С любимыми не расставайтесь! (сборник) - Александр Володин

– Что такое? Кто такой?

– Да смотрите же, кабальеро!

– Эй, все сюда!..

– Надо им сказать, – решила Альдонса.

– Кабальеро, произошла неприятность, – сказал Луис.

Поклонники стояли плечом к плечу, как в строю.

Альдонса встала, закалывая волосы.

– Я была ему женою в эту ночь.

– Не надо так говорить, Дульсинея, – сказал поклонник.

– Всю ночь я была ему женою.

Поклонник обратился к Луису:

– Дульсинея шутит?

– Нет.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что опозорил ее?

– Если вам кажется, что это позор, то считайте так.

– Не хочешь ли ты сказать, что под покровом темноты лишил Дульсинею чести?

– Я сама просила его. Я сама выбрала его из всех. Кто запретит мне любить того, кого я хочу?

Поклонники молчали.

– Никто из вас не может распоряжаться мною. Никто не может меня судить. Никому не давала слова.

Поклонники стали говорить между собой – негромко, не рассчитывая на то, что она их поймет:

– Вот кто был для нас символом чистоты и верности.

– Вот на кого молилась молодежь.

– Опорочила достоинство испанских женщин.

– Втоптала в грязь.

– Грешно презирать народ, но я всегда говорил: крестьяночки – это прелестно, но – предпочтительнее в своем амплуа.

– Народ здесь ни при чем.

– Завтра мальчишки будут носиться по улицам Толедо и орать, что Дульсинея оказалась потаскухой.

– Гулящая девка.

– Распутная тварь.

Тогда тощий Луис ринулся на врагов. Поклонники, словно этого только и ждали, загоготали, заулюлюкали и принялись швырять его один к другому, другой к третьему, и он летел, кувыркался и бежал стремглав, как слепой, вытянув перед собой длинные руки, чтобы получить злобную зуботычину и, крутясь, лететь обратно.

– Вероотступники! – вопила Альдонса. – Богомерзкие твари! Низкопробная чернь!..

Поклонники швырнули Луиса на землю и угрюмо стояли над ним.

Санчо наклонился, привычно ощупал его.

– Выше голову, государь мой… Все, кроме смерти, поправимо. Возблагодарите Бога за то, что Он послал вам такое же злоключение, какие то и дело посылал Дон Кихоту.

Луис сказал голосом слабым и глухим, как бы доносившимся из подземелья:

– Дульсинея… Тобосская… самая прекрасная женщина в мире. А я… самый несчастный человек на свете. Но мое бессилие… не должно поколебать эту истину.

Альдонса упала ему на грудь.

– Как хорошо ты это сказал.

– Бог сражений допустил, чтобы меня постигла подобная неудача, – сказал Луис почти в бреду.

– Ты ринулся на них как молния!

– Я ринулся?

– Еще как! Но их было много, а ты один.

– Их было… много.

Альдонса стала приводить в порядок растерзанного Луиса.

– Мы уйдем отсюда. Мы далеко пойдем, Санчо. Тебе будет трудно с нами.

– Далеко мне не дойти, – согласился Санчо.

– Да и денег нет. Вдвоем как-нибудь перебьемся, а втроем…

– Втроем трудно.

– К тому же и дочка у тебя.

– Кто же и последит за ней, как не я.

– Но где нам еще отыщется… такой рассудительный, дальновидный… добродушный и преданный человек… как Санчо Панса. Да и я… привык уже к нему, – сказал Луис.

Санчо сразу же принялся собирать пожитки.

– Благодарю вас, государь мой. Ты должна понимать, дочка, странствующий рыцарь без оруженосца… никто.

– Дороги обезлюдели, крестьяне пошли либо в нищие, либо в бандиты… Аристократы бродят по дорогам с ножами… Все, как могут, пробавляются за счет своих близких, и никто не хочет заниматься делом… Обрати внимание, верный и преданный мне оруженосец, как мрачна эта ночь. Она может вселить ужас в любое сердце. Но все это лишь укрепляет мой дух, чтобы мстить за все обиды и утеснения, чинимые бессовестными людьми, – говорил Луис.

Понурясь и заложив руки за спину, поклонники бродили вокруг. Они вздыхали и вполголоса ругались. Как это было не похоже на прежние любовные стенания! То тут то там слышалось: «О гнусн…», «О дьявольщ…».

Молодо, гневно на них напустилась Санчика:

– Стыдно смотреть на вас, кабальеро! И хотелось бы пожалеть, а не могу. Что привело вас сюда? Вы надеялись, что если станете поклоняться этой женщине, то и сами сделаетесь похожи на знаменитого и славного Дон Кихота? Потому что и он так же поклонялся ей? Да ведь он не ее любил, а только свою мечту! А вы видели ее каждый день, вы знали, что поклоняться тут ровным счетом некому! Что же вы теперь удивляетесь и ужасаетесь?.. Дома вас ждут юные невесты! Но вам нужно не свое, а чужое. Пусть подпорченное, но только чужое. Что же вы так горюете? Оно и оказалось чужое, а не ваше. Ведь она и оценить вас не смогла, не по уму ей это. Она только преспокойно выслушивала ваши стоны и вздохи, как будто они достались ей по праву!

Однако кабальеро, все как один, смотрели не на нее, а на Альдонсу. Она отерла платком запыленное лицо Луиса, затем она подколола ему изорванную одежду. И подняла его на ноги. Она смотрела на него то как мать, то как дочь.

Опираясь на Альдонсу и Санчо, Луис побрел прочь.

Поклонники хохотали и подсвистывали им вслед.

Происшествие, которого никто не заметил

Но сначала – пятнадцать женских портретов.

Женщина, которая смеется,и которая задумалась,и которая устала,и еще, еще —пятнадцать женских портретов,в тишине.Почему пятнадцать?

Можно девять или семнадцать: но такие, чтобы на них можно было смотреть с удивлением.

Мать была больна.

Она не привыкла болеть, поэтому испугалась и думала, что теперь уже никогда не встанет. Волосы ее, непричесанные, лежали на подушке, смотрела она виновато. Она должна бы сама ухаживать за дочерью и помогать ей, но вот вместо этого лежит и нуждается в заботе.

Дочери уже года двадцать три, хотя выглядит она моложе, потому что худенькая и смотрит еще невзросло. Она все время неопределенно улыбается, а кому – неизвестно, тому, кто случайно на нее посмотрит. Она некрасива – вот в чем дело. Зовут ее Настя.

Мать смотрит на нее и тоже улыбается и молчит. О том, что давно уже томит ее сердце, она говорить не может – дочь стесняется, не любит эти разговоры. Но если сейчас об этом не поговорить, то – когда? И она решается. Но начинает издалека:

– Ну, как там Валя?.. Все гуляет с мальчиками? – слабо спросила она.

Настя обрадовалась, что мать проявила интерес к легкомысленным вопросам жизни, и оживилась:

– У нее уже новый! Познакомилась просто в магазине. Я говорю ей: «Откуда ты знаешь, может, он бандит какой-нибудь!» А она мне говорит: «Ну да, он мне паспорт показал».

Мать хотела укоризненно покачать головой, но на подушке это получилось так жалко, что Настя испугалась:

– Мама…

Но мать прикрыла глаза в знак того, что все в порядке, собралась с силами и сказала:

– Кто знает… Вот так поищет, поищет кого-нибудь и найдет.

– Дай бог.

– Вот Катя – нашла?

Настя рассмеялась:

– Так она просто помешалась, в буквальном смысле слова! Сегодня позвонила мужу на работу, сказала, что он нехороший. Потом хотела позвонить и сказать, что он хороший, но все боялась и целый день плакала.

Мать возразила:

– Ну и что, а бывает так, что, наоборот, он больше любит, чем она…

– Конечно, бывает, – сразу согласилась Настя. – Хотя при существующей диспропорции – редко. Я только один случай знаю, это наша Нина Сергеевна.

Мать лежала с закрытыми глазами, и Настя подумала, что она заснула. Девушка посидела тихо, глядя в бледное лицо больной, и хотела было подняться, но мать, не открывая глаз, сказала:

– У тебя характер легкий, и весь вид у тебя получше…

Дочь насмешливо поджала губы и покивала головой. Но мать все лежала, не открывая глаз, и не видела, как она насмешливо покивала головой.

– Мама, я же просила, не надо об этом говорить… Есть такие, которые уже даже были замужем, разошлись и теперь ни за что не выйдут.

– Есть, – согласилась мать. – А все равно скажут, что их никто не берет.

– А кто скажет?..

Больная долго молчала: может быть, не было сил, может быть, не хотела больше раздражать дочь. Все же спросила:

– Что уж, и счастливых семей нет?..

– Почему, есть. Одна на тысячу!

– Вот у тебя и будет такая. Что же ты заранее отказываешься?

– Думаешь, у меня нет никого знакомых? – спросила Настя. – У меня есть. Правда, я не стану знакомиться прямо в магазине, как Валька это делает. Если бы я только захотела…

– Что же тогда все время дома сидишь? Гуляй, встречайся…

– Куда же я пойду, когда ты лежишь!

– Мне ты не нужна. Постучу в стенку – зайдет тетя Оля. Помнишь, ты рассказывала, что познакомилась с мальчиком? Погуляй пойди с ним, хочешь, приведи сюда. Вы посидите, а я полежу. И мне будет веселей…

Мать сказала это как бы между прочим, но Настя поняла, как это ей было нужно, чтобы сюда пришел хоть кто-нибудь и чтобы они посидели здесь, на глазах.

Она встала, надела пальто.

– Пойду позвоню.

– Монетка там, – показала глазами мать.