — Финис!

Дивные черты лица, белокурые волосы, слипшиеся от пота, усталый взгляд, полный решимости и лишенный малейшего проблеска жалости к своей жертве. И это была женщина.

Габриэль собирал по крупицам все слухи о Финис. Почти достоверно он знал, что этот человек перенес на себе все возможные пытки, вплоть до сдирания кожи на живую, что было проделано по старому ритуальному обычаю, характерному для отдельных африканских племен.

И потому все любопытней становилась участь Виго Оттернея, который связался с неуловимым убийцей, чтобы избавиться от Алекса Фаррот.

Хотелось хоть немного освободиться от невыносимого гнета будней, проходящих в разъездах и скучных переговорах с политиками, президентами, сенаторами, духовными лидерами и конечно же многочисленными главами десятков картелей, которые оставались таковыми только потому что Габриэль позволял им быть…

— Господин Сомерсбри! — голос переводчика прогремел совсем рядом, и Габриэль строго глянул на мэра.

— У меня мало времени. Расскажите вкратце, на каком этапе сейчас строительство школ?

Мэр выпучил глаза и с ужасом посмотрел на переводчика, после чего сглотнул и снова выставил руки вперед в молящем жесте.

— Простите, господин Сомерсбри, но стройка еще не началась.

Габриэль поднялся со стула и с каменным лицом приблизился к мужчине, который всем видом демонстрировал сожаление и страх.

— Деньги были переведены месяц назад, — тон Сомерсбри был холодным и угрожающим.

— Да, но проект еще не утвердили в отделе архитектуры. Такие сроки установлены законом, я не могу их ускорить. Тут приходится уповать только на совесть вышестоящих чиновников…

— Если бы все руководствовались только совестью, я бы не процветал, Аджай! Я воспользуюсь Вашим компьютером?

Вопрос был задан риторический, Габриэль уверенно уселся в кресло мэра и застучал по клавишам. Еще через минуту он достал смартфон и набрал сообщение.

— Рамеш, займитесь этим лично, пока у нас еще есть свободная минута, — Габриэль запустил руку в рюкзак, с которым приехал, и выудил оттуда пачку долларов в банковской упаковке.

Эту часть мэр не любил больше всего, но каждый раз благодарил богов за щедрость господина Сомерсбри, о которой тот не любил распространяться прилюдно.

Деньги мужчина взял в руки с присущим ему страхом, учитывая какая это была большая сумма даже для него — чиновника не самого низкого ранга. Габриэль Сомерсбри посещал Патну до этого трижды и всякий раз, когда стихала суета вокруг него, он разменивал деньги на местную валюту, и руководствуясь необъяснимой логикой, украдкой всучивал купюры беднякам. Он оплатил несколько дорогостоящих операций простым людям, выбирая при этом только работоспособных мужчин и женщин, в сведениях о которых была указана информация, что они являются кормильцами в своих немаленьких семьях.

— Как обычно? На крупные? — снова послышался голос переводчика, который не сводил выпученных глаз с пачки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однажды деньги доверили личному секретарю мэра, но тот решил, что сможет обмануть сбрендившего богача, который навещал мэра, мол, деньги никто пересчитывать не будет, учитывая тот факт, что пачка заветных зеленых американских купюр превращалась в мешок рупий. Секретарь не стал «жадничать» и присвоил около семи сотен долларов.