Жизнь удалась - Андрей Рубанов

– Ищи, копай. Делай что хочешь.

– И найду, и откопаю.

– Я звоню адвокату.

– Твое право.

Деваха извлекла телефон, но Свинец ловко выхватил аппаратик из тонких женских пальцев.

– Классный телефончик! Дорогой, наверное? И фотокамера встроенная есть?

– Отдай.

– Не спеши. Твой телефон – лучший информатор! Ты об этом никогда не думала? Мне грустно тебя расстраивать, но телефон я изымаю. А адвокату позвонишь с моего. Впрочем, у меня, по-моему, батарейка села… Пока ты в камере посидишь, я закажу полную авторизацию звонков за последний месяц. Установим личности всех входящих и исходящих абонентов. Будем твою клиентуру трясти…

По тому, как женщина нервно прикусила губу и сменила позу, капитан понял, что находится на верном пути, ощутил вдохновение и продолжал уже более спокойно:

– Сколько их у тебя? Человек пятнадцать? Или двадцать? Или я тебя недооценил, и ты давно на постоянных мальчиках отвисаешь? Троих-четверых имеешь, жирных и богатых, так? Мы их всех установим. И допросим, подробно. Солидные, наверное, люди. С репутацией и весом. Взрослые, семейные. Их женам будет очень интересно узнать, почему мужнин номерочек хранится в памяти твоего телефона. Скандал будет.

– А ты о последствиях не думал? – ядовито спросила блондинка.

– Они меня не интересуют.

– Зря. Подумай. Может, ты таких абонентов на свою голову отыщешь, что сам не будешь рад?

– Я от своей работы радости не ищу. Я ищу результата. Ты, наверное, решила, что у твоих папиков все продумано? Ошибаешься. Ходорковский вон тоже думал, что у него все продумано. А раскопали и посадили. Ты – дура наивная. Ничего не понимаешь. Мы посадим любого и всякого, была б команда.

– А лично тебе – кто дает команды?

Капитан ощутил прилив ярости, но усилием воли сублимировался в юмор. Выдохнул, выдал улыбку, выразил лицом некую бесшабашность.

– Начальство.

– Познакомишь?

– Непременно. Но сначала звони адвокату, а я пойду найду понятых. Кокаин – дело серьезное.

– Ошибаешься. Я вообще не нюхаю. И прочей дряни не употребляю. Это установит любая экспертиза.

В ответ капитан улыбнулся еще шире.

– Тем хуже для тебя! Значит, везла не себе, а на продажу.

Умная баба, хитрая, подкованная, оценил про себя Свинец. Ему захотелось взять паузу, поразмышлять хотя бы полминуты, прикурить сигарету, спроектировать дальнейшее развитие событий. Но темп разговора – он сам его задал – исключал малейшие остановки. Пришлось продолжать тем же ходом:

– Неужели из-за какого-то барыги, из-за Кирилла Кактуса, ты готова пойти на жертвы и приключения? Клянусь, я тебя закрою, и проблемы тебе создам, и жизнь твою испорчу, насовсем. Как говорила моя первая жена, заберу весь кислород из воздуха! На твоих друзей и покровителей мне наплевать глубоко. Пока они свои задницы поднимут, чтобы все уладить и тебя вытащить, ты просидишь не меньше месяца…

– Валяй. Сажай.

Капитан с сожалением цыкнул зубом.

– Не я это сказал. Выходи из машины.

Он рванул дверь, выскочил из теплого салона в сырой, пронизанный немилосердным ветром ноябрьский вечер. Вытащил, намеренно грубо, за локоть тонкое, в струящейся шубе тело, ударил носком ботинка по каблукам дорогостоящих замшевых сапог.

– Руки на капот! Ноги шире! Не двигаться!

Сценка вышла ходульная, тухлая. Под взглядами прохожих, москвичей и гостей столицы, непонятный злой дядька в потертых джинсах выдернул из салона автомашины шикарную, завернутую в песцовую шубу, до глянца загорелую блондинку, заломил ей руки, поставил на растяжку, запустил в карманы проворные пальцы, выгреб и швырнул на капот содержимое – кошелек, медную мелочь, конфетные фантики, какие-то помятые визитные карточки, вмиг намокшие под падающей с неба полузамерзшей водой; пепельносерые волосы женщины тоже намокли, пушистый мех обвис – вместо драгоценной гламурной дамы глазам случайных зрителей предстала злая, с потекшими ресницами, гневно сверкающая глазами и громко ругающаяся лярва.

Ее телефон затрезвонил.

– А вот и она! – хохотнул капитан. – Клиентурка! Я отвечу, ты не против? Алло! Слушаю!

– Это кто?

Вопрос был задан низким, властным голосом ничего не боящегося существа – опасного.

– А это кто? – грубо отбил Свинец.

– Слушай, мужик. Назовись.

– Легко! Уголовный розыск. Старший оперуполномоченный капитан Свинец.

Он ожидал панической паузы и гудков отбоя, но услышал раскатистый смех:

– Опять ты, капитан? Ну ты и шустрый!

Теперь сыщик узнал абонента. Позавчера днем абонент сидел в большой черной машине возле морга города Захарова. Абонент кривил квадратное лицо, стращал капитана и рекомендовал не совать нос куда не следует.

– Где владелец телефона? – резко спросил квадратный.

– Только что задержан.

– Стоп, стоп! Она рядом? Наташа рядом? Дай ей трубку.

– Пошел ты…

– Обожди, капитан, – миролюбиво перебил абонент. – Ситуация изменилась. Ты ведь кого-то ищешь, так?

– Ищу.

– Оставь девушку в покое. И жди нас. Мы сейчас подъедем.

– Что, понравилась клиентурка? – ядовито осведомилась загорелая.

– Стоять. Не двигаться. Не разговаривать.

Краем глаза капитан видел, что к ним спешит крепкий человек с лицом младенца – охранник клуба; увидев удостоверение, он засопел и почти бегом удалился. Видимо, за начальством. Его начальство, разумеется, не любит, когда вокруг увеселительного заведения появляются слуги закона, чтоб шмонать и задерживать отдыхающих, а тем более трудящихся танцовщиц. Это крепко портит атмосферу праздника.

– Холодно, – пожаловалась загорелая и грубо выругалась.

– Скоро тебя согреют, – пообещал капитан, другим краем глаза отмечая, как один из лимузинов, лихо подкативший было к воротам клуба, довольно поспешно отруливает прочь. Сыщик даже почти услышал телефонный звонок и обиженный голос. Что же ты, Вася, мы к тебе отдыхать ехали, столик заказали, стринги новые надели и бранзулетки от Ван Клиффа, а у тебя за углом менты людей раком ставят… Мы думали, у тебя весело, а у тебя тревожно…

Он переступил с ноги на ногу. Он и сам замерз. Он прикидывал, что делать дальше. Загорелая стриптизерша была единственной ниточкой, ведущей к загадочному Кириллу Кораблику, а от него – к исчезнувшему виноторговцу. Девку нужно принимать, немедленно, сказал он себе. Запереть. Предъявить хоть что-нибудь. Хотя бы переход улицы в неположенном месте. А насчет того, что она не употребляет, – врет. Нюхает, как лошадь. Она и сейчас под кайфом. Слишком громко орет и слишком нагло дерзит. Отвезу в ближайшее отделение, там проведем более детальный обыск и обнаружим кокаин, около двух граммов…

Квадратная машина квадратных ребят влетела в переулок на всех парах. Едва не задавив капитана. Но он не сдвинулся с места, не испугался. Набычился, но, видимо, напрасно. Высунувшаяся в окно квадратная физиономия излучала дружелюбие.

– В машину, – деловито сказали ему.

Он подчинился.

– Скажи девчонке, чтоб исчезла.

– Сам скажи!

Загорелая уже все поняла – выпрямилась и торопливо рассовывала по карманам платочки и бумажки.

Квадратный жевал жвачку.

– Ты дерзкий парень, капитан, – сказал он тихо.

Свинец молчал. Очевидно, жену виноторговца придется разочаровать. Сказать, что поиски не принесли результата. И лишиться премиальных.

– Ты, капитан, зря нас за гадов держишь.

– Я ищу человека. Кирилла Кораблика. По прозвищу Кактус.

– Мы, капитан, такие же, как и ты.

Сомневаюсь, подумал сыщик. Ваши рожи втрое шире против моей.

– Мы, капитан, выполняем приказ. Была команда: во всем оказывать содействие. Конечно, не твоему придурку… этому, как его… Кактусу, а его пахану. Никитину такому. Но это неважно. Вчера другая команда поступила. Прекратить сотрудничество. Видать, парни чего-то натворили, и теперь их сливают. Ты вот что, капитан… Ты не дергайся. Мы про тебя все знаем. Хороший мент, ценный работник… Воевал и все такое. Немножко в говно влез, но не беда. Оно, конечно, тебя бы ликвидировать, от греха, – но кто тогда в этой стране будет защищать закон?

Капитан молчал. Загорелая Наташа собрала свои вещички, завернулась в шубу, в три широких шага подошла к машине квадратных и, глотая слезы, показала капитану через стекло средний палец. Ее глаза сверкали. Квадратный посуровел и отмахнул ей ладонью: не нужна, исчезни.

– Что дальше? – сквозь зубы спросил Свинец.

– Ты офицер. Я офицер. Мы договоримся. Мы тебе скажем, где сидит твой Кактус. У него домик потайной. От Москвы примерно сорок верст. Подробный адресочек тебе сейчас нарисуем. А ты – никому ничего не расскажешь про Наташу. И тем более – про нас. Ты нас не видел. Нашу машину не видел. Наших лиц не видел. Наших голосов не слышал. Нашу девочку – тоже не видел. У нее много работы… Она такой же ценный кадр, как и ты. Ты берешь своего Кактуса, а про нас забываешь…