Другая. Книга 2 (СИ) - Кирнэ Стэйси

К полудню они пересекли небольшую возвышенность, а горы все приближались. Здесь обитало три клана, которых не приняли в общину королевства. Их называли отшельниками, но на самом деле они попросту не принимали нынешнего правителя. И не зря, ведь ходили слухи, что король Рэффир не имел прав на престол. Никто ни разу не слышал и не видел, чтобы он обращался. И за пятнадцать лет правления, не считая двенадцати лет регентства, король не показал себя отличным правителем: он ужесточал меры по использованию магии. Говорили даже, что он запретил ее при дворе. А уж этого ни одна раса, способная колдовать, не потерпит. В итоге, шло гонение не только на ведьм, которых давным— давно истребили, но и на тех, кто использовал магические артефакты. Королевство Рэффир признавало больше смертных людишек, видимо, как и сам король, всячески тесня и препятствуя деятельности других рас. С каждым годом положение эльфов, а уж тем более оборотней ухудшалось. И будет неудивительно, если на Волчьих Хребтах соберутся орды изгнанных волков, терзаемые местью за своих.

***

Передвигаться в моем положении оказалось намного труднее, чем я думала. Мало того, что живот мешал, так еще и спину ломило, ноги болели, и даже угрюмая старуха, которая усердно пичкала меня какими— то настоями, бурчала на то, что я пытаюсь двигаться по комнате.

Боже, как же мне это надоело. За неделю я смогла выйти в коридор, наткнулась на озлобленную стражу, выругалась, зашла обратно. В такой состоянии я действительно ничего не могла. На кой хрен я вообще очнулась так рано? Лучше бы полежала пару месяцев, пока ребенок сам не родится.

Скитание вдоль и поперек комнаты изрядно надоедало. Это вообще нормально, что я еле передвигаюсь? Хотя, может, это все из— за того, что происходило на там острове. Удивительно, что настойки старухи поставили меня на ноги и убрали постоянные боли во всем теле. Только вот радости это не добавляло нисколько.

Ни новых снов, даже никаких запоминающихся сновидений я не видела, хотя спала помногу и долго. Меня кормили словно на убой, однако еда усваивалась отвратительно, постоянно просясь наружу. Думаю, у меня слишком поздний срок, чтобы назвать это токсикозом. Наверняка, это те тонкости, о которых мне неизвестно. Ведь ребенок под моим сердцем явно был не человеком.

И я пыталась его убить. Не острым предметом, потому что все, что могло хоть как— то навредить мне убрали с глаз подальше. А руками. Я пыталась давить, сквозь слезы и ненависть к себе, пыталась сделать хоть что— то, чтобы прервать непрошенную беременность. Но вызвала только сильные боли в животе, из— за которых не могла сдержаться и орала как ненормальная.

— Идиотка, — прошипел Морриус, когда обнаружил меня на полу и всю в крови. Я вызвала внутренние кровотечения, но, к сожалению, ни преждевременных родов, ни уж тем более смерти того, кто был внутри меня, — я не получила. Лишь еще больше неприятной тяжелой ненависти к себе и к тому, что я творю. Часами я разговаривала с животом, упрекая, коря не родившееся дитя во всем. Я прекрасно понимала, что делаю только хуже, но страх, непреодолимый и вечно появляющийся в моих мыслях, не покидал меня. Что если это ребенок Эриба? Я не хочу, чтобы его мерзкий отпрыск появлялся на свет.

Шла вторая неделя, меня привязали к кровати. Морриус и не говорил, что будет бегать вокруг меня, не говорил, что предоставит все условия. Он лишь пообещал убить меня, как только ребенок родиться. Плакать и причитать бесполезно. Снять цепи, явно заговоренные, я не могла. Пару раз пыталась колдовать, но прокушенных губ и крови из них не хватало даже на то, чтобы создать небольшой шар. Да и всякий раз меня прошибала такая слабость, что я теряла сознание.

Однажды сквозь сон, не открывая глаза, я услышала голоса в комнате.

— Из— за того, что она натворила, девочка слаба. Если она родится мертвой, то ты знаешь, Морриус, что тебе не жить, — старушечий голос перешел на шепот, продолжая. — Боги явно шутят с тобой, раз дали такую истинную. Проклятую да еще и с родословной упырей.

— Дорана, я без твоих слов все прекрасно понимаю, — огрызнулся мужчина. Его голос звучал совсем близко, будто бы он рядом со мной на кровати. — Я никогда не просил себе истинную, ты сама знаешь. Как только испытывал что— то к девушкам, пытался прекратить любое общение, боясь, что этооно. Но бежать бесполезно, — он хмыкнул, а я почувствовала, как горячая ладонь легла на живот. Мерзкое ощущение расползлось по телу. Я просто сосуд для вынашивания его истинной. Вот же ублюдок. Да забирай, я не просила детей никогда.

С этими мыслями я открыла глаза, обнаружив явно удивленную старуху, которая вечно вливала в меня зелья через силу. И такого же удивленного Морриуса на кровати.

Что есть сил я пнула его ногой, пытаясь оттолкнуть как можно дальше.

— Не смей прикасаться ко мне, — прошипела я, без страха смотря в его горящие глаза. — Хочешь ее? Так забирай, ублюдок!

Дернулась пару раз, цепи впились в запястья с такой силой, что явно оставили следы. Старуха покачала головой и ушла, а вот Морриус и не собирался.

— Ты копия своей матери.

— О, начинаешь свое нытье про убитый родителей? — усмехнулась я, с наслаждением наблюдая, за его меняющимся лицом. Мне прекрасно известно это выражение: гнев, пульсирующей веной на шее перетекающий в ярость. Волк сдерживался, боясь причинить вред моему телу. А я могла вечно издеваться над ним и его детской утратой.

— Не смей, — пригрозил он, но отошел на пару шагов, явно стараясь сдержаться, чтобы не ударить меня.

— Твои детские страхи ползут за тобой всю жизнь? Ты же так хотел убить меня! — дернулась еще раз, ощущая пинок внутри нет. Нет уж, дитя, сейчас ты мне не помешаешь.

— Твоя смерть не принесет мне наслаждения, поверь, — как— то спокойно проговорил волк, осматривая меня с ног до головы. Да уж, одеяло давно слетело на пол, открывая голые ноги и едва прикрытое тело в какой— то ночной сорочке.

— Отпусти меня!

— Зачем? Чтобы ты убила ребенка, Элен? — Морриус опустился на край кровати, его рука схватила меня за лодыжку, препятствуя очередным пинкам. — Почему ты хочешьейсмерти? Онатвой ребенок.

Я сглотнула. Действительно. Я долго думала, не понимая, откуда столько ненависти к собственному ребенку. Может, я не успела привыкнуть, потому что долго время была в коме на том проклятом острове?

— Кто бы ни был отцом, — он весьма двояко усмехнулся, явно намекая на то, что я последняя шлюха. — Твоя кровь в этом ребенке. Даже если она не будет похожа на тебя…

— Хватит! — вскрикнула я. Нет уж, не надо переводить тему, я давно решила, что матерью мне не быть. У него не получится уговорить меня. — Отпусти меня!

— И куда ты пойдешь? — пальцы крепко впились в кожу, причиняя боль. — Король ищет ведьм, убивает их. Он ненавидит всех, кто владеет магией. Тебя схватят на первом же тракте и продадут. Если не в рабство, то Ордену инквизиторов, который не будет нянчится. А пытки для них — дело прибыльное. Они не пожалеют ни средств, ни сил, чтобы выслужиться перед временным королем.

Временным? Морриус, как и все кругом, таили чертовы секреты. Но сейчас мне было плевать. Я понимала, что волк прав — идти мне некуда. Я не знаю, где конкретно нахожусь. Не знаю, где Мерак. Где хоть кто— то, кто поможет мне.

Хватка волка ослабла. Могла ли я осуждать его за то, что он хочет отомстить? Не знаю, смогла бы я пережить подобное, но моя учесть ничуть не лучше его.

— Я обещаю, что смогу защитить твою дочь, Элен.

Я промолчала. Защитить? От чего или кого? Но понимала, что если это действительно истинность, ей лучше быть с ним. Насколько я помню, моя истинная пара редко питала что— то хорошее ко мне, только в последнее время в том замке Мерак начал ощущать что— то вроде тепла ко мне, но уверена в этом я быть не могу. Возможно, мой вампир всего лишь тронулся рассудком. Мне же не раз говорили, что он самый жестокий. И скорее всего, я разум помутился спустя некоторое время, да и взять в расчет его наследственность… Сколько убийств совершил его отец? А сколько было убито при нем, на его глазах, когда он был маленьким? Да и вспомнить тот случай, когда его мать умерла прямо перед ним…