Выбор – быть человеком! (СИ) - Владимир Олегович Войлошников

Кельда

Всю ночь мне снились звенящие молоточки, а назавтра наступило продолжение истории.

Второй день мало чем отличался от первого, с той лишь разницей, что к обеду я начала выдыхаться и стала просить о помощи. Эйра пришла в мой транс серьёзная и собранная. Глядя на то, как она концентрирует и направляет сквозь Кирилла потоки энергии, растекающиеся по людям, находящимся в кузнице, и следуя за ними, стараясь понять механику происходящего, я вдруг заметила, что одна из м-м-м… энерго-матриц, так скажем, более прозрачная и отсвечивает красным. Что это? Я пересчитала присутствующих. Шестнадцать кузнецов, Вова, Кирилл, я, вот Эйра…

Это кто???

А вон ещё один, и вовсе едва видимый, отливающий тёмно-синим. Перед моим лицом помаячила прозрачная ладонь. Эйра приложила палец к губам и отрицательно покачала головой. Ясно. Молчу.

За этот день, растянувшийся на сорок восемь выматывающих дней, я успела заметить лёгкие тени всех восьми, время от времени просматривающиеся за спинами мужчин, не падающих с ног от усталости только благодаря личной помощи богини.

А когда мы вывалились, наконец, из кузни, нас ждали новости: деревни с Северного тракта вывезены под защиту крепости; пришли отряды гномов и ведьмаков, дружина и ополчение Белого Ворона готово выступить.

17. МЫ ПРИНИМАЕМ БОЙ. А ЧТО, ЕСТЬ КАКИЕ-ТО ЕЩЕ ВАРИАНТЫ?

ОТРЯДЫ ВЫХОДЯТ

Новая Земля, Серый Камень, 20.05 (сентября). 0021

Кельда

Восьми дней мы ждать не стали — страшно было опоздать. На следующее же утро на рассвете началось движение. Несколько вооружённых заговорённым оружием отрядов ополченцев барон оставил на стенах поднявшего все мосты и запершего ворота замка, в котором собралось всё население окрестных деревень. В резерв попали в основном мальчишки по четырнадцать-шестнадцать лет.

Вся остальная военная сила, которую смогли собрать, двинулась на север по новой, недавно замощённой дороге: шесть сотен серокаменцев (с деревнями) да сто двадцать семь боевых гномов — девяносто девять процентов всего нашего взрослого мужского населения, все, кроме случайно оказавшихся в дальнем отъезде — и шестьдесят четыре ведьмака (все, сколько есть).

Гномов привёл Торин Каменныйкулак (именно так, в одно слово, хотя фамилии можно склонять по родам и падежам — не спрашивайте меня, почему), глава рода сталелитейщиков, ведьмаков — сам магистр.

Женщинам (после того, как мы узнали, что некроманты творили с захваченными) барон под страхом смерти запретил не просто покидать остров — выходить за границы крепости. Кричал, опасно багровея лицом. Взял с Василисы страшную клятву, что если всё пойдёт по худшему сценарию и немёртвые передавят — не дать захватить женщин, не допустить последнего ужаса, сделать всё быстро и чисто — залить всю крепость огнём, пока ополчение будет сдерживать штурм.

Единственное исключение было сделано для Галины, какая-то в тайном плане ей отводилась секретная роль.

Меня муж ни в какую с собой не взял.

НА ПУТИВЛЕ НА ЗАБРАЛЕ…*

*'Ярославна рано плачет

На Путивле на забрале…'

//Слово о полку Игореве.

Новая Земля, Серый Камень, то же 20.05 (сентября). 0021

Кельда

Я стояла на самой высокой замковой площадке, выходящей на Бурную, и до рези в глазах всматривалась в горизонт. Рядом со мной стояли мать, Василиса, Надя, Поля, Ванька и Игорь, непривычно серьёзные сегодня. А ещё здесь были Лика, Даша, Валентина и множество других белово́ронок, проводивших своих мужчин и переживавших не меньше нас. Все выходящие на север балконы и галереи были заполнены женщинами и детьми. Прошло больше восьми часов, и, по нашим расчётам, барон со своими отрядами должен был уже добраться до места.

Горизонт оставался поразительно равнодушным к нашим переживаниям.

В какой-то момент нашего стояния мне внезапно вспомнился «Плач Ярославны» — «О ветер-ветрило,… зачем, господин, моё веселье по ковылю ты развеял?» Ну что ещё за хрень? Я хотела уж плюнуть с досады, как вдруг со стороны северо-востока над горизонтом ярко, словно фонарик, мигнула вспышка, а спустя несколько секунд землю ощутимо тряхнуло.

ДОРОГА

Некоторое время назад

Галина

Сборное войско двигалось по новенькой, вымощенной тёмно-серым диабазом дороге. Камни звонко цокали под копытами лошадей. Все были верхами, даже гномы. Хотя, впрочем, чему удивляться — верховая езда входила в перечень обязательных предметов общей военной подготовки Белого Ворона, как и лук.

Дед ехал рядом с внуками: Мишей, Петей и Санькой — единственным шкетом двенадцати лет, принятым в войско. Барон сказал: раз уж всем Во́ронам на роду написано в двенадцать участвовать в первом бою — нечего пытаться судьбу перехитрить. Младшему сыну генерала Раевского во время Бородинской битвы одиннадцать было — мы чем хуже?

— Я всё-таки не пойму, Вова, — Галя ради разнообразия была как все, верхом, — а чего ты доспех не надел?

— Магия. Фонит сильно. Как новогодняя ёлка.

— М-м-м, понятно… — Понятно, что батя специально не захотел вздеть броню, чтобы на него раньше времени не сагрились. Спросить — зачем? Не скажет, ведь…

Малая армия споро проехала одну за другой три наших опустевших посёлка. Ощущения от обезлюдевших дворов были неприятные. Где-то на пятнадцатом километре дорога превратилась в просёлочную, незамощённую, а ещё через пару — и вовсе в направление. Тут организовали относительно спокойный часовой привал, чтобы лошадей не умотать.

Отсюда Долегон свернул с дороги и повёл отряды на восток. Неподалёку было место, где можно было спокойно мелким бродом перейти ворчливую речушку Шавы́ргу и обойти озеро Карасик с юга.

У озера сделали ещё один небольшой привал. Ближе к логову нежити расслабляться будет ой как опасно.

ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕЧЬ

Кельда

Именно на этом привале и сказал барон свою историческую речь, потому что никто не был уверен, что до чёрного логова удастся дойти незамеченными, и никто не знал, не начнётся ли битва раньше, чем отряд достигнет нужного места.

Когда Коле (сильно пото́м) показал мне эту речь, я сперва решила, что он шутит.

— Ладно, хорош прикалываться! Давай настоящий вариант.

— Матушка кельда, честное слово — это и есть настоящий вариант! Я тоже обалдел сперва. Зато вы знаете, с людей как будто панцирь напряжения сняли, а то они за этот день, пока ехали, задеревенели прямо. Мне господин барон сказал, что на это и расчёт был.

Короче, речь получилась — образец эклектичности. Привожу без купюр.

— Братья и сёстры… сестра… тьфу блин, дочура, ты уж не обижайся, сама прибавляй в уме: «и Галя»… короче, мужики! Встряли мы с вами по самые помидоры, и даже свалить некуда, потому как если мы сегодня с этим дерьмом не разгребёмся — захлестнёт от всех щедрот и даже с ручками!!! А ведь за нами — не только свои, весь мир, мать его, за нами, который по своим конуркам кутыряется и знать не