Советско-финскй плен 1939-1944 - Дмитрий Фролов

Количество иностранных военнопленных в спецгоспиталях

Периоды Поступило Выписано 1941–1942 4500 3862 1943 январь 2340 560 февраль 18 079 1423 март 20851 2049 апрель 5169 1213 май 7364 3688 июнь 2447 5474 июль 3544 2638 август 5457 1867 сентябрь 4366 4248 октябрь 2445 3160 ноябрь 2930 2718 декабрь 2994 2285 Итого за 1943 77 886 31 323 1944 январь 5589 1525 февраль 2874 2215 Итого за 1944 8463 3740

В соответствии с данными этого же отчета к марту 1944 года через спецгоспитали прошли 90 909 военнопленных, из которых:

— выписались по выздоровлению — 38 925 человек;

— умерли от болезней и ран — 34 623 человека;

— находились на лечении на 1.03.44 — 1230 человек

Установить точное количество финских военнопленных, прошедших через систему спецгоспиталей УПВИ НКВД СССР, достаточно сложно из-за отсутствия полной и достоверной информации в российских архивах.

Финский исследователь Тимо Малми при водит данные о том, что в госпиталях системы УПВИ НКВД СССР в период войны Продолжения скончались 79 военнопленных финской армии[153]. Думаю, что эти данные явно занижены. Например, только в ноябре 1944 года в спецгоспитале № 1825, обслуживавшем Череповецкий лагерь № 158, умерли 30 финских военнопленных[154]. (Череповецкий лагерь № 158 УПВИ НКВД СССР обслуживало два медицинских учреждения: спецгоспитали № 5091 и 1825.) Трудно поверить, что лишь за один месяц смертность финских военнопленных составила почти половину всех смертей финнов в госпиталях системы УПВИ. кроме того, необходимо отметить и то обстоятельство, что в некоторых случаях умерших в первые часы прибытия в госпитали не всегда регистрировали.

Анализ имеющихся в нашем распоряжении медицинских карт и историй болезней за 1941–1944 годы показывает, что наиболее распространенными заболеваниями, с которыми финны поступали в госпитали, являлись: дизентерия и сопутствующие ей заболевания — колит, энтероколит и гемоколит; дистрофия, пневмония и заболевания, связанные с недостатком витаминов. Причем нередко военнопленный поступал в стационарные медицинские учреждения с совокупностью болезней: дистрофией, дизентерией и авитаминозом.

В 1941–1942 годах в большинстве случаев при госпитализации ставился диагноз «дизентерия», В 1942–1943 годах — дистрофия, пеллагра, дизентерия и туберкулез.

В конце войны ситуация практически не меняется. Так, из 58 случаев в июле — августе 1944 года причиной госпитализации военнопленных были дизентерия, гемоколит, энтероколит.

Таким образом, на протяжении всей войны Продолжения основным поводом для госпитализации были заболевания, вызванные некачественным питанием и невозможностыо соблюдения в полной мере правил личной гигиены в лагерях.

Необходимо сразу оговориться, что имеющиеся в нашем распоряжении документы отражают картину заболеваемости только поступивших в госпитали. Данные о причинах заболеваемости финских военнопленных, содержавшихся в лагерных лазаретах и больницах, практически полностью отсутствуют. И нередко восстановить ее можно только по актам патологоанатомических экспертиз, то есть после смерти пленного. При этом при подсчете заболеваемости и смертности военнопленных во внимание принимался лишь наиболее тяжелый диагноз. Если военнопленный поступал в госпиталь с диагнозом: дистрофия и дизентерия, то нередко причиной смерти отмечалась дистрофия.

На всем протяжении войны Продолжения ситуация со здоровьем военнопленных оставалась достаточно тяжелой. Но если в госпиталях пленные финны получали квалифицированный медицинский уход и подавляющее большинство вернулось в лагеря по выздоровлении, то в лагерных медицинских учреждениях положение было на порядок хуже.

В первую очередь, это было связано с нехваткой квалифицированных медицинских кадров. Так, например, в отчете о работе Череповецкого лагеря № 158, где в период войны Продолжения было сконцентрировано подавляющее большинство финских военнопленных — около 1800 человек, отмечалось, что медико-санитарная служба лагеря была организована на базе медицинского пункта Отдельной исправительно-трудовой колонии. К моменту прибытия первой партии военнопленных в июле 1942 года она состояла всего из четырех человек начальника и трех медицинских работников с незаконченным средним специальным образованием выпуска военного времени. То есть квалификация персонала была на очень невысоком уровне. Помимо этого, нехватка медработников стала очевидной в связи с открытием лагерных отделений. Так, некомплект врачей к 1944 году составлял 21 человек, фармацевтов — четыре человека, фельдшеров — четыре человека, медсестер — 10 человек.

В связи с нехваткой медперсонала в лагере достаточно широко использовался труд военнопленных врачей и санитаров. В их задачу, в основном, входило осуществление санитарного надзора в бараках, других местах расположения пленных, то есть первичный контроль за состоянием здоровья военнопленных. Однако к медицинскому освидетельствованию контингента лагеря врачи из числа пленных не допускались. Им было запрещено выдавать справки, освобождающие от работы, они не принимали участия в заседаниях врачебных комиссий, устанавливающих группу трудоспособности, а также на всем протяжении существования лагеря они не допускались к работе в санитарном отделении управления лагеря.

Администрация лагеря столкнул ась еще с одной проблемой: использование военнопленных-врачей осложнялось незнанием ими русского языка. В данной ситуации приходилось прикреплять к ним советского врача-переводчика и медицинского работника, ведущего записи в книгах амбулаторных посещений на русском языке. Нередко это приводило к тому, что хотя бы немного знающие русский язык военнопленные, как это было с Тойво Ярвеля, становились помощниками медперсонала. Впрочем, их использовали на самых черных, не требующих специальных навыков, работах по уходу за больными: мытье, помощь неходячим и т. п. В 1944 году у работников лазарета появилось право вести записи на родном языке, что существенно упростило дело и высвободило некоторое количество советского медперсонала для других целей, но все же нехватка врачей чувствовалась. В связи с этим было принято решение наиболее опытных и профессионально подготовленных фельдшеров использовать в качестве врачей.

Снабжение лагерей медикаментами вплоть до апреля 1943 года осуществлялось через местные органы Народного комиссариата здравоохранения по специальным нормам, установленным УПВИ. Но эти нормы не выдерживались, и снабжение медикаментами не удовлетворяло штатные потребности лагерей. Кроме того, ввиду военного времени, во многих лагерях не хватало самых простых перевязочных материалов, не говоря уже о дефицитных медикаментах. С апреля 1943 года лагеря для военнопленных были прикреплены для снабжения медикаментами к санитарным управлениям фронтов и санитарным отделам военных округов. Однако на деле это не повлекло существенных изменений в снабжении медикаментами, как предполагалось руководством УПВИ. Так, например, Череповецкий лагерь изначально снабжался медсредствами за счет вологодских аптечных баз. В апреле 1944 года, в связи с передислокацией аптекобаз, санитарное обеспечение лагеря перешло под контроль санитарного отдела Архангельского военного округа. Переподчинение привело к тому, что заявки на медикаменты удовлетворялись на 70–75 %, что не соответствовало реальным потребностям лагеря. Особенно плохо обстояло дело с поставками дифтеритной сыворотки, дизентерийной вакцины и сыворотки, бактериофага — эти лекарства перестали присылать в лагерь. В результате, к третьему кварталу 1944 года в сануправлении Череповецкого лагеря запас данных медикаментов не превышал 20 % от требуемого количества. Это в конце концов фактически привело к эпидемии данных заболеваний в лагере, о чем речь пойдет ниже.

Ситуация в Череповецком лагере осложнялась еще и тем, что, несмотря на распоряжение УПВИ НКВД СССР, не только на приемные пункты для сбора военнопленных, но и в сами лагеря прибывали пленные, состояние здоровья которых внушало серьезные опасения. В первом же этапе, прибывшем в лагерь, было до 75 % больных дистрофией II и III степени, все были небритые, нестриженные и завшивевшие.