Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - А. Орлов

Рассуждая так, Нина скользнула взглядом по книжной полке, прикрепленному к стене большому плакату с породами собак.

«Все хочет нас с Сережкой заставить изучать то, что ему нравится! Книга всякие подсовывает, игры тупые — то в города, то эти уже надоевшие „застольные викторины“ А какой он для нас авторитет? Никакой! Может быть, там, у себя на работе, а для нас… Я лучше спрошу совета у чужого человека, чем у него. Да и может он посоветовать что-нибудь стоящее?»

Нина еще долго сидела за столом, машинально рассматривая книгу «Жизнь животных» Брема и предаваясь грустным размышлениям, вызванным произошедшим на кухне конфликтом.

Книгу эту папа долго искал накануне Нового года по книжным магазинам, чтобы затем положить в подарочный мешок, который должен был принести Дед Мороз ровно в двенадцать часов ночи.

«Что же это такое? Все было хорошо и вдруг… Своим криком он все испортил. Подумаешь, какое-то сообщение по телевизору! Их вон сколько! Каждый день чего-нибудь передают. Из-за этого кричать на детей! — Оля закончила мыть посуду и поставила на плиту чайник. — Надо как-то исправлять положение. Позову всех пить чай. Скажу Андрею, чтобы помирился. А то все разошлись по ушам!»

Оля достала с полки вазочку, наполненную разноцветными лимонными дольками из мармелада, и пакетик сушек, усеянных маковыми зернышками. Чай в семье Орловых всегда любили. Это повелось еще от бабушки, которая сделала традицией чаепитие в их семье. Правда, бабушка предпочитала сладостям микроскопические, наколотые щипчиками кусочки сахара, который пила вприкуску с очень крепко заваренным чаем. Бабушка умерла три года назад, но уже укоренившаяся традиция осталась на долгие годы.

Оля зашла в детскую комнату, в которой уже было достаточно темно. Нина, включив настольную лампу, сидела за письменным столом и просматривала какую-то книгу. Сережа, усевшись в углу дивана, занимался с подаренным дедушкой секундомером.

— Ребята, пошли пить чай! — как будто ничего не произошло, сказала Оля.

— Не буду! — буркнул в ответ Сережа.

— Я тоже не хочу, — вслед за ним отказалась Нина.

— Пошли, пошли! Я уже чайник вскипятила. Есть мармелад, сушки очень вкусные! Не упрямьтесь.

Настойчивость Оли возымела действие — сначала Нина, а потом и Сережа, отложив свои занятия, отправились на кухню вслед за мамой. Только Андрей продолжал оставаться в спальной комнате. Когда Оля вошла туда, муж все в той же позе стоял у окна. Хотя уже стало смеркаться, свет он не зажигал.

За эти несколько минут в голове у Андрея пронеслось несколько мыслей, которые, казалось, мешают одна другой. Чувствуя, что он сделал что-то не так, не желая того, обидел сына и нарушил так хорошо начавшийся вечер за домашним столом, Андрей, тем не менее, никак не мог понять, почему ее настойчивая просьба помолчать хоть отцу минуту, вызвала такую реакцию. Все сразу обиделись и разошлись по своим комнатам.

«Я же попросил только дать мне послушать сообщение. Так. Сообщение… Да, да, информационное сообщение. Сегодня состоялось заседание Межведомственной комиссии по коррупции. Значит, Филатов все-таки смог убедить Ельцина провести его! Это здорово! Может быть, теперь и „мой“ указ Президента но проверке скоро выйдет! — Андрей поймал себя на мысли, что назвал указ о проверке чиновников „своим“. — Ну а какой же он? Мой и есть! Я докладывал Филатову записку по этому вопросу, я же и готовлю текст указа. Если удастся его провести, то… То будет поставлен реальный заслон коррупции. Да и не только ей. Заработает механизм, который не позволит всяким проходимцам присасываться к власти. Только бы хватило решимости у них!»

Андрей вспомнил, как несколько дней назад Филатов послал его к начальнику Управления по обеспечению деятельности Межведомственной комиссии Совета безопасности по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. После того как вице-президент Руцкой выступил с сенсационными разоблачениями крупных государственных чиновников и заявил о том, что у него имеется «одиннадцать чемоданов компромата» на них, а Верховный Совет тут же принял соответствующее постановление, Президент Ельцин отдал распоряжение в короткие сроки проверить эти факты.

ДОКУМЕНТ: «Распоряжение Президента Российской Федерации от 19 апреля 1993 года № 261-рп»:

«Министерству безопасности Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации, Контрольному управлению Администрации Президента Российской Федерации совместно с органами прокуратуры провести проверку фактов коррупции и хищений, приведенных вице-президентом Российской Федерации Руцким А.В. в выступлении на заседании Верховного Совета Российской Федерации 16 апреля 1993 года.

Министру безопасности Российской Федерации, министру внутренних дел Российской Федерации, начальнику Контрольного управления Администрации Президента Российской Федерации еженедельно докладывать о ходе проверки и мерах, принимаемых в обеспечение экономической безопасности России.

Президент Российской Федерации

Б.Ельцин».

Однако заявление Руцкого о наличии у него «чемоданов компромата» вызвало неоднозначную реакцию в обществе.

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Факты, изложенные Руцким относительно экономической преступности, в том числе под прикрытием должностных лиц, были ужасающими… В конце доклада Руцкой заявил, что у него есть „еще десяток чемоданов“ с фактами…і£от эти слова, относительно „чемоданов Руцкого“, были превращены… в какой-то фарс, даже артисты со сцены распевали издевательские песенки с упоминанием „чемоданов Руцкого“. Гора родила мышь. Доклад Руцкого превратился в фарс…» (Из книги РЖ Хасбулатова «Преступный режим». Москва, 2011 год).

Но 29 апреля Ельцин отстранил Руцкого от руководства Межведомственной комиссией и подписал указ о том, что руководить ею будет' сам. Вскоре Президент освободил своего «заместителя» и от остальных поручений, но сути дела, поставив Руцкого в положение «свадебного генерала». Организовывать же работу Межведомственной комиссии по борьбе с организованной преступностью и коррупцией Ельцин поручил достаточно известному в юридических кругах адвокату Захарову, который отличился в роли обвинителя на заседаниях Конституционного Суда, рассматривающего «дело КПСС». Именно к нему и отправил Филатов Орлова, подчеркнув при этом:

— Вам надо познакомиться. Делаете одно дело и должны помогать друг другу.

Встреча с Захаровым оставила у Орлова смутное ощущение того, что никакой помощи от него начальник управления не ждет, да, собственно, и сам помогать Андрею в его работе тоже не собирается. Захаров окружил себя тройной зоной охраны, и Андрею несколько раз пришлось объяснять его помощникам, что встреча происходит по прямому указанию руководителя Администрации Президента, что у Андрея нет с собой холодного и огнестрельного оружия, а также электрошокеров и газовых баллончиков. Пару раз бдительные охранники прощупали одежду Орлова, попросили открыть и внимательно осмотрели кожаную папку с документами.

Наконец, когда Орлов преодолел все кордоны и попал в приемную Захарова, его попросили подождать некоторое время и только после этого разрешили пройти в кабинет начальника грозного управления. Андрей до сих пор не мог отделаться от недоумения, вызванного той встречей. В громадном кабинете был полумрак, свет исходил только от светильника, стоящего на журнальном столике рядом с большим радиоприемником. Некоторое время Орлов стоял в нерешительности, поскольку не видел самого Захарова, и только спустя минуту заметил в глубине темного пространства какое-то шевеление. Еще немного и стала различима фигура невысокою, достаточно грузного человека, который, приблизившись, протянул Андрею вялую руку и громко зевнул.

— Садитесь сюда, — Захаров указал на кресло, и сам уселся поодаль. При этом он включил приемник и повернул ручку громкости. Кабинет наполнили какие-то латиноамериканские мелодии. — Так лучше, — кивнул в сторону радиоприемника Захаров, имея в виду, видимо, что громкая музыка обеспечит большую конфиденциальность разговора. — Ну, что у вас там?

Орлов стал рассказывать о поставленных перед ним задачах, о проблемах, с которыми столкнулся, о готовящемся проекте указа Президента о проверке госслужащих. Захаров молча сидел напротив Ал/фея и, казалось, внимательно слушал. Правда, лицо его было едва различимо из-за довольно тусклого света лампы. Время от времени он задавал шепотом какой-нибудь вопрос, но музыка заглушала его голос, и Орлов вынужден был несколько раз переспрашивать собеседника. Впрочем, того, видно, мало заинтересовали ответы Андрея, потому что через некоторое время он услышал сначала едва заметное сопение, а затем настоящий храп. Орлов выждал некоторое время, покашлял из вежливости, стараясь разбудить Захарова. Тот вздрогнул, попытался продемонстрировать внимание, но спустя мгновение снова захрапел.