Советско-финскй плен 1939-1944 - Дмитрий Фролов

В целом, все же, по моему мнению, медицинское обслуживание военнопленных финской армии в Зимнюю войну соответствовало их потребностям и нормам международного права. Раненые и больные финны содержались во Владимирской хирургической больнице, Вологодском эвакуационном госпитале № 1185, эвакуационном госпитале № 2019 г. Боровичи, эвакуационном госпитале № 1872 м. Райвола, госпитале № 17/06 г. Свердловска, эвакогоспитале № 1170 и других.

Были, конечно, отдельные нарушения норм международного права в отношении военнопленных финской армии, но они не были массовыми. Нарушения можно объяснить неподготовленностью кадров для работы с пленными, а не позицией советского правительства. Тем более что и в Красной Армии в период боевых действий практически повсеместно ощущался недостаток хирургов и операционных сестер, что было связано с ошибками в мобилизационной работе, а также несостоятельностью существовавшей системы подготовки кадров. Войска РККА также несли большие санитарные потери[145] — за время Зимней войны общее число санитарных потерь составило 264 908 человек, из них раненых и обожженных — 188 671, получивших обморожения — 17 867 и больных 58 370[146].

Финская сторона при освещении вопроса о медицинском обеспечении советских пленных всегда подчеркивала вполне гуманное обращение с ранеными и больными рядовыми и командирами Красной Армии. Хотя были и отдельные случаи жестокого обращения с нуждавшимися в медицинской помощи. Например, расстрел неспособных передвигаться раненых, больных и обмороженных военнопленных, Впрочем, и сами финны не отрицали подобные эксцессы. В воспоминаниях участников Зимней войны можно найти подобные рассказы, Так, врач госпиталя в Кайаани запретил помогать трем «рюсся» (презрительное прозвище русских в Финляндии. — Д. Ф.). Правда, медицинскую помощь раненые получили от младшего медперсонала. Другой случай описывал Ханнес Лейнонен, вывозивший пленных от линии фронта в Хюрюнсалми. Двое финнов выясняли, кто из военнопленных сильнее всех обморожен. Узнав, они отвели этих пленных в лес и там расстреляли[147]. В показаниях вернувшихся из финского плена красноармейцев тоже присутствуют упоминания о подобных случаях. Замполитрука из 18-й дивизии В. А. Репринцев рассказал, что в районе Суваниеми в сарае были расстреляны три политрука, в том числе и политрук 8-й батареи 3-го артполка 18-й стрелковой дивизии Лепатов.

Были и другие случаи негуманного, жестокого обращения с ранеными пленными красноармейцами. В апреле 1940 года в Москве прошло Совещание при ЦК ВКП (б), на котором затрагивались вопросы боевых действий в Финляндии. На нем выступил корпусной комиссар Вашугин со следующей информацией. Во время боев у Леметти попавшие в окружение части 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады при отходе бросили 120 тяжелораненых бойцов и командиров. После ликвидации гарнизона финны сожгли эти землянки вместе с ранеными. Пытавшихся выбраться наружу — добивали. На многих трупах были обнаружены следы пыток[148]. Пожалуй, этому «происшествию» стоит уделить некоторое внимание. Слишком много этот случай вызывает споров и спекуляций и по сей день.

Попавшие в январе 1940 года в окружение и раздробленные на отдельные гарнизоны подразделения 18-й Ярославской стрелковой дивизии (комбриг Г. Ф. Кондрашев) и 34-й танковой бригады (комбриг С. И. Кондратьев) вплоть до конца февраля оставались в окружении. Ситуация в частях складывалась критическая. С конца января в штаб 8-й армии стали поступать тревожные донесения: «Люди голодают, доедаем последнюю лошадь без соли и хлеба, началась цинга, больные мрут, нет патронов и снарядов, выручайте». В это же время финны методично и планомерно уничтожали окруженные гарнизоны. Первыми погибли солдаты в районе Лемети (северное). Из 800 человек к своим удалось прорваться лишь 30 бойцам.

Далее события развивались следующим образом. 5 февраля из гарнизона, занимавшего развилку дорог, в штаб 8-й армии поступила радиограмма: «Положение тяжелое. Лошадей съели, сброса не было. Больных 600 человек, голод, цинга, смерть». 12 февраля финны уничтожили остатки трех батальонов 208-го и 316-го стрелковых полков 18-й стрелковой дивизии. 14.02.40 гарнизон Луоярви, уничтожив орудия и материальную часть, начал пробиваться из окружения. 16 февраля они с минимальными потерями вышли в расположение частей 15-й армии. 15 февраля финны атаковали гарнизон командного пункта 18-й сд. Оставив для прикрытия подразделения 179-го мотострелкового и 224-го разведывательного батальонов и несколько танков 34-й танковой бригады, окруженные стали пробиваться в расположение 168-й сд. В районе станции Рускасет эта группа была уничтожена противником. Из 2800 человек к своим вышли лишь несколько десятков. Прикрывавшие отход погибли все.

Критическое положение сложилось с продовольствием. Все попытки наладить снабжение по воздуху не увенчались успехом. В штаб армии поступали панические радиограммы. Из Лемети (южное), 18.02: «Почему морите голодом, дайте продуктов». Из гарнизона у развилки дорог: «Положение тяжелое, несем потери, здоровых 360, больных 750, срочно помогите, держаться нет сил». 24 февраля: «Окружены 40 дней, не верится, что противник силен. Освободите от напрасной гибели. Люди, матчасть фактически лагерь больных. Здоровые истощены». В тот же день от 18-й сд и 34-й тб поступила следующая радиограмма: «Помогите, штурмуйте противника, сбросьте продукты и покурить. Вчера три ТБ развернулись и улетели, ничего не сбросили. почему морите голодом. Окажите помощь, иначе погибнем все». Посланные 26 февраля на помощь окруженным два лыжных батальона были уничтожены финнами.

В ночь с 28 на 29 февраля гарнизон Лемети южное начал выход из окружения, разделившись на две группы: первая под командованием начальника штаба 34-й тб Смирнова (по другим сведениям, командира 34 тб комбрига С. А. Кондратьева), вторая — под руководством начальника штаба 18-й стрелковой дивизии полковника Алексеева (командир 18-й сд комбриг Г. Ф. Кондратьев был ранен 26.02.1940). Группа Алексеева, состоящая в основном из раненых и больных (всего около 1200 человек), двигаясь в южном направлении, прорвала кольцо окружения и вышла в расположение 15-й армии, группа Смирнова — Кондратьева (примерно 1500 человек), шедшая на север, была почти полностью уничтожена.

Военный совет 15-й армии, давая разрешение на выход из окружения, ставил, по словам корпусного комиссара, члена Военного совета 15-й армии, два условия: уничтожить материальную часть и забрать с собой всех раненых. Материальная часть не была уничтожена, даже три танка 34-й тб с экипажами, прикрывавшие отход частей, были забыты начальством во время отхода. Почти все вооружение было брошено и досталось противнику. Более того, при отходе были оставлены на произвол судьбы в землянках 120 больных и тяжело раненных бойцов и командиров.

Судьба командования 18-й сд и 34-й лтб была трагической. Командир 34-й танковой бригады С. И. Кондратьев, комиссар бригады И. А. Гапанюк, начальник штаба полковник Н. И. Смирнов и комиссар 18-й стрелковой дивизии М. И. Израецкий, опасаясь ареста, покончили жизнь групповым самоубийством. 4 марта 1940 года раненого командира 18-й дивизии Кондрашева арестовали прямо в госпитале. 8 марта покончил жизнь самоубийством командир 56-го корпуса комдив И. Н. Черепанов.

Итак, попробуем проанализировать ситуацию с оставшимися в землянках ранеными. Что мы имеем? Казалось бы, неоспоримый факт бесчеловечной расправы над ранеными красноармейцами. Но некоторые обстоятельства все же настораживают. Во-первых, в финских архивах, а именно в дневниках боевых действий финских частей, принимавших участие в разгроме гарнизонов 18-й дивизии, мной не было обнаружено ни одного факта, хотя бы косвенно подтверждающего эти события. Более того, и в мемуарной финской литературе также нет упоминаний об этом. Да и в приватных беседах с финскими ветеранами я не смог получить ответа на этот вопрос. во-вторых, был ли смысл уничтожать раненых красноармейцев? Думаю, что нет. Конец войны, Великобритания и Франция активно обсуждают вопрос об оказании военной помощи Финляндии, вплоть до высадки экспедиционного корпуса и бомбардировок нефтедобывающих районов Баку. Симпатии мирового сообщества на стороне маленькой страны, героически сражающейся против «красных когтей сатаны-Сталина». Если бы эти события действительно имели место, то слухи о них дошли бы и до ушей иностранных журналистов, которые, кстати, посещали места боев. А столь сенсационная информация не осталась бы без их внимания. Отсюда вывод: финны не причастны к уничтожению 120 раненых красноармейцев.

Теперь давайте рассмотрим другой вариант развития событий. Некоторые российские историки обвиняют работников НКВД, которые якобы и совершили этот бесчеловечный поступок, свалив всю вину на финнов. Их аргументация такова: советское руководство, а точнее руководство НКВД, отдало секретный приказ или распоряжение об уничтожении раненых. При этом они ссылаются на выступление корпусного комиссара Вашуги на на апрельском 1940 года совещании при ЦК ВКП (б), на котором он впервые озвучил данный факт расстрела. Якобы начальник особого отдела 18-й дивизии Московский и его заместитель Соловьев настойчиво добивались разрешения на выход из окружения. Увидев, что выполнить требования командования об эвакуации раненых не удастся, они предпочли уничтожить их, чтобы не оставлять врагу, а потом свалить всю ответственность на финнов.