Амулет для ведьмы - Дарья Орехова

Каждому "отважному" добровольцу вручалась сравнительно длинная веревка. Такие веревки и лежали на прилавках, выстроившихся вдоль северной городской стены. Особые люди, следившие за ними, стояли здесь только для того, чтобы какой-нибудь чудак не умыкнул сразу все инструменты для ловли, ну и чтобы послушать и порассказать. Так как заодно они уплетали семечки и другое исправно подносимое народом угощение, работой это, вроде как, и не считалось, не смотря на бодрящий мороз.

Путешественники еще долго гуляли по городу, иногда даже уворачиваясь от другой народной потехи — подбежать и с диким хохотом облить прохожего ледяной водичкой из ведра. При этом еще выкрикивалось что-нибудь про благословение от Водяного. После чего обычно потешника пытались укунуть головой в сугроб. Даже если человек увернуться не сумел, не смотря на предупредительное ржание, и застывал на холоде в сосульку, эта процедура считалась целительной, и счастливца умыкали водить хоровод, пока не согреется.

Наконец на стенах загрохотали трещетками, треск подхватили стражи не улицах, и несколько сот обзаведшихся к этому времени веревками наемников кинулись на ближайшие не занятые крыши. В небе над городом показалась стая неизвестно каким инстинктом гонимых на человеческие города гарпов. Трещеток, использовавшихся еще в древние времена, они уже давно не боялись, но все еще надеялись умыкнуть в голодное для себя время парочку пряников с праздничных столов. За последние лет пятьдесят, плотоядным изначально птичкам не удалось подцепить ни одного незадачливого горожанина. А вот пирогов и ватрушек не жалели даже для них и никто не выскакивал прикрывать свое добро.

— Привяжи свою веревку покрепче, как накинешь петлю, сразу бросай и отойди, — в четвертый раз напутствовал Сэлли Сокур. — И не примеривайся к особо крупным экземплярам.

Сэлли долго возилась с узлом — спешить было, в общем-то, некуда, в общей массе не привычные к такому занятию приезжие наемники еще долго будут упражняться в метание петель. Как следует, подергав свою веревку, девушка начала примериваться к своей жертве, чуть не свалившись при этом с крыши — птички не уступали размером ей самой (в книгах это безобразие называлось просто довольно крупным видом).

Сокур, развесив петлю в воздухе, увлеченно гонялся ею за одним шустрым гарпом, ухватившим большой каравай и не собирающимся поэтому быть пойманным. Тем не менее, на столе у дома стояла небольшая кадушка с огурцами, и гарп не прекращал игру, на лету уминая хлеб. Ялифер, уже взмокший от скачки по покатой крыше, витиевато выражался по поводу "своего" гарпа и его родни. Дело в том, что отстреливать этих птиц было строжайше запрещено, они были очень чувствительны к таким вещам и могли в таком случае устроить настоящее побоище, а не это недорого обходившееся городу представление. Поэтому установилась такая практика, что пару сотен птиц ловили веревками и оставляли привязанными к крышам, столбам и чему получится до утра, после чего в этом году всю их стаю можно было уже не ждать. Через год все повторялось, что, по правде говоря, стало местным развлечением, делали ставки, коллекционировали перья (большие, темно-коричневые, красиво отливающие на солнце). Ходил слух, что утром гарпы улетали из города такими толстыми из-за некоторых сердобольных горожан, что летели ниже крыш и поэтому с удовольствием возвращались через год. Наверное, бедным птицам никогда не удастся понять человеческую логику. Так или иначе, стрелять Ялифер умел, а кидать петлю не умел, и это обстоятельство его немного бесило.

Охота Сэлли больше походила на рыбалку. Пролетев мимо какого-нибудь гарпа, петля падала вниз на улицу, цепляя все, что можно было подцепить. Словив соломенную куклу в сарафане и покрытую шоколадом фигурку медведя, она решила метать аккуратнее. Наконец удалось сделать удачный бросок, но в пылу она не заметила, что "экземпляр крупный", он быстро и мощно дернул веревку, и Сэлли, не успев бросить ее, оказалась в воздухе. Спуститься обратно на крышу она уже не смогла. Веревка, на которой висела девушка, почему-то не имела ничего общего с той, которую она привязала к трубе. Это досадное происшествие Сокур заметил слишком поздно и в запоздалом порыве чуть не побежал за ней по воздуху, но вовремя вспомнил, что не умеет. Гарп быстро набрал высоту, не дав Сэлли шанса куда-нибудь спрыгнуть. Не понимая, что за груз он несет на себе, пернатый попытался врезать его в городскую пожарную башню, но балласт оттолкнулся от нее ногами. Петляя и кружась, гарп в ужасе решил покинуть этот город.

Среди сотен удивленных глаз внизу на улице, Сэлли разглядела и две пары нечеловеческих. Выскочив из окна, драконята понеслись за "мамой", не особо заботясь как, сметая на своем пути все, что могли смести, учитывая размеры. Но, покинув город, гарп полетел быстрее, и дракончики стали отставать.

Душераздирающе вопя, Ужас подскочил на пол метра, замахав крылышками, как это делал гарп. Он пролетел несколько метров и, пробежав еще немного, попробовал снова. Глядя на него, Страх тоже замахала крыльями. Уже прилично отстав, они оба в отчаянии смогли подняться в воздух.

Дирк возвращался в Серый Город по дороге через Акбек. Злой как бритая собака, так как ненавидел быть на посылках. Рядом с ним ехал Писарь, тоже не в самом хорошем состоянии духа.

Опять повалил снег, и Самуил по кличке Писарь еще ниже надвинул капюшон, почти на самые глаза. В общем-то, и смотреть было особо не на что. Его Лань выбирала дорогу без его участия, привыкнув следовать за Тараном его господина. Размышляя, Самуил наблюдал, как садятся снежинки на его перчатку, и вдруг понял, что уже никуда не едет. Лань покорно по привычки подъехала к довольно резко остановившемуся Тарану и встала справа от него.

Подняв голову, Писарь не увидел сквозь падающий на нос снег ничего особо примечательного. За крупным гарпом просто летело два дракона.

Посмотрев на своего господина, Самуилу даже стало немного жаль друга. Сердитое выражение сползло с лица Дирка, и видно было, что его обуяли такая тоска и сомнение, что вот сейчас он возьмет, бросит все и уедет в свой замок на вечное поселение.

— Вот дает, ведьма, — осторожно заметил Писарь. — Наверно надоело на лошади-то ездить.

Видимо им обоим пришла в голову одна и та же мысль, и они чуть отвлеклись, ища на белом поле черную тень. Тени не было. Отбросив сомнения, Дирк повернул коня.

Гарп медленно летел над лесом, все еще надеясь избавиться от своего не вполне съедобного груза. Сэлли была не прочь помочь ему в этом начинании, причем до того как он непосредственно направиться в свое скальное гнездо. Но приходилось отпихивать ненадежные мягкие еловые верхушки и ждать, когда маршрут пересечется с твердым смолистым стволом. Врезавшись животом в боле менее подходящую ветку, она схватилась за нее обеими затекшими руками, отпустив гарпа на волю. Ветка угрожающе напряглась, чуть приблизив ее к белесой земле.