Тень Бешеного - Виктор Доценко

В 1991 году распался Советский Союз, к власти в России пришел Ельцин, и большинство недоучивших ся семинаристов как раз и вошли в первое так называемое правительство молодых реформаторов. И они, только что познавшие самые азы рыночной экономики, бросились рьяно внедрять ее на бескрайних российских просторах.

Что из этого вышло, мы все испытали на своей шкуре. Разочарованию Широши не было предела, он пытался увещевать своих учеников, умолял их не ломать все и сразу, однако его усилия пропали даром. Вообразив, что уже познали Истину, и почувствовав вкус власти, эти молодцы просто порвали все отношения со своим учителем, которого совсем недавно с искренним и глубоким почтением именовали Муд–рецом.

И вот по прошествии стольких лет они сидели напротив друг друга: учитель и ученик, Мудрец и Кролик.

Мы, конечно, не обладаем правом Широши именовать высокопоставленного и известного человека таким обидным для солидного государственного мужа прозвищем, а потому будем, как и прежде, придерживаться уже известного читателю «господин Икс».

Икс с вызывающей усмешкой, пристально смотрел на Широши, который невозмутимо спросил:

— Ну, что тебе заказать, Кролик? Может, ты теперь стал придерживаться особой диеты или вообще предпочитаешь вегетарианскую кухню?

— Закажи мне салат из авокадо и порцию королевских креветок. — Икс не стал делиться с собеседником своими диетическими правилами.

Все по той же внутренней связи Широши отдал распоряжение, заказав себе салат из молодых побегов бамбука и жареные лягушачьи лапки.

Наливая себе чай из индивидуального чайничка, Икс как бы невзначай спросил:

— Зачем ты хотел меня видеть, Мудрец?

Широши прекрасно понимал, что предстоящий тяжелый разговор по большому счету, скорее всего, абсолютно бессмыслен: он ничего не добьется. Не предотвратит того, что грядет, ибо этого индивида остановить нельзя. Он все же считал, однако, человеческим долгом дать Иксу понять, что будет стоять до конца и противодействовать, по мере своих сил, всем его устремлениям, которые он не одобряет.

Не отвечая на вопрос, Широши решил провести разведку боем. Он, не торопясь, вынул из кармана пиджака серенький, неприметный предмет, который обнаружил в квартире своей приятельницы, положил его на стол и аккуратно подвинул его к Иксу так, чтобы тот мог хорошенько его рассмотреть.

— Что это такое? — с неподдельным изумлением вопросил Икс.

— Очень совершенное подслушивающее устройство, появившееся в частной квартире после того, как ты со своей сотрудницей эту квартиру не так давно посетил, — бесстрастно сообщил Широши.

— Ах ну да, вспомнил, это была инициатива руководителя моей аналитической службы. Ты же понимаешь, мы собираем информацию по крупицам. Так теперь все делают. — Безмятежное лицо Икса не выразило и тени смущения.

— Ты, Кролик, совсем разнуздался, а ведь был когда- то интеллигентным молодым человеком, — с явным осуждением проговорил Широши. — Как ты, известный и респектабельный человек, мог позволить себе поставить «жучок» почтенной немолодой женщине, никак не связанной ни с бизнесом, ни с политикой?

— К этой даме запросто могли прийти люди, мнения и планы которых меня крайне интересуют. — Икс был непоколебимо убежден в своем праве делать так, как считал нужным. — Репутация дамы при этом никак не пострадала бы. Я с женщинами не воюю…

— Врешь, Кролик, притом нагло врешь, — зло прервал его Широши. — У тебя всегда была короткая память на совершенные тобой подлости. Ты давно забыл о том, как только мое вмешательство спасло жизнь девчонке, которую дурила Глаголичев сделал своей наследницей?

— Кстати, Мудрец, не хочешь ли ты продать мне эту кассету? — с наглой деловитостью спросил Икс.

— Кассета не продается, — твердо ответил Широши, но чтобы собеседник, верящий в безграничную силу денег, не потерял надежду, добавил: — Пока не продается.

— Ты, Мудрец, всегда был не только крупным тео–ретиком бизнеса, но и блестящим практиком, — уважительно заключил Икс.

Этим вполне искренним комплиментом он хотел уйти от неприятной темы «охоты на Джулию».

Широши не видел смысла продолжать эту тему хотя бы потому, что Джулия, не видевшая кассету, была в полной безопасности. Его волновало другое.

— Признавайся, Кролик, смерти богатых людей в Москве будто бы от инфаркта — твоя работа?

— Если ты намерен вести беседу в таком тоне, я откажусь отвечать на твои вопросы в отсутствие своего адвоката, — не без издевки проговорил Икс.

— С огнем играешь, мальчик! — Тон и взгляд Широши были свирепыми.

— Догадываюсь, не дурак, у тебя же учился. — На этот раз в голосе Икса прозвучал не вызов, а скорее, показное дружелюбие. — А почему тебя так волнуют эти смерти? Думаю, всему виной стресс по разным причинам — переутомление, нелады в семье, неудачи в каких‑то бизнес–проектах.

— В этих странных смертях и исчезновениях разнообразных людей серьезно пострадали и мои интересы, — мрачно сообщил Широши.

— Так бы сразу и сказал. А то затеял форменный допрос, как в прокуратуре, — примирительно заметил Икс. — Сознаюсь, что кое–кому я поддал крепкую порцию стресса, но эти люди точно с тобой никак не пересекались. Ты же знаешь, я всегда стараюсь тебе дорогу не переходить.

— Знаю, — коротко ответил Широши, а про себя подумал: «Пока старается не переходить, но ждет не дождется, когда сможет это сделать. Вот как обнаглел и осмелел!»

Подали горячее, Икс принялся задумчиво жевать розовое мясо креветки.

— Не понимаю, почему ты так агрессивно ко мне относишься, Мудрец, — подняв глаза к расписанному в восточном стиле потолку, спросил он. — Из российского бизнеса ты ушел, хотя никто тебе не мешал, а даже и помогли бы сделать по–настоящему большие деньги. В России бываешь редко, а как приедешь, так обязательно ворчишь и наезжаешь.

— Не скажу, что ты был самым талантливым из тех, кто участвовал в моем семинаре, — уходя от ответа на вопрос, будто бы углубился в воспоминания Широши, — ноты был самый прыткий и ушлый, а уж туману напустить и мозги запудрить — так и просто тебе равного не было! Кстати, важнейший дар скорее даже не Для бизнесмена, а для политика.

Широши в упор, испытующе поглядел на собеседника.

— В политику двинуть не собираешься? — на полном серьезе поинтересовался он.

Икс мило улыбнулся и стал снимать панцирь с очередной креветки.

— Пока не собираюсь. А с другой стороны, чем я хуже Долоновича, который избирался‑таки губернатором и беднее от этого не стал? Или Хлопотина? Из менеджеров — в государственные мужи, а потом обратно — обычный западный путь. Разве не этому ты нас учил, Мудрец? Обустраивать Россию, исходя из стандартов цивилизованного западного общества…

— Вот именно обустраивать, а не ломать, — мрачно буркнул Широши. — А вы все, даже хуже, чем большевики в семнадцатом году, разломали, а сами при этом бесстыдно разбогатели. Разве я вас этому учил?

— Мудрец, ты, как все мудрецы, наивен! — ехидно ухмыльнулся Икс. — Человеческую природу не переделаешь даже с помощью твоих лекций и семинаров. Эгоизм человека непобедим, а так называемый альтруизм всего лишь извращенная форма того же самого эгоизма. Человек хочет возвыситься над другими своей щедростью, добротой, даже самопожертвованием, но в основе все тот же эгоизм — растолкать всех и вылезти вперед! Разве я не прав? Скажи, Мудрец!

— Я всегда восхищался твоим цинизмом, Кролик, — печальным голосом произнес Широши, — ведь это твои ученики и последователи нисколько не скрывают, даже в интервью, что в России слишком много бесполезного народа, а оптимальное количество населения не сто сорок семь миллионов человек, как сейчас, а миллионов пятьдесят. Такую страшную участь ты и твои приспешники готовят некогда великой России. Вы вызываете восхищение своей последовательностью — отключаете свет в больницах за неуплату, хотя там в это время идут операции, выключаете отопление в жилых домах, где старики–инвалиды буквально мрут от холода… Разве этому я вас учил, Кролик? — в голосе Широши звучала неподдельная горечь.

— Система должна быть эффективной. Все, что препятствует оптимизации ее, должно быть отсечено, — тоном студента–отличника, отвечающего урок, отчеканил Икс. — Неужели твоя бизнес–империя, Мудрец, раскинувшаяся по всему земному шарику, построена на других принципах? — В вопросе звучал откровенный сарказм.

Широши молчал, уткнувшись взглядом в стол.

Икс счел момент подходящим, чтобы добить оппонента.

— Вот ты осудил меня за сребролюбие и жестокость, а я обвиню тебя в двуличии: когда тебе нужно и удобно, ты — благородный филантроп, а во многих других случаях — жестокий и безжалостный бизнесмен. Ведь все зависит от обстоятельств, иногда от цепочки случайных совпадений. Ты же сам давно убедился, что абсолюта нет? Скажи, Мудрец, ведь его нет? — настаивал Икс.