Прозрение - Урсула Ле Гуин

– Призвал?

– Это такой дар – призывать животных. У нас, например, когда какой-то брантор отправляется на охоту, он обязательно берет с собой человека, который дичь призывать умеет, если, конечно, сам брантор таким даром не обладает. Дикий кабан, лось, олень – да на кого бы они ни охотились, – все к такому человеку сами подойдут.

– Нет, я так не умею, – помолчав, тихонько пробасил Венне. – Но представить себе это вполне могу. А если я хорошо знаю какие-то места, то почти всегда знаю и то, где в данный момент находятся олени. Как и они знают, где я нахожусь. Только, если они боятся, я их ни за что не найду. А если не боятся, то сами придут. Покажутся – дескать, вот он я, я тебе нужен? Олени – они такие; сами себя отдают. И тому, кто этого не понимает, на охоте делать нечего. Он просто мясник, а не охотник.

Мы еще целых два дня шли по лесным холмам, поросшим деревьями с довольно светлой листвой, и наконец вышли на берег крупного ручья или речки.

– На том берегу начинается царство Барны, – сказал Чамри. – Теперь нам лучше оставаться на тропе и как можно сильнее шуметь – пусть знают, что мы здесь и не собираемся к ним подкрадываться, точно шпионы. – Так что мы, топая, по словам Венне, точно стадо диких свиней, и разговаривая в полный голос, двинулись по тропе и довольно скоро услышали окрик, приказывавший нам остановиться. Мы замерли на месте и увидели, что по тропе к нам идут двое мужчин – один высокий и худой, а второй низенький и толстый.

– Эй, вы хоть знаете, куда попали? – спросил коротышка насмешливо, но без угрозы. Высокий держал наготове свой большой лук, но в нас не целился.

– В Сердце Леса, – ответил Чамри. – И очень надеемся, что нас тут приветят, Тома. Ты что, меня не помнишь?

– Вот это да, клянусь Разрушителем! Говорят, фальшивый грошик вечно в руки попадается! – Тома подошел к нам, схватил Чамри за плечи и несколько раз тряхнул в каком-то яростном приветствии. – Ах ты, горная крыса! Ах ты, паразит! Уполз ночью тайком вместе с этим Бриджином и его кодлой, и поминай как звали? И какого же черта ты-то за ними увязался?

– Это была ошибка, Тома, – честно признал Чамри и покрепче уперся ногами в землю, потому что Тома все продолжал трясти его за плечи. – Назови это ошибкой или как хочешь, только прости, ладно?

– Собственно, почему бы мне тебя и на этот раз не простить? – философски заметил Тома. – Я ведь далеко не в первый и не в последний раз тебя прощаю, Чамри Берн. – Он наконец перестал трясти Чамри и обратил свое внимание на нас. – Кого это ты с собой привел? Неужели своих крысят?

– Ушел я отсюда всего лишь с тупоголовыми свиньями вроде Бриджина и Итера, – сказал Чамри, – зато назад вернулся с настоящими жемчужинами, да еще и в золото оправленными, – как раз для ушей Барны. Вот это Венне, который может свалить оленя с тысячи шагов, а это Гэв, который умеет рассказывать всякие истории и знает такие стихи, которые заставляют человека то плакать, то смеяться. Веди нас в Сердце Леса, Тома!

Мы прошли еще примерно с милю по светлому лесу, где росли огромные дубы и ольховины, и вдруг попали в очень странное место.

Оказалось, что Сердце Леса – это самый настоящий город, обнесенный частоколом, с огородами и амбарами, коровниками и загонами для скота, с множеством домов, с общественными зданиями, с улицами и площадями. Все здесь было из дерева. Города, большие и маленькие, думал я, строят из камня и кирпича, а из дерева строят только сараи для скота и хижины для рабов. Но это был настоящий большой город, целиком построенный из дерева. И жителей там было полно – мужчины, женщины, дети. Я видел их в садах, в огородах, на улицах и с особым интересом разглядывал женщин и детей. А еще меня просто потрясли дома с мощными поперечными балками и двускатными крышами. А на широкой центральной площади было столько народу, что я даже остановился, испуганный. Да и Венне, шедший рядом со мной, прижался ко мне плечом, словно в поисках поддержки.

– Знаешь, Гэв, я в жизни ничего подобного не видел, – вдруг охрипнув, прошептал он. Мы оба шли за Чамри буквально по пятам, точно два козленка за матерью-козой.

Впрочем, и сам Чамри озирался с некоторым изумлением.

– Этот город и вполовину не был таким большим, когда я уходил, – сказал он. – Вы посмотрите, как они тут все здорово устроили!

– Вам повезло, – заметил Тома, наш толстенький сопровождающий. – Вон и сам Барна идет.

Через площадь к нам направлялся огромный бородатый мужчина. Очень высокий, с широкой грудью и мощным торсом, с темно-рыжими курчавыми волосами и пышной бородой, целиком скрывавшей его щеки, подбородок и грудь, с большими ясными глазами, он шел на удивление легко и плавно, словно не шел, а плыл над поверхностью земли. И стоило нам его увидеть, как мы сразу же поняли: это и есть, как сказал Тома, «сам Барна». Он посмотрел на нас дружелюбно, с острым любопытством, и Чамри воскликнул:

– Барна! Возьмешь ли ты меня обратно, если я скажу, что привел к тебе парочку отличнейших новобранцев? – Несмотря на довольно-таки нахальный тон, Чамри держался почтительно – не кланялся, но явно испытывал к своему собеседнику должное уважение. – Если ты меня забыл, то я и есть тот самый Чамри Берн, который несколько лет назад совершил трагическую ошибку, уйдя из Сердца Леса на юг.

– А, тот горец! – улыбнулся Барна. Улыбка у него была широкая, белые зубы так и сверкали в зарослях бороды. И голос у него был потрясающий: густой, глубокий бас. – Ну, что касается тебя самого, то добро пожаловать снова к нам. Ты ведь знаешь: мы тут вольны приходить и уходить, когда вздумается! – Он пожал Чамри руку и спросил: – А кто эти парни?

Чамри представил нас, в нескольких словах описав наши таланты. Барна потрепал Венне по плечу и сказал, что охотнику в Сердце Леса всегда рады; на меня он внимательно смотрел с минуту, потом сказал:

– А ты, Гэв, зайди ко мне сегодня попозже, если не трудно. Тома, ты им жилье подыщешь? Хорошо, хорошо, хорошо! Добро пожаловать в свободную жизнь, ребята! – И он широкими шагами зашагал дальше. Издали было особенно хорошо заметно, что он по крайней мере на голову выше всех вокруг.

Чамри сиял.

– Клянусь Священным Камнем! – воскликнул он. – Ни одного слова недовольства, только «добро пожаловать», и все грехи прощены! Вот вам поистине великий человек! И сердце у него великое!

Мы нашли себе пристанище в одном из домов, который показался нам просто роскошным после наших сделанных кое-как и насквозь продымленных хижин. Потом поели в общей столовой, которая была весь день открыта для всех, и там-то Чамри наконец и обрел то, о чем так сильно мечтал: повара как раз изжарили пару баранов, и он ел жареную баранину до тех пор, пока глаза у него не заблестели от наслаждения над лоснящимися от бараньего жира щеками. После этого он проводил меня к дому Барны, который возвышался над центральной площадью, но со мною внутрь не пошел.